Александр Тамоников - Комендантский год

- Наше вам с кисточкой, друзья товарищи. Надо же, и Валька Богомолов с вами, не подтопляемый наш. А мы уже думали, что больше никто и не вырвался, ушли уже, так эти двое догнали нас, в спину стали стрелять, Антоха Шитов глупо подставился, наше счастье, что у них патроны кончились.

Распрямилось ещё одно искалеченное туловище - это был дед Касьян, бледный как мертвец, со слезящемся глазами, он держался за живот, прерывисто дышал.

- Вот же падла, в ливер мне дал, - партизана кричал, он еле выговаривал слова .

- Ага, и деду Касьяну перепало, - резюмировал Гена. - Получил прикладом в живот, но ничего – оклемается, айн момент, товарищи. Сейчас закончу.

Его противник пытался подняться, однако ноги у него подламывались. Ермаков терпеливо дождался пока он встал, с мстительной ухмылкой, потёр тяжёлый кулак.

- Ну-ка, отвали, Генка! - прохрипел дед Касьян. - Сам с ним разберусь.

Партизан со скрежетом распрямился, продохнул, вот ведь прршивец, улучил момент.

- Сейчас он у меня попляшет!

- Думаешь, справишься? - Ермаков смерил оценивающим взглядом старшего товарища. - Ну давай, дед, пробуй. Ты же пострадавшая сторона.

Удар послал вояку в тяжёлый нокаут, хрустнула лицевая кость, каратель хлопнулся навзничь, пошла кровь из перекошенного рта. Дед Касьян мстительно засмеялся.

- Уважаю, молодец! - заявил Ермаков. - Давай пристрели его.

Побитый мерзавец, представлял собой унылое зрелище: он был уже не жилец, челюсть разворочена, зубное хозяйство в крошево, бедняга тихо стонал, ещё находилась в сознании. Дед Касьян поднял с земли ППШ, передёрнул затвор и вдруг передумал.

- Нет, не буду, - он опустил ствол. – Этот поганец только и ждёт, чтобы я его пристрелил, помереть легко, а вот попробуй пожить со всем этим, пусть по мучается, долго всё равно не протянет.

- Садист ты дедушка, - посетовал Гена взвалив автомат на плечо. – Ладно, может ты и прав. Живи паря.

- Наигрались? - сухой улыбкой спросил Вадим. - Подождём пока другие придут или пойдём уже?

Ведь другие были уже неподалёку, на западе хрустели ветки, перекликались люди, партизаны бросились в кустарник, тяжело дышал дед Касьян держась за живот. Ермаков задержался, собирал оружие. По приказу Зорина группа сменила направление, устремилась на юго-восток. Пусть слабый, но шанс избавиться от погони. Они бежали кучно, лезли через ивняк, в низине царила сырость, вились комары, но все трясины осталась в стороне. Уплотнялась однообразная растительность, иногда люди замирали, оборачивались, грязь стекала с них вместе с пОтом, таили силы. Приглушённо ругался Ермаков, мол почему убегаем как последние крысы, получили по зубам, потеряли всех, значит мастей надо засады устраивать, что-то ещё. Но воевать один он не собирался, шёл со всеми, бранился сквозь зубы. Потом местность внезапно расступилась, кустарник раздробился на островки, грунтовая дорога петляла змейкой, по открытому пространству до неё лишь несколько лощин, то же самое и за ней.

- Открыто слишком, товарищ майор, - заявил Богомолов. - Пока перебежим всё это несчастье, минут восемь пройдёт, а удача сегодня не с нами.

- Не с нами говоришь? - спросил Ермаков. - Твоя правда, Валентин. Был бы ты удачлив, мёртвым бы сейчас валялся, как все наши товарищи.

- Что вы слушаете его, товарищ майор. Перебежим, моргнуть не успеем. Нет там никого.

Эта идея, как тут же выяснилось, оказалась так себе. Группа состоящая из восьми человек находилось на открытом пространстве, когда из-за перелеска выкатил грузовик с открытым кузовом, машина двигалась в северном направлении, перевозила отделение бойцов РОНА.

- Ложись! - заорал Зорин.

Но партизаны уже были замечены, загалдела публика в кузове, водитель прибавил газу, грузовик запрыгал по дорожным колдобинам.

- Назад, в лощину! - дурным голосом закричал Ермаков.

Покатый лог, заросший бархатной травкой они перешли совсем недавно, к нему и кинулись со всех ног. Вдогонку им загремели выстрелы, но не помешали уйти из открытого пространства. Люди упали в траву, припали к прицелам. Злобно дёргала затвор, Софья Николаевна за дунула прядь, подающую на глаза и передёрнула затвор. Оружие теперь было практически у всех, проблемы могли возникнуть лишь с боеприпасами. С пустыми руками осталась только Алевтина.

- Приготовиться к бою! - крикнул Богомолов.

«Немного ли командиров на крохотную группу?»,- мелькнула раздражающая мысль в голове Вадима.

- Не стрелять! - крикнул он. - Пусть ближе подъедут.

Каратели не собирались сохранять пионерское расстояние, из кузова стучал ручной пулемет, там мелькали возбуждённые физиономии, машина ушла с дороги, выехала на левую обочину, перекатилась через канаву водостока.

- Не проедут, - крикнул Ермаков.

Так оно и вышло: машина ткнулась передом в старую борозду и двигатель заглох. В кабине надрывал глотку младший командир, водитель снова завёл мотор, из выхлопной трубы вырвалось облако смрадного дыма, окутало грузовик, но машина села. Чтобы вызволить её из ловушки требовались дружные усилия всего отделения.

- Поможем? - предложил Ермаков.

- Пешком пусть идут, - Курицын надрывно засмеялся. – А то обленились совсем.

Зазвучали команды сдобренные крепкой матерщиной. Вояки покинули кузов, рассыпались цепью, пошли в атаку, дружно, в полный рост, горланили что-то непотребное, они стреляли на бегу. Партизаны лежали прильнув к земле, пули в обильном количестве выли над головами, но ведь не резиновые магазины у этих поганцев.

Тут к автоматной трескотне вдруг подключился косторез - единый пулемёт вермахта MG 42, его стрельба имела характерный звук работающей пилы, это было странно, до этого у карателей вроде бы имелся только ручной пулемёт Дегтярёва. Прочая стрельба затихла, теперь над полем властвовал только MG, впрочем он тоже сразу замолк и стало подозрительно тихо. Люди недоверчиво подняли головы: каратели только что, бесстрашно бежавшие в атаку, теперь валялись мёртвые, сами себя перестреляли. Попытался подняться их командир, вряд ли он что-то видел, лицо его залила кровь, одиночный выстрел отшвырнул этого типа в борозду. Со стороны дороги показались трое мужчин, они перебежали проезжую часть и махали руками. Рослый, седоватый субъект в распахнутой фуфайке, тащивший на себе пулемёт с примкнутыми сошками, гаркнул во всё горло:

- Эй, славяне, вашу мать! - залился смехом Ермаков, вскинул руку отставленным большим пальцем.

Горстка людей неудержимо покатилась по полю, вот уж действительно рояль в кустах. Кобылин, Тищенко, Сухов, тоже вырвались, ушли вперёд, а когда товарищам стало туго без колебаний вернулись. Раненых среди них не было, только одежда висела клочьями, люди радостно смеялись, тискали друг друга, в объятиях юрка.