Ольга Прусс - Чужая игра

– Так думают наши аналитики.

– И ты подкинул ему меня.

– И я подкинул ему тебя.

– Чтобы я помешал убийству генерала?

– Напротив. Чтобы ты СОВЕРШИЛ это убийство.

– Не понял?

– Женя, ты не ослышался.

– Герман, ты же не думаешь, что я стану..

– Полковник! Хватит. Я понимаю, что твоя снайперская деятельность закончилась много лет тому назад, но сейчас тебе придется взять себя в руки и вспомнить то, чему тебя когда-то учили. А точнее, вспомнить один фокус, который, насколько мне известно, умеешь делать только ты.

Евгений мгновенно напрягся.

– Если это то, о чем я думаю, то боюсь, что это невозможно.

– Женя, ты должен.

– Послушай, адмирал, при всем моем уважении… Ты ставишь передо мной невыполнимую задачу. Я давно уже не тот молодой паренек, который мог стрелять с закрытыми глазами из любого положения и попадать точно в цель, тем более делая ТАКИЕ выстрелы. А после недавних сражений с жуками-скарлатами, боюсь, былую форму мне не обрести.

Власов, грустно усмехнувшись, продемонстрировал Герману свою плохо слушающуюся правую руку, с содроганием вспомнив как напавшая на него тварь своими клыками чуть было не лишила его конечности, повредив сухожилия и нервные окончания в кисти. Тогда, находясь в шоковом состоянии, думая лишь о том, как выручить друга и спастись самому, Евгений, получив множественные ранения, не сильно обратил внимания на травму. Вся серьезность проблемы выявилась уже потом, когда за них с Алексеем в госпитале плотно взялись врачи. Хирурги смогли спасти его руку, но до конца восстановить подвижность и чувствительность им не удалось.

Герман нахмурился.

– Когда мы с тобой познакомились, ты хорошо справлялся с оружием и одной левой.

– Но не тогда, когда нужно выстрелить человеку в голову, оставив его в живых и не сделав инвалидом!

– Женя! – Адмирал, сдержав стон, выпрямился на кровати, по-военному расправив плечи, и Евгений, невольно съежившись под его суровым взглядом, прикусил язык. – Кроме тебя нам надеяться не на кого. Тем более, что Бот со своими связами действительно может помочь твоей жене.

– Откуда такая уверенность? Даже ученые умы федерального центра не смогли разработать лекарство, а ведь там сидят далеко не дураки.

– Полковник, тебе придется мне довериться. Других вариантов у нас нет.

Евгений некоторое время помолчал.

– Операция же не закончится единым выстрелом. – проговорил он. – Бота надо ловить на живца, когда он сунется в Федерацию, а на это может уйти время.

– Есть и другой вариант, при котором после "устранения" Террела, ты выступишь свидетелем, и мы сможем, наконец, добраться до этого подонка.

– Не уверен, что он захочет раскрыть мне свою личность, – хмыкнул Власов.

– Надо сделать так, чтобы раскрыл.

Евгений задумчиво нахмурился. Герман молча ждал его ответа.

– Сам-то Зед в курсе готовящегося покушения? – спросил полковник после паузы.

Адмирал отрицательно помотал головой, и Власов помрачнел ещё больше.

– Лёшу хоть поставить в известность можно?… Не могу я с ним так обойтись.

– Нет, полковник! Слишком многое сейчас стоит на кону, чтобы из своей честности и жалости ты завалил операцию! – прорычал Герман, сверкнув глазами.

Власов в сердцах выругался.

– Мне нужны гарантии, что с моей семьей ничего не случится.

– А что ОНтебе пообещал?

– Новую жизнь под новыми именами. Для этого Бот инициирует нашу безвременную гибель при отлете на Деус…

– Это как?

Евгений, тяжко вздохнув, быстро пересказал Герману историю своего похищения и разговор с человеком за стеклом.

– Но думаю, что после того, как я выполню работу, меня скорей всего ликвидируют. Ни к чему им возиться с нами, проще сразу всех убрать, – подытожил Власов свой рассказ. – Безопасность Мии и её родных – это мой поводок. Но когда выстрел будет сделан – он разорвется, и тогда ничто не помешает Боту уничтожить свидетелей. Поэтому я и прошу тебя о страховке. Не для меня. Для них.

– Хорошо. Тебя понял, полковник. Что-нибудь придумаем.

– Спасибо. Только это еще не всё.

– Говори.

– Нужно, чтобы ты каким-то образом свёл меня со специалистом, который выявит тип вживленного мне жучка. Но организовать эту встречу надо так, чтобы люди Бота ничего не заподозрили. Сам я определить модель устройства, не вскрывая кожу, не смогу, а если в маяке стоит защита, это может быть опасным. Я должен знать, с чем имею дело, чтобы, в случае чего, избавиться от слежки.

– Будет тебе специалист. А пока что, полковник, нашего с тобой разговора здесь не было. Выполняй все в точности, как тебе велят, и жди моего связного.

– А Мия? Я должен быть уверен в том, что она получит лекарство. Только это сейчас для меня является движущим фактором. Второй раз потерю любимой женщины я не переживу.

– Дааа, Евгений. Изменила тебя семейная жизнь. Очень изменила, – протянул Герман, задумчиво прищурившись.

Пропустив ехидное замечание мимо ушей, Власов поднялся.

– Ну, так что, адмирал? Если ты сможешь обеспечить моей семье безопасность, я жду твоего последнего слова.

– Работай, Женя.

– Есть! – козырнул Евгений, но услышав, как дверь позади открылась, резко повернулся на звук.

В палату, запыхавшись, влетел взволнованный Персик, и, не обратив внимания на стоящего в стороне полковника, с разбегу запрыгнул к Герману на кровать.

– Эй, Усатый, ты просил сообщить, когда нашего подстреленного друга переведут из операционной! – протараторил кот, отбивая хвостом по одеялу напряженный ритм.

Евгений скромно кашлянул, заявляя о своем присутствии.

– О, Бесхвостый! И ты здесь! – радостно воскликнул котенок, оборачиваясь. – Это хорошо, что я вас обоих застал! Ну, так что, кто первый пойдет к Лёше?

Герман, хитро улыбнувшись, подмигнул полковнику:

– Ну вот, похоже, и решилась твоя проблема со страховкой, Женька! Отправим с Мией вашего пушистого друга, и комар носа не подточит.

Поняв задумку адмирала, Евгений просветлел.

– А знаешь, ведь это может сработать!

Обменявшись понимающими взглядами, они оба выжидающе уставились на котенка, который озадаченно вертел головой, с подозрением глядя на мужчин.

– Я так понимаю, вы тут опять какую-то гадость задумали, да? Вот как чувствовал, что нельзя просто так увидеться с Усачем и не получить от него заданий! Дай угадаю, что-нибудь самоубийственное, да?

– Вообще-то, Персик, это у МЕНЯк тебе будет просьба, – проговорил Евгений, положив руку на голову кота, от чего тот перестал нервно размахивать хвостом, и напряженно замер, помня, что полковник, уважая нелюбовь котенка к человеческим ласкам, никогда не позволял себе подобных жестов. Сейчас же он это сделал почти машинально, и значит, случилось что-то очень и очень плохое.