Сергей Самаров - Высокоточная смерть

Ствол пистолета отставного подполковника Николаева прижался к моему затылку, не к виску, потому что я сумел бы захватить руку и произвести бросок через себя, он это прекрасно понимал.

– Документы свои достань… – предложил мне голос, который я так давно не слышал.

– Какие документы?

– Все личные документы…

– Они в кармане под бронежилетом.

Николай Николаевич, не выходя из-за моей спины, стал со скрипом отрывать липучки крепления бронежилета у меня на боках.

– Остальное сам сними! – приказал он, упорно не желая показывать мне свое лицо.

Я стал снимать бронежилет через голову, одновременно, словно бы невзначай, поворачиваясь к Николаеву боком и показывая Тамаре его открытый корпус.

Ее выстрел прозвучал как раз тогда, когда я передавал бронежилет в невооруженную руку Николаева. Он был в своем бронежилете, но сила удара пули все же отбросила его на метр назад и заставила для удержания равновесия поднять обе руки. Не воспользоваться его положением было нельзя, иначе он через полторы секунды снова обрел бы возможность стрелять. И я стремительно бросился на противника, сразу двумя руками захватив его руки и ударив его каской в лицо. При этом намеренно старался попасть винтовым кронштейном для крепления видеокамеры в нос. У меня это получилось. Из носа сразу брызнула кровь. А это означало, что дышать полноценно Николай Николаевич уже не сможет.

Я быстро, пока он не успел опомниться после первого удара, нанес ему второй – на сей раз бил прицельно коленом в пах. И тут же повернул его спиной к Тамаре, надеясь, что стрелять в спину она не будет, догадается, что удар пули в спину Николаева по инерции отбросит его, более тяжелого, на меня. Она отлично умела стрелять с пояса, но уже вытащила пистолет, взяла его двумя руками перед собой и прицельно послала пулю Николаеву в затылок. Однако я услышал удар пули в стену, значит, пуля задела голову только по касательной. Кровь с головы Николаева брызнула мне прямо в лицо. Увидев это, он попытался развернуть меня спиной к Тамаре, но не успел. От удара ногой вылетела дверь, в комнату кто-то ворвался, и тут же прозвучала короткая, в два выстрела, очередь. Определить по звуку, из какого автомата стреляли, мне было трудно, но я заметил, как ослабли ноги отставного подполковника. Стреляли, очевидно, в них. Я придавил его своим весом, стремясь свалить, мне это удалось, на удивление, без труда, и тут же прозвучала такая же короткая вторая очередь.

– Готов! Без головы остался… – послышался голос младшего сержанта Костика.

После этого я уже расслабленно вытер рукавом чужую кровь с лица и увидел лежащего на полу между мной и Тамарой отставного подполковника военной разведки Николая Николаевича Николаева с размозженной головой. Наклонившись к нему, попытался в тусклом свете уличного фонаря всмотреться в его лицо. Эта было не лицо Николаева!

…Это было почти мое лицо!

Вообще-то это было чужое лицо, но отдаленно напоминающее мое. Подошел ближе и командир третьего отделения, вошел в дверь и снайпер Славик, видимо, страхующий окна с улицы, и даже Тамара сделала шаг вперед, чтобы рассмотреть лежащее на полу тело.

– Теперь я понимаю, на что купился Виталий Александрович, – покачала она головой. – Он принял Николаева за тебя и отдал ему трубку с «тревожной кнопкой». Видимо, хороший пластический хирург попался. И похожим сделал, и омолодил одновременно.

– Излишне омолодил, – сказал я, прогоняя прочь наваждение образа, так схожего со мной.

– Хирурга арестовала полиция Греции. Операция проводилась нелегально. Греки и сообщили в МВД России о ней. Из МВД сведения передали нам, вместе с двумя фотографиями – до и после операции.

– И доложили обо всем командиру отделения? – спросил я с вызовом.

– Извините, товарищ подполковник, забыл представиться. Капитан Константин Костик из разведотдела Молькинской бригады спецназа военной разведки. Временно, на период проведения операции, был «разжалован», грубо говоря, в младшие сержанты, как и старший лейтенант Вячеславов, инструктор по снайпингу, был разжалован в рядовые.

