Сергей Кольцов - Багровая параллель

Минут через десять слышу в трубке:

– Але, Черкасова слушает.

– Слушай внимательно. Утром ты с Машей уезжаешь домой в Чкалов. Я постараюсь вас проводить. Прямо сейчас начинай собираться. Все. Конец связи, – по привычке говорю я и кладу трубку.

Мне все-таки удалось проводить жену с дочерью. Для этого, правда, пришлось побывать в самоволке.

Ночью я вышел из штаба.

– Далеко собрался? – спросил дежурный капитан третьего ранга из оперативного отдела.

– Да воздухом подышу, а то башка уже не соображает, работа не идет.

Дежурный понимающе кивнул. Он знал, что в бригаде я с флотского КП возвращался в машине комбрига и по дороге начальник штаба надавал мне задач, как говорится, выше крыши.

Я отдал честь знамени соединения, возле которого стоял матрос с карабином, и вышел на улицу. Зайдя за здание штаба, я перелез через забор и неслышно быстрым шагом пошел к нашему дому.

Петр Дмитриев сдержал слово – «газик» подъехал вовремя. Я поцеловал дочку, обнял жену и посмотрел вслед отъезжающей машине. Из вещей у жены был только один чемодан.

После отъезда семьи у меня гора свалилась с плеч. Хотя бы за их жизни можно не беспокоиться. Хотя американцы официально не объявляли войну, мы все понимали – мир уже висит на волоске. Правда, пока продолжения бомбежек не было. Гитлер, кстати, тоже войну Советскому Союзу не объявлял. А Владивосток, Находка, Советская Гавань – это флотские базы, аэродромы и береговая инфраструктура флота. В случае чего здесь всем несдобровать.

Я достаточно наслушался, что было с семьями военных на западной границе в июне сорок первого. Впрочем, для меня это предвоенное состояние началось отнюдь не выходом в море или еще чем-то героическим. Сейчас моя работа – чертить тактические схемы и планы взаимодействия. Делать это надо аккуратно, на больших листах ватмана, черной тушью.

Я работал с вечера почти всю ночь, утро и день. Перерывы были только на ужин, завтрак и обед. Я уже плохо соображал, периодически делал ляпы и подтирал их ластиком. Матрос-чертежник еще не вернулся из госпиталя.

– Да, товарищ капитан-лейтенант, штабной культуры бы вам не помешало добавить, – язвительно сказал начальник штаба, глядя на мое рукоделие.

Я смотрел одуревшими глазами и виновато помалкивал.

Но, к счастью, моя штабная служба закончилась быстрее, чем я ожидал. Через двое суток после отъезда семьи меня опять вызвали к начальнику штаба. Комбриг вышел в море, и начштаба был сейчас за главного.

– Товарищ капитан-лейтенант, вы убываете в командировку. Место прибытия – город Москва. Через два часа с флотского аэродрома вылетает транспортный Ли-2. Он летит до Куйбышева. Далее доберетесь поездом. Вопросы?

– Никак нет, – бодро ответил я.

– Проездные документы получите в строевой части. Вы свободны.

В Москве ранним воскресным утром меня на Казанском вокзале встречал подтянутый капитан с эмблемами связи на погонах. Встречал он не только меня. За те шесть часов, что мы провели на площади трех вокзалов, к нам присоединилось еще семь человек. Все они прибыли с разных концов страны. Четыре моряка и три армейца. Трое моряков были с погонами плавсостава, четвертый капитан – в форме морской авиации со значком парашютиста, на котором были цифры 100. Двое сухопутчиков были танкистами, один с эмблемой Инженерных войск. В званиях они были от старшего лейтенанта до капитана третьего ранга. Все невысокие, но крепкие тренированные ребята.

– Так, вроде все. – Капитан сверился со списком. – Прошу в автобус, товарищи.

Я как раз доедал пирожки, купленные у торговки на привокзальной площади.

Офицеры с чемоданами и я с горным рюкзаком проследовали за ним. За рулем «ЗИС-8» сидел светловолосый ефрейтор крепкого телосложения. Ехали мы чуть менее часа, петляя по улицам Москвы. Наконец автобус подъехал к воротам на одной из малоприметных улиц с домами дореволюционной постройки. Я не увидел никаких табличек с названием, нумерация на домах тоже отсутствовала.

Автобус заехал во двор. Во дворе было пять автомобильных боксов. Справа от ворот стояла легковая немецкая машина «Мерседес-Бенц» черного цвета. Рядом – водитель в военной форме.

Моя голова лихорадочно заработала. На таких трофейных машинах ездят старшие офицеры и генералы. Машину не загнали в гараж, значит, долго она здесь не пробудет. И тот, кто на ней приехал, приехал именно для встречи с нами. Вернее, нас привезли для встречи с ним.

– Выходим, товарищи офицеры, – капитан оборвал ход моих мыслей.

Мы по очереди вошли в дверь контрольно-пропускного пункта на первом этаже трехэтажного здания из красного кирпича.

Два крепких спортивных парня в гражданской одежде тщательно проверили наши удостоверения личности и командировочные предписания.

После этого капитан повел нас на третий этаж. Мы зашли в большой просторный кабинет.

– Здравствуйте, товарищи офицеры. С прибытием. – Хозяин кабинета пожал каждому из нас руку. – Генерал-майор Эйтингтон.

Он был в полной генеральской форме с рядом орденских колодок на груди.

– Прошу, присаживайтесь. – Генерал указал на ряд стульев у стены. – Чаю, извините, не предлагаю, время у нас более чем ограничено. – Лицо генерала стало серьезным. – Вы прекрасно знаете о событиях на Дальнем Востоке. Уничтожение нашего аэродрома – это была разведка боем. И она у американцев прошла более чем успешно. Уничтожены девять наших самолетов. За несколько дней до этого они сбили наш самолет-разведчик над Желтым морем в районе Порт-Артура. Кроме того, каждую неделю с моря и с воздуха на советскую территорию забрасываются шпионы и диверсанты. Бывшие латышские и украинские эсэсовцы, каратели и полицаи. Руки у них по локоть в крови. Только хозяева теперь другие. – Генерал обвел нас всех усталым взглядом. – В любой момент можно ожидать атомную бомбардировку. Поэтому вы, товарищи, и откомандированы из своих частей. Для каких задач, я думаю, вам объяснять не надо. Вы все профессионалы с серьезным боевым опытом. Вы в войну служили в Смерше ВМФ [60] С апреля 1943 года существовали три независимые военные контрразведки. Самая известная – это Смерш Народного комиссариата обороны. Кроме того, были Смерш Военно-Морского Флота и Смерш НКВД, отвечавший за контрразведку в войсках НКВД. . – Генерал посмотрел на моряков. – А вы, насколько мне помнится, в отделе Селивановского [61] Данный отдел в Смерше НКО занимался диверсионными операциями во вражеском тылу. . – Эйтингтон перевел взгляд на армейцев.

– Так точно, товарищ генерал, – негромко сказал один из танкистов, большеголовый капитан со шрамом на подбородке.

– То, что сейчас происходит в Корее, вы тоже знаете. Эта война вполне может перерасти в третью мировую. Наши летчики, моряки и прочие специалисты уже находятся в пути. Поэтому формируется отряд для действий во вражеском тылу. Причем не только из офицеров нашего ведомства. В основном там будут соседи.