Александр Тамоников - Подземная война

– Это все не так, товарищ майор… Я докажу, вы сами убедитесь, какой это человек…

– Э, братец, да она тебя околдовала, – покачал головой Алексей. – Хотелось бы встретиться с этим гением по обработке людей. Говори адрес.

– Улица Таловая, дом 23, квартира 17. Это жилище досталось Оксане после смерти ее родителей…

– Где она сейчас?

– Должна быть дома после ночной репетиции в театре. У них премьера запланирована – новая пьеса по роману Максима Горького. Она, конечно, не ведущая актриса…

«…но, безусловно, талантливая», – подумал Алексей.

Дверь открыла девушка в домашнем халате – длинноногая, с распущенными волосами. Она и впрямь была хороша, только нос немного подкачал – выглядел чересчур любопытным.

– Вадим? – Она распахнула темные глаза с необычайно длинными ресницами, неуверенно улыбнулась. – Но, родной, мы же договорились, что только вечером…

– Оксана, произошло недоразумение… – севшим голосом забормотал Казанцев. – Но сейчас мы все разрешим, не волнуйся…

Алексей вышел из-за угла и оттер Казанцева плечом. Девушка по инерции улыбалась, но в глазах уже отразился холод. Она стрельнула глазами, отметив, что за спиной у майора есть кто-то еще.

– Гражданка Вахновская? Мы можем с вами поговорить?

Она была блестящим физиономистом. На лице майора ни капли эмоций, чего-то еще, а ведь она все поняла, догадалась, что по-старому уже не будет.

– О да, разумеется, – проворковала девушка, не стирая с губ улыбки. – Проходите, пожалуйста. Надеюсь, это ненадолго? Я так рада познакомиться с коллегами Вадима…

И даже майора контрразведки она сумела заболтать! На какой-то миг он утратил бдительность, а она уже захлопнула дверь перед носом! Лязгнула собачка замка. Хорошо, что Осадчий не дремал, понял, что сейчас произойдет. Он бросился вперед, выставил ногу и взревел от боли, когда ее зажало между дверью и порожком. Он распахнул ее руками, ввалился в квартиру, остальные тоже полезли, толкаясь от нетерпения.

Девушка уносилась по длинному коридору, высоко подбрасывая босые ноги. Она обернулась, прежде чем вбежать в комнату, – хорошенькое лицо перекосилось в отчаянии и злости. Алексей влетел за ней следом – это была гостиная с большим круглым столом.

– Оксана, остановитесь, не отягощайте!

Но все оказалось гораздо серьезнее, чем он думал. Девушка ловко обогнула стол, перевернув по дороге какой-то пуфик, влетела в дальнюю комнату, захлопнулась дверь. Алексей бежал за ней, опередив остальных, запнулся о проклятый пуфик, чуть не переломал себе ноги. Когда он подбегал к двери, слышал, как там гремят шкафы, скрипят выдвижные ящики. Дверь оказалась запертой с другой стороны, очевидно, имелся замочек, но это поправимо! Он не успел высадить дверь плечом, изнутри прогремел выстрел, пуля пробила древесину в нескольких сантиметрах от уха.

– Командир, уйди в сторону! – Осадчий толкнул его в плечо, оба разлетелись за косяки, прижались к стене. Чумаков споткнулся о тот самый пуфик, тер ушибленное колено и доходчиво выражался.

Из комнаты снова выстрелили, из пробитой двери полетели щепки, пуля попала в пуфик, полетели клочья ваты. Снова оступился Чумаков, пополз под стол. У девушки кончилась обойма, а другой, по-видимому, не было – Алексей не слышал, чтобы она перезаряжала.

– Гражданка Вахновская, все кончено! – прокричал он. – Откройте дверь и выходите с поднятыми руками! Даже не думайте воспользоваться окном, внизу наши люди!

Как-то тихо вдруг стало. Алексей насторожился. Вот дьявол, почему сразу не догадался? Он оторвался от стены, ударил плечом по истерзанной двери, она легко поддалась. На всякий случай он пригнулся, вбегая в комнату, но эти меры были лишними. Девушка лежала на полу под выдвинутыми ящиками, задыхалась, билась в конвульсиях, бессмысленно блуждали ее красивые глаза. Рядом валялся револьвер с пустым барабаном. Женщина приподнялась на локтях. И куда исчезла привлекательность? Пена потекла изо рта, она уронила голову, ударившись затылком. Вздрогнула несколько раз – и представление окончилось. Одинокая слеза выкатилась из глаза.

– Вот черт, яду выпила… – буркнул Осадчий, всовывая физиономию в комнату. – Нам опять не повезло, товарищ майор, просто полоса какая-то…

– Вона как бывает… – протянул Пашка Чумаков, оттирая плечом товарища, – Это где же их так готовят, товарищ майор, чтобы вот так, не колеблясь, при первой же угрозе провала…

Сказать было нечего, он опять допустил ошибку. И то, что силы банды таяли на глазах, не больно-то утешало. Это гидра, у которой не счесть голов.

– В квартире больше нет никого, товарищ майор, – отчитался Чумаков. – Она на кухне недавно яичницу жарила.

На негнущихся ногах в комнату вошел капитан Казанцев. Лицо было белое, обескровленное. Он смотрел остановившимся взглядом на мертвую возлюбленную. Потом застонал, сел на кровать, сжал виски ладонями. Оперативники переглянулись. Чумаков пробормотал что-то в духе «обманули дурака на четыре кулака» и отвернулся. Алексей подошел к оперативнику. Тот поднял голову. Глаза затянула муть.

– Неужели ты и вправду думал, Вадим, что вы поженитесь? Дурак ты, она бы убила тебя, причем не задумываясь. А прежде через тебя до нас бы добралась.

Казанцев промолчал, опустил голову. Остальные чувствовали непривычную неловкость, не знали, как себя вести. Видимо, каждый по дороге надеялся, что это – недоразумение и все разрешится.

– Оружие сдай, – вздохнул Алексей. – Ты отстранен от дела и с этой минуты находишься под арестом. Ты же не рассчитывал, что тебя пожалеют и по головке погладят? Осадчий, отвези его в изолятор, пусть подберут для него камеру и пока не трогают. Я позднее приду и поговорим… когда время свободное появится. Ты же не сбежишь, Вадим?

– Нет… – проскрипел Казанцев. – Вы же все понимаете, товарищ майор…

– И даже больше, чем ты думаешь. Чумаков, иди к соседям, вызванивай Управление, милицию, кого там еще. Процедура знакомая, мы на ней уже собаку съели.

– Слушаюсь. А вы здесь останетесь? – Лейтенант удивленно почесал затылок.

– Останусь, посижу с девушкой…

Казанцев судорожно вздрогнул, стал надсадно кашлять…

День вымотал до крайности, и опять похвастаться нечем. Майор тащился через подворотню. В сознании мерцал призрак мягкой постели. Не хотелось сегодня спать на жестком диване.

Город погрузился в темноту, медленно всходила луна. Улицы опустели, уже действовал комендантский час. Подворотня была необитаемой, и рука соскользнула с кобуры. Улица, куда он вышел из арки, тоже не была, мягко говоря, перегружена людьми и транспортом.

Откуда взялся этот патруль? Вынырнул из темноты, как черт из табакерки, – трое с карабинами. Их смутные силуэты колыхались в ночном воздухе, лиц не видно, у одного на голове фуражка, остальные в пилотках. Смутно выделялись повязки на рукавах. Отчего же вдруг сердце так екнуло?