Сергей Гайдуков - Великолепная пятерка

Он не поверил своим глазам. А раз не поверил, то и не отнесся к увиденному с той степенью серьезности, на которую рассчитывали устроители мероприятия. А раз так, то не получилось и ожидаемой реакции. Он просто сидел и смотрел на экран метрового «Сони». Интереса на его гладко выбритом бледном лице было не больше, чем во время просмотра обычного телевизионного выпуска новостей: ну да, в Намибии выпал снег и десять тысяч человек замерзли насмерть, а в Португалии случилось извержение вулкана, а в Калужской губернии пронесся смерч. Только какое отношение это имеет ко мне и к моему бизнесу?

Другие вели себя иначе. Сосед справа нервно ерзал, вертел головой, тщетно пытаясь найти в комнате того человека, который бы все доступно разъяснил. Не было такого человека. Сосед слева, сам того не сознавая, грыз ноготь большого пальца, сплевывая откусанное на лацкан черного пиджака от Валентине (куплен за 780 долларов в бутике на Нахимовском проспекте). Еще один солидно прикинутый товарищ щурился, словно в лицо ему светили слепящим прожектором. Наконец тип, сидевший с краю, не выдержав, вскочил и, тыча пальцем в экран «Сони», громогласно завопил:

— Эй, кто... Что это еще такое, черт вас всех дери?! Что это за...?!

В этот же миг запись на видеокассете закончилась, по экрану прошла горизонтальная белая полоса, а потом сплошным потоком потянулась «пурга», в которую по инерции продолжал тыкать пальцем недоумевающий крупногабаритный мужчина лет сорока с хвостиком.

— Что вы нам тут за цирк устраиваете?!

— Понятия не имею, — невозмутимо ответил вошедший в комнату человек в темно-синей униформе службы безопасности. — Содержание кассеты не находится в моей компетенции. Мне было приказано организовать просмотр, и я это сделал. Сейчас все вы можете вернуться на рабочие места и...

— Какие рабочие места?! После этого?!

Человек из СБ пожал плечами:

— Не в моей компетенции давать вам какие-то объяснения.

— А кто даст нам объяснения?!

— Не в моей компетенции говорить вам это. Если будет принято решение обсудить с вами просмотренную видеозапись, вам сообщат. Больше ничего сказать не могу.

Человек из СБ не врал. То есть было похоже, что он не врал. Он просто впустил пятерых мужчин в небольшую комнату, усадил их перед телевизором, включил воспроизведение кассеты и вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.

— Бред какой-то, — продолжал возмущаться мужчина. — Я узнаю, чья это дурацкая инициатива, я выясню...

— Разрешите, — Борис с прежним бесстрастным выражением лица протиснулся между человеком в униформе и человеком, желавшим выяснять. Последнему Борис едва слышно сказал: — Идиот.

— А? — растерянно вылупился любопытный. — Что вы ска...

Тут до него, кажется, стало доходить. Во всяком случае, он заметил, что возмущается и задает глупые вопросы он один, а остальные молча покидают просмотровую комнату. Борис вышел первым и сразу же наткнулся на двух сотрудников СБ. Не встречаясь с Борисом взглядом, они отперли металлическую дверь, отгораживавшую этот закуток от остальной части коридора. Борис зашагал к лифту, унося с собой лишь одно бесспорное заключение: над ним сейчас поставили какой-то хитрый опыт. О его истинных целях он мог догадываться не больше, чем подопытная крыса — о планах лауреата Нобелевской премии по биологии, начинающего новую серию экспериментов. Крыса ни о чем не догадывается, но она и не качает права, как этот идиот. Судя по возрасту, манерам и тону, идиот занимал вполне приличную должность в структуре «Рослав Трейд». Возможно, он даже возглавлял целый отдел. Остальные люди в просмотровой комнате также не выглядели как простые операционисты. То, что Борис их раньше никогда не видел, ничего не значило — масштабы деятельности «Рослав Трейд» и всех дочерних фирм восхищали и ужасали одновременно; штатный персонал составлял несколько тысяч человек одного управленческого состава. И вот всех этих разных высокопоставленных людей вытащили из их кабинетов, затолкали в комнату с телевизором и показали им... Кое-что, наводящее на размышления. Кое-что, способное серьезно шибануть по мозгам. Кое-что, чего Борис раньше никогда не видел. А увидев на экране «Сони», не поверил своим глазам.

Теперь он стоял в ожидании лифта и не знал, как ко всему этому относиться. Ему нужно было время, чтобы все просчитать, время, чтобы прокрутить проблему в голове. И уже потом — решить, куда и откуда дует ветер.

Борис стоял у лифта и чувствовал неприятный зуд в затылке. А еще — в основании шеи, сзади. Борис подумал, что те два охранника пялятся ему в спину. Если они ждали нервного срыва или чего-то в подобном духе, то Борис их продинамил: спокойно сел в лифт и уехал.

Однако парни из СБ и не думали разглядывать его спину. Этим занималась скрытая видеокамера, точно такая же, как и те две, что были установлены в просмотровой комнате для фиксирования уставившихся в телевизор лиц. Отснятые кассеты затем вынимались, регистрировались и сдавались на хранение в большой стальной сейф.

Иногда кассеты вынимались из сейфа для повторного просмотра. Случалось это редко, потому что причина для подобных действий могла быть только одна — чрезвычайная ситуация, ЧС. А ЧС означало, что произошло нечто из ряда вон выходящее, что-то вышло из-под контроля, что-то пошло не так. И это означало, что СБ придется в очередной раз вставать на уши.

Кассеты, на которых, помимо прочего, запечатлелись лицо, спина и прочие ракурсы Бориса Игоревича Романова, были извлечены из сейфа почти полгода спустя после съемки. Их не просто затребовали, их отправили на самый верх, но не в пространственном смысле, а в служебно-иерархическом — к высшему руководству группы компаний «Рослав». В пространственном смысле это, напротив, означало — вниз, под землю, под асфальт. Бывший генерал-ракетчик Стрыгин, председатель совета директоров «Рослава», уютнее чувствовал себя именно там, потому при строительстве двадцатиэтажной корпоративной башни главный офис был упрятан на многие метры вниз.

Туда в конечном итоге и попали видеокассеты, отснятые СБ. Пленку перемотали на то место, что Борис Романов бесстрастно смотрит на экран телевизора. Потом сделали увеличение, чтобы осталось одно лишь лицо Бориса. Потом еще раз увеличили, чтобы крупно взять глаза.

Стрыгин смотрел на это ничего не выражающее лицо, смотрел на эти равнодушные глаза... Потом он достал из нагрудного кармана очки. И снова в течение долгих секунд разглядывал спокойные голубые глаза Бориса Романова.

Затем Стрыгин убрал очки, качнулся вперед верхней частью туловища, выказывая мимикой непонимание и недовольство. Возможно, он ожидал увидеть монстра, чудовище, хитроглазого авантюриста, матерого интригана, коварного комбинатора, нечто среднее между Шамилем Басаевым, Борисом Березовским и штандартенфюрером СС фон Штирлицем.