Инна Баханцева - Возвращение Ангела

всякого… дерьма нахлебаться… Успеешь ....А это, – он показал руку,

– профессия у нас такая. Как ни берегись, а хоть раз да задумаешь-ся… и У

. моего мастера, помню, точь такая же клешня была, а его, знаешь, как называли? Золотые руки…

Женя засмеялся.

Мастер посмотрел на него удивлённо.

– И про вас так говорят: Маркелыч – золотые руки.

99

– …Любуюсь я на вас целый час, – послышался у них за

спи- ной чей-то голос.

– Ну, начнёт сейчас… приехали… – пробормотал мастер, и только потом обернулся. И Женя за ним.

Директор стоял собственной персоной, блестя круглыми стёклами маленьких очков на большом лице, с потёртым портфелем

в руках, в коротковатых, широких брюках и указывал на большие

часы над входом.

– Семнадцать с половиной минут друг другу сказки рассказы-ваете, а работать кто будет – Пушкин? Маркелыч, ты же

наставник молодёжи, на доске почёта висишь. Чему учишь своего

ученика?

Мастер виновато затушил сигарету, а ученик оказался не так прост.

Сделал невинное лицо и сказал:

– Семён Михайлович, часы-то у вас, наверное, отродясь не шли.

А мы ещё даже по одной не выкурили, так что…

– Так что не лезь, когда взрослые разговаривают, – перебил

его директор. – Стой да помалкивай. Дома тебя не учили?

– Пошли, Женя, пора на самом деле, – сказал мастер и подтолкнул его своей правой рукой к дверям.

– В следующий раз из зарплаты вычту, – пригрозил директор

и пошёл к машине. – А ты у меня вообще за воротами

окажешься…

– это он Жене, уже садясь.

Вестибюль фабрики.

По пути в цех Маркелыч посмотрел на себя, висящего на заси-женной мухами Доске почёта, и пробормотал:

– …Доской почёта сыт не будешь… Да и какой почёт, если …

– Папа! Папа! – послышалось вслед за

ними. Мастер оглянулся.

За турникетом стояла его дочь и махала ему рукой.

Он подошёл к ней. О чём они говорили, Женя не слышал. Но мастер вернулся к нему взволнованный и сказал:

– С женой что-то… инвалид она у меня… Я отойду, Женя…

Ты там посмотри, что сможешь… Станок не включай, а замеры пока

сделай… Вернусь после обеда…

Двор перед домом Жени.

…Вечером того же дня он стоял во дворе под балконом Жени

100

и отчаянно сигналил, надеясь, что она выглянет в окно или выйдет

на балкон.

Никто не вышел.

Но на него кричали соседи:

– …Ты что, парень, сдурел?

– …Который час, знаешь?

– …Дождёшься ты у меня…

И переговаривались между собой:

– …Что с ним говорить, в милицию надо…

– …Я уже позвонила…

Посигналив напоследок, Женя сорвался с места.

Перрон вокзала.

Димана, Зуба и Костика Женя провожал в армию.

На вокзале было шумно и, непонятно почему, весело. Хоть

и мелькали часто заплаканные лица провожавших, в основном, —

родителей.

Были и девушки. Но вокруг таких компаний обходилось

без слёз. Смеялись, пели. Даже пытались танцевать.

Димана провожали мать с отцом. Зуба – отец и сестра. Костика

– мать.

– …Ты напиши сразу, как доедете.., – говорил отец Димана, стараясь перекричать шум. – Понял?

– Понял, – кивал головой Диман.

– И как учебку закончите, слышишь?

– Слышу, – вряд ли вникая в смысл слов, отвечал Диман.

– А если в Афган, письма доходить будут? – спрашивала

сестра Зуба.

Зуб пожимал плечами.

Отвечал за него Костик:

– Конечно, будут. Только там почта полевая… мы номер сообщим…

– А, может, и не Афган, – с надеждой в голосе говорил отец Зуба.

– Ну, да… не всех же в Афган, – поддерживал его отец Димана.

– Контингент-то ограниченный…

У Жени был фотоаппарат, и они по очереди фотографирова-лись. Большей частью Женя снимал ребят. Несколько раз он просил

сестру Зуба, чтобы она сфотографировала их всех вместе.

Где-то играл оркестр.

101

Костик, то и дело оставляя ребят, подбегал к стоявшей в сторонке матери. Она не плакала. Только молча обнимала сына, прижимала к себе крепко и потом отталкивала от себя, направляя в

сторону друзей.

…Грянуло «Прощание славянки». Это означало, что надо прощаться.

…Новобранцы запрыгивали на подножку уже на ходу, когда

проводница, грозясь не пускать их в вагон, закрывала дверь. Диман

и Зуб, стоя в тамбуре и уже чувствуя себя на свободе, во взрослой, самостоятельной жизни, в шутку обнимали с обеих сторон толстую

проводницу и кричали, подмигивая: «Давай с нами, Ангел! Не пожалеешь!»

Мелькнуло за ними серьёзное лицо Костика…

Женя в последний раз щёлкнул фотоаппаратом…

Двор мебельной фабрики.

…Женя с мастером везли со склада только что полученный материал для работы. Тележку с досками толкал, конечно, Женя. Мастер

помогал больше для виду.

– …Не только дочь со свадьбой торопит… Если б она, то ничего… уговорил бы подождать… она девочка умная, поняла бы. Но

тут больше жена хочет… говорит, не доживу… Хочет успеть…

– Понятно, – сказал Женя, – раз такое дело, надо ускорить.

Мастер остановился, посмотрел на ученика поверх очков.

И тележка встала.

– На какие..? – он изобразил оставшимися тремя пальцами

характерный жест. – Всё, что мне на книжку капает, на

лекарства уходит… – махнул рукой. – Ладно, поехали…

– Иван Александрович, – спросил Женя потом, – а чего

мы всё из стружек да из всякого прессованного мусора мебель делаем? Почему не из нормального материала? Или не умеем?

Мастер посмотрел на Женю, усмехнулся.

– Руки мои (он показал восемь своих крепких, корявых, на-труженных пальцев) по настоящей работе соскучились… с тех пор, как этот директор пришёл… Будь у меня настоящий материал, я бы

такой гарнитур построил… спальный… в стиле ретро… что хоть

на выставку.., хоть на продажу…

– А почему материал не получаем?

– Кто тебе сказал, что не получаем? Такой материал приходит, 102

закачаешься. Я его по запаху чую. Сразу могу определить, когда

пришла ценная партия… Вот, сейчас, не чуешь, – поводил носом, —

дубом свежим пахнет… красненьким деревцом? У-у-х! Хорош запах…

Женя тоже потянул носом, повертел головой.

– Нет, не чую… А где этот дуб?

– Вон сарайчик, видишь? Там и хранится.

– А для чего?

Мастер пожал плечами.

Двор мебельной фабрики. У склада.

…Позже, когда выдалась свободная минутка, Женя отпросился

у мастера, знаками показывая, что ему надо выйти, и направился

к сарайчику. Обошёл его несколько раз, пригляделся, принюхался.

Действительно пахло свежей древесиной.

– Тебе чего? – вышел навстречу ему складчик.

– Почему противопожарный инвентарь не на месте? – наехал

на него с ходу Женя. – Ведро где? А топорик?

Складчик виновато развёл руками.