Кирилл Казанцев - Ставок больше нет

– Коля, кинь это тряпье в багажник.

– А если в мусорный бак? – улыбается Коля – еще один из оперативников группы наружного наблюдения.

– Ты что! – Лиля в ужасе. – Бабка меня порвет на куски! Ей это тряпье дорого, как память о молодости!

– Ладно! – Сегодня Коля играет роль водителя, хотя машину все "топтуны" водят одинаково хорошо.

Уже через пару минут "шестерка" покидает двор и по безлюдным ночным улицам направляется к дому Мацкевич.

– Останови, – неожиданно просит сидящая сзади Лиля.

– Что случилось? – спрашивает Коля, но тем не менее послушно останавливает машину – мало ли что...

– Я сейчас! – Женщина легко выпрыгивает из салона, не забыв прихватить с собой пакет собранных бутылок – на том месте, где работали, их оставлять нельзя. Бежит куда-то в сторону, где на углу дома у мусорных баков копошится какая-то темная масса.

– Не, ты слышал, Макарыч? – обращается водитель Коля к старшему, глядя вслед женщине. – Творческий конкурс не прошла! Интересно, у них там, в театральных, глаза есть?!

– Козлы, – лениво резюмирует старший. – Полные уроды. И нравственные деграданты.

Возле мусорного бака – пожилая женщина. Увидев приближающуюся к ней девушку, сжалась, замерла в испуге. Вдруг да из этого дома. А сейчас и девицы такие пошли, хуже мужиков...

– Возьмите, мать. – Девушка протягивает пакет, в котором что-то лежит. Старуха не спешит хватать то, что дают. Всяко бывает. Возьмешь вот так, а тебя потом и изобьют ни за что.

– Возьмите! – Девушка явно спешит, поэтому почти насильно втискивает ручку пакета в старческую ладонь, успевая ощутить резину тонких медицинских перчаток.

Избавившись от пакета, Лиля разворачивается и бежит назад, к машине. Только тогда старуха отваживается заглянуть в пакет. Того, что в нем находится, вполне достаточно, чтобы на сегодня закончить "работу" и вернуться домой.

Она поднимает глаза, чтобы поблагодарить эту незнакомую ей девушку, но машина, в которую она села, уже срывается с места. И, глядя вслед исчезающему в темноте автомобилю, старуха тихо шепчет:

– Спаси и сохрани тебя бог, доченька...

На этот раз Лом не задавал лишних вопросов – ни тогда, когда мотали круги по городу, ни тогда, когда избавлялись от засвеченного телефона...

В первый раз он открыл рот только тогда, когда "Нива" остановилась на одной из тихих улочек.

– И что теперь делать будем? – спросил он у напарника.

– Ждать, – ответил Ман.

– Чего ждать-то? – Сейчас в голосе звучала агрессия – Лом не понимал, что задумал его партнер. Нет, он, конечно, верил в его хитрость и изворотливость! Но весь замысел в целом оставался где-то за пределами его умственных возможностей. По его мнению, Ман только что "упорол косяк". Из того места, которое он назвал бабе, деньги взять будет невозможно – это даже он, Лом, соображал своим куцым умишком.

Не дождавшись ответа на предыдущий свой вопрос. Лом задал еще один:

– Что, плакали наши денежки?..

– С чего ты взял?! – Удивление Мана было искренним и безграничным.

– Ну а как мы их из той урны заберем?! Нас же менты в момент повяжут!

– А мы туда и не пойдем! – Ман насмешливо косился на партнера. И эта насмешка выводила Лома из себя.

– Слушай, ты можешь объяснить все по-человечески?! – буквально взвыл он.

– Тише! – Ман предостерегающе поднял руку. – Ты не ори, как ишак беременный! Говори спокойно и тихо – я ведь не глухой.

– Ну, за ишака!.. – напрягся.

– Ты лучше успокойся, – доброжелательно посоветовал ему Ман. – Нам с тобой драться сейчас ни к чему. Если хочешь, то потом, когда бабло заберем...

– Да как мы его заберем?! – повторил Лом в очередной раз все тот же вопрос.

– Короче, ты не напрягайся, – продолжал Ман. – На эту гребаную площадь мы не пойдем – нам там делать нечего. Там сейчас ментов – как собак на помойке! Рыщут, нас вязать готовятся. Но вот только хер у них пролезет! Мы, как говорил товарищ Ленин, пойдем другим путем!

– Это каким же?

– Давай не будем спешить. – Заметив, что напарник собирается выразить свой протест, Ман предостерегающе поднял руку. – Подожди! Я тебе отвечаю, что ты узнаешь все еще до утра! Отвечаю! А потом, если захочешь, сможешь даже меня прибить. Такой расклад тебя устроит?

– Хорошо, – скрепя сердце согласился Лом.

– Отлично! А сейчас давай поспим. У нас будет тяжелое утро.

Не услышав возражений, Ман откинул назад спинку сиденья и, скрестив руки на груди, прикрыл глаза. Через несколько секунд его дыхание выровнялось – он уснул.

Лом последовал его примеру, но только уснуть не мог – долго ворочался. Пытался думать. "Нет, Ман, конечно, голова, тут базара нет, – размышлял здоровяк. – Но вот только чего это он все шифруется, на нервах играет? Что-то кроит? Может быть..."

Догадка эта была такой неожиданной, что Лом аж подскочил на сиденье, с ненавистью глядя на спящего партнера. Вот же сука! Он и не говорит-то ему ничего потому, что боится, как бы Лом его не кинул! По себе судит, падло!

Взять бы его сейчас за кадык да придавить как следует. Чтобы и дух вон! Но только нельзя. Все нити в его руках. И придави его Лом сейчас, он останется и без денег, и без головастого напарника. Но вот потом...

"А зачем делить сто тыщ?!" – вдруг пришла в маленькую головенку Лома простая мысль. Ведь эти деньги можно забрать и самому. Правда, он не знал, на что можно потратить такие деньжищи. Но сообразит, когда они будут в его руках.

А напарника, раз он такая сука, "крыса", то и задавить будет не жалко. Не впервой.

Лом принял решение. И, не сомневаясь уже в его правильности, умиротворенный, откинулся на спинку сиденья и уснул сном праведника.

Скопцов не мог заснуть – ворочался на чужой тахте, в чужой квартире и никак не мог понять, что же он здесь, в конце концов, делает? Зачем ему это надо?

Во имя любви? Так нет ее, любви-то. Точнее, есть, но только он помнит совсем другую Аню, ничего общего, кроме лица, не имеющую с той женщиной, которая сейчас спит в соседней комнате. Эта женщина деловая, хваткая, уверенная в себе. Незнакомая.

Из любви к приключениям? Так какие приключения – валяется тут, как собака, ничего не делает. Этак скоро и толстеть начнет. На магазинских-то пельменях и фирменном Анином блюде – глазунье.

И, как ни крути, получалось, что делать ему здесь совсем нечего. Ну, помог на первоначальном этапе, поддержал морально. Так пора бы и честь знать – пусть расследованием преступлений занимаются те, кому это делать положено по долгу службы. А у него и свои заботы имеются. Заказ вон неотработанный дома лежит. Вместе с Аниной папочкой.

Но в то же время Василий понимал, что не сможет вот так просто повернуться и уйти, оставив когда-то любимую им женщину один на один с проблемами и опасностью. Как-то некрасиво это. Не по-мужски.