Василий Прозоров - Жаркое лето Мариуполя (из жизни опера СБУ – 2)

Втроем они подошли к входу в терминал, где находилась «библиотека». У небольшой баррикады из мешков с землей стоял новенький пикап L 200 черного цвета, в кузове которого полулежал-полусидел пулеметчик с ПК [10] ПК – 7,62-мм пулемёт Калашникова. .

У входа в терминал стояло трое людей, обвешанные оружием. Между ними на коленях стоял мужчина в разорванной футболке и с пакетом на голове. Часовой нацгвардеец дежурил у входа в здание, держа свой автомат наперевес.

– Добрый день, что тут происходит?

Крупный парень в разгрузочном жилете поверх футболки, в модных тактических брюках «5.11» [11] Тактические брюки «5.11» обеспечивают максимально возможную терморегуляцию (в жару не перегреваться, а в холод не терять тепло), выпускаются под американским брендом. протянул ладонь:

– Разведвзвод «Азова», позывной «Кэп». «Сепара» вам привезли.

Андрей поздоровался с «Кэпом». Остальные бойцы «Азова» не представились, просто пожали руки.

– Что за «сепар»?

– В маршрутке ехал, начал высказываться за Путина, Новороссию. Женщина одна потребовала у водителя на блок-посту остановить и рассказала все. А там мы сидели. Вот мы его и повязали.

– И все? – удивился Вова Пышный.

– А что, мало? Сегодня он в маршрутке такое говорит, завтра бомбу на блок-пост кинет. Да и другим наука. Будут язык за зубами держать.

– Ладно, – кивнул Андрей, – пиши рапорт, и мы его забираем. Вы его хоть не покалечили?

– Не, так, для профилактики. В машине под ногами проехал. А что за рапорт?

– В произвольной форме, об обстоятельствах задержания. Документы его, телефон у вас?

– У нас, – «Кэп» разложил на капоте пикапа навороченный блокнот и уже строчил бумагу. – Телефон дешевка, смотреть не на что.

– Да мы его забирать и не собираемся, – усмехнулся Вова. – Просто по базе номеров пробьем и сразу станет ясно, «сепар» или нет.

– Что за база? – заинтересовался один из «Азовцев».

– Да, – отмахнулся Вова, – у нас все телефоны причастных к Новороссии заносят в базу. Если он хоть раз с кем-то связывался, сразу станет видно.

«Кэп» тем временем дописал рапорт и протянул его Андрею.

– Пойдет?

– Пойдет, – ответил Андрей, быстро пробежав рапорт глазами. – Боец, забирай его, – кивнул он часовому.

– Ну, счастливо, – «Кэп» пожал руку Андрею, и пикап с лихим разворотом рванул в сторону выезда.

– Ну что, пошли побеседуем с мужчиной, – позвал Андрей своих коллег. – Давай его прямо в бойлерную.

В бойлерной они сразу надели на головы балаклавы, после чего с мужчины стянули пакет с головы. Пленный оказался человеком лет 50-ти, с сильной сединой на давно не стриженых волосах. Под правым глазом у него наливался краснотой свежий кровоподтек.

– Да… красавец. Ну давай, рассказывай, – Андрей взглянул в паспорт, – Сергей Олегович, что такого натворил?

Мужчина повертел головой и болезненно скривился.

– Что кривишься? – спросил Вова. – А ну-ка, футболку задери!

На теле мужчины четко выделялись три сильных кровоподтека.

– Неслабо тебе прилетело. Это на блок-посту или в машине?

– Да я уже и не помню… Везде били. И там, и в машине.

– Так за что били-то?

– Да эта стерва воякам на посту сказала, что я за Путина агитировал в автобусе, – мужчина шмыгнул носом и потер ушибленную грудь.

– А ты не агитировал?

– Да не… Просто сказал, что с такой евроинтенгранцией, тьфу ты, интеграцией, наши товары никто покупать не будет. А мы останемся без работы. Западенцам-то по фиг. Они в Европу свалят. А мы что? Я всю жизнь у домны пропахал, и куда потом идти?

– А кому ты это рассказывал, говорливый?

– Да Семенычу, соседу моему. Он на пенсии. С рыбалки ехал. Пенсии не хватает, вот он бычка таскает. Вот я ему и говорил. А эта сука сзади сидела и начала возмущаться, что я сепаратист и Путина жду. А тут блок-пост. Ну и все, – мужчина уныло наклонил голову. – Что теперь со мной будет?

– Разберемся, – ответил Андрей.

– Ладно, – он указал на молодого контрика. – Останься, побеседуй, а ты, – указал на Вову, – пошли, выйдем.

В коридоре Андрей посмотрел на Пышного.

– Вова, поработай с ним, пробей телефон. Думаю, пусть посидит сутки, потом отпустим.

– Проверим. Я его телефон закину в Киев, пусть покачают.

В этот момент из бойлерной раздался крик Саши: «Отвечай, сука!» и грохот упавшего тела со стулом. Андрей с Вовой заглянули внутрь: пленный валялся на полу, опрокинувшись со стулом. Из разбитого носа текла струйка крови.

– Я его спросил, участвовал он в референдуме? А он начал морозиться. Ну я и дал ему в нос.

– Блин, ты что творишь?!

– А че он тупит, сука «сепарская»!

Андрей посмотрел на Вову.

– Останься, присмотри за молодым коллегой. Я пошел к «нацикам», поговорю насчет выездов. А ты руки «не распускай, контрразведчик, головой надо работать», – эти слова были адресованы уже Саше.

Выйдя в коридор, он прислонился к стене и сильно выдохнул. Увиденное ему очень сильно не понравилось. Особо сильно его разозлила легкость, с которой молодой офицер ударил задержанного. Ни на минуту не усомнился в своем праве! «А завтра такой Саша и расстреляет спокойно. С него станется. И не усомнится…», – думал Андрей, поднимаясь на второй этаж терминала.

Пройдя по небольшому коридору мимо офицерской столовой, он подошел к комнате, которую занимали «Мустанги».

– Ау, есть кто дома? – постучал он в дверь.

– Заходите! – раздалось в ответ.

В комнате сидел Руслан Козенков и Олег Кравченко, с которыми Андрей уже успел познакомиться, и два незнакомых прапорщика.

– Привет всем! Вот зашел поближе познакомиться.

– Милости просим! Саня, организуй нам чайку. Или чего покрепче?

Андрей усмехнулся:

– Ну, думаю, по рюмочке, за содружество родов войск, нас никто не осудит…

Общался Андрей с «Мустангами» Нацгвардии где-то час. Руслан с Олегом были кадровыми офицерами, причём Олег несколько лет был сотрудником группы, занимавшейся экстрадицией преступников на Украину. В составе этой группы он изрядно поколесил по свету, вынужденно поддерживая очень высокую боевую форму.

Оба прошли Майдан с самого начала. С горечью и болью они вспоминали, как их обстреливали и забрасывали «коктейлями Молотова».

– А сейчас, представь Андрюха, мы должны вместе с этими козлами совместные операции проводить?! Да у нас бойцы еще не уволились, которые на Майдане были! – эмоционально повествовал Руслан.

– Кстати, у них в «Днепре» командиром роты такой себе Парасюк Вовочка. Слышал про такого? – встрял в беседу Кравченко.

– Что-то слышал, но не особо. Я в то время в Одессе был.

– А, тогда понятно. Эта сука редкая. Он в январе инициировал начало активных столкновений. Дело уже шло к мирным переговорам, а тут он вылез со своими криками и понеслось… А после январских боев назад дороги уже не было.