Стоявший в дверях снайпер Славик согласно кивнул.

То-то оба они казались мне староватыми даже для контрактников…

– Как же вы, товарищ подполковник, в дом вошли и не заметили, что кто-то в сенях спрятался… – укорил меня капитан.

– Заметил, – возразил я. – Я заранее просчитал ситуацию, понимал, что Николаев должен убить Боба и только потом каким-то образом избавиться от меня. Тамара, он не сказал, сколько у него денег на счету, открытом за границей на твое имя?

– Три миллиона долларов. Мне он пообещал половину, но я подслушала, что ту же половину он пообещал Бобину, и поняла, что Боб больше не жилец.

– Капитан, а какая была необходимость тебе и старшему лейтенанту так маскироваться? Привычка начальства к соблюдению режима секретности? – поинтересовался я.

– Только отчасти. В основном причиной послужило то, что я уже давно собираю данные на подполковника Николаева, но пока не набрал ни одного конкретного факта. И даже сам с ним дважды встречался. Он знал меня по фамилии. А потом кто-то взломал сервер нашей бригады и перекачал поименный список взвода, подготовленного для командировки. Пришлось срочным порядком входить в роль командира отделения и привыкать к новой фамилии – Константинопольский.

– Красивая фамилия… – заметил я.

Тут мне на трубку позвонил майор Краснопольский, и я вышел на крыльцо, чтобы поговорить с ним. Оказалось, спецназ ФСБ окружил дом и готов был начать штурм, поскольку в доме и свет горел, и голоса слышались.

Но разговаривать с майором можно было и без телефона.

– Вы ранены, товарищ подполковник? – спросил Краснопольский, увидев у меня на лице остатки крови.

– Это чужая кровь… Кровь киллера… – ответил я.

Примечания

1

Слуховое окно – окно в кровле здания для освещения и проветривания чердачных помещений. Существуют еще и мансардные слуховые окна. (Здесь и далее прим. автора.)

Вернуться

2

Захват «гильотиной» – прием из рукопашного боя, при котором предплечье давит на горло и не позволяет противнику дышать.

Вернуться

3

«СВД» – снайперская винтовка Драгунова. Самое распространенное в войсках оружие снайпера.

Вернуться

4

Снайпер Вася Якут – кто-то считает это легендой, но автор сам встречался с людьми, которые Васю Якута видели и знали. Якобы жил в якутской тайге сын охотника Вася. В армию его не призывали. Но во время первой чеченской войны, начитавшись газет, он сам, на «перекладных», добрался до Грозного, к тому времени занятого Российской армией. Пришел в первую же попавшуюся часть, случайно оказавшуюся ротой спецназа ГРУ, сказал, кто он такой, сообщил, что желает добровольцем драться за Россию. Попросил, как охотник, снайперскую винтовку. Над Васей сначала посмеялись, потом дали ему посоревноваться с обученными армейскими снайперами. И на стрельбище Вася показал результат, намного превосходящий стрельбу лучших военных специалистов по снайпингу. После чего для Васи сделали исключение и зачислили в личный состав. Армейские снайперы обычно работали парами, но Вася Якут предпочитал всегда работать в одиночку. И уже через короткое время слава о нем пошла по всему Грозному. Один за другим попадали под его выстрелы полевые командиры бандитов. За голову Васи Якута назначили награду в несколько сот тысяч долларов. Но поймать его никто так и не смог, хотя несколько раз бандитским снайперам удалось все же легко ранить его. Весть о том, что российские войска покидают Грозный, застала Васю в госпитале. А после Хасавюртовского мирного договора он вообще ушел из армии, оставив только записку. Объявлять его дезертиром не стали, поскольку пришел он воевать добровольцем и успел принести много пользы армии. Уже после сам Вася несколько раз звонил знакомым, сообщал, что вернулся к себе в тайгу и, как и прежде, охотится вместе со стариком-отцом.