Денис Игумнов - Котик Бу-Бу

Мы будем делать всё, что захотим

Мы будем делать всё, что захотим

Под такое вот залихватское музыкальное сопровождение Денис и копал. Так легче и веселее. Жадные могильщики совсем обнаглели, требовали за свои услуги уже совсем какие-то несуразные, баснословные суммы гонораров. Понятно, что народ начал хоронить покойников сам. Простые люди, страдающие от недоедания, не имеющие нужных навыков тренируемых годами примитивных движений, закапывали мертвецов не так глубоко, как следовало. Доставать из земли такие подарочки судьбы стало гораздо менее трудоёмко. Это стало третьей причиной, почему задача трупокопателя значительно облегчилась.

Метр мягкого рыхлого чернозёма в глубину и остриё лопаты натыкалось на дерево крышки гроба, а иногда (такая хрень случалась всё чаще) с лёту втыкалось в податливую плоть усопшего. Сегодняшний покойничек принадлежал к «богатеньким», его закопали не просто так, обернув в штору, заменившую родственникам саван, а положили в настоящий гроб.

«ТУЧЕП», – такой звук выходил, когда могильная лопата ударялась о крышку, – необыкновенный глухой чавк. Денису он нравился, чудилось в нём что-то от остро будоражащего психику и в то же время простое, сермяжное, как правда о том, что мы все умрём и одновременно магическое, родственное тёмному колдовству, предлагающее наслаждаться моментом, максимально до гланд заполненным реалистичным на миллион процентов восприятием жизни, пульсирующем на безмолвном черном фоне экрана смерти. Плеер сменил композицию: теперь телефон транслировал в мозг хрипы электрогитар, нервный бой барабанной установки и безумные крики психопата, готового к действию. Металлическая группа «Кишки» рубила хит – «Пожар в дурке имени Ленина».

Пятнадцатилетний подросток разгрёб, соскрёб последний слой земли с гроба. Поддев лопатой крышку под стенания неохотно выходящих из пазов братишек гвоздей, он открыл доступ свежему воздуху к телу.

Девушка. В гробу лежала молодая, невероятно красивая девушка. Возможно, ровесница Дениса. Покойницу, похожую на невесту, могильщик любитель аккуратно вытащил наверх. При лунном свете кожа светилась мягким бело-бежевым фарфоровым светом. Юный ангел, дитя, видимо так и не познавшее всех прелестей весны жизни, зато хлебнувшее её ужасов с изрядным избытком. Логично, иначе бы она не оказалась на кладбище.

Денис не знал, что конкретно сгубило девушку. На первый взгляд её тело казалось целым, невредимым, нетронутым людьми. Болезнь? Навряд ли. Скорее всего, она умерла насильственной смертью. Обычное дело по нынешним временам. Смертельное ранение скрывали погребальные одежды и цветущий вид нежного возраста, который мог сгладить, скрыть любые повреждения не хуже искусного грима, наложенного умельцем доктором в морге.

Правильные, спокойные в нежданной смерти черты. Круглый овал уже не детского, но и не взрослого, а от того такого нежного, привлекательного лица голубой принцессы. Пшеничные волосы, пушистые ресницы, плавные линии бровей. В свете звёзд светлые волосы отливали серебром, а воображение Дениса рисовало их золотыми. Златовласка из его детских снов. Она ему понравилась, аж сердце на секунду защемило от горя, что она умерла. Так жаль, что она умерла. Он вынул из ушей наушники, бубнящие басовитыми циркулярками, звенящие погребальными колоколами, рычащие демоническим вокалом. Любое звуковое сопровождение сейчас казалось лишним. Тишина, покой, вот чего требовала от него мёртвая Златовласка. Она заслужила, чтобы никто не осквернял её сон трэшем. Тем более, что Денис знал, что ожидало её вскоре.

Маленький трогательный подбородок, а губки конфетки – пухлые с продольными канавками эротичных морщинок. Златовласку, перед тем как уложить в гроб, аккуратно причесали: две волны пышных волос прикрывали плечи, удерживаемые ободком в виде то ли белого венка, то ли подвенечного венца, ласково обнимающего лоб. Причуда родственников. Венок-венец выгодно подчёркивал нежную красоту девушки, отправившейся в последний путь, а её белоснежное платье оповещало стражей потустороннего мира о сохранённом ей целомудрии.

Покойница стала непривычно лёгкой ношей в руках Дениса. Он достаточно перетаскал трупов этим летом и прекрасно знал, насколько неподъёмной бывает мёртвая плоть. Случалось, что и детей приходилось взвешивать: все они висели гирями на нём, пока он таскал их из могилы в тачку. Златовласка же весила словно птичка. Феномен, не подлежащий разумному объяснению.

Как заметил Денис: многие люди после смерти обретали несвойственную им утончённую, иногда изысканную красоту, несвойственную им при жизни. И уроды и симпатяшки становились невозможно прекрасны. Неотразимы. Нервное напряжение, злоба отлетали в небытие вместе с душой, оставляя после себя в теле покой и торжественность закрытого на ночь храма. Длилось наваждение недолго, оканчиваясь через два-три дня с возникновением первых видимых очагов разложения. Думать об этом Денису совсем не хотелось, как и о том, что с невестой произойдёт дальше. Бережно погрузив её на тачку, он повёз Златовласку к очередному превращению материи.

Через полчаса неспешного передвижения, без всяких приключений тачка с грузом прибыла к воротам донжона подполковника. Стоило Денису подойти башне, как ворота бесшумно отошли в сторону. Это правильно. Хорошо, когда механизмы смазаны и створка отъезжает, как по маслу, без старческих хрипов и стонов. Денис не терпел ржавчины ни в машинах, ни в людях. Вот, например, его тележка никогда не скрежетала, обрезиненные колёсики крутились бесшумно.

По гаражу, мимо груд бесполезного бронированного металлолома, к спуску в подземную часть цитадели Денис вёз Златовласку. Вкатив тележку на последний нижний уровень, Денис установил её у самого края темного прямоугольника ямы, уходивший на 3,5 метра в бетон основания фундамента донжона. Яму 6 на 8 метров заполняла тьма. Так могло показаться издали любому, кто к ней подходил. По мере продвижения к яме посетитель уже различал серые шершавые стены, ныряющие на глубину, в сумрак, становящийся тем гуще, чем дальше проникал его взгляд.

Кривая трёхметровая загогулина заглядывала в яму, держа на горбу отведённый назад желоб. Раньше желоб вёл в яму, исполняя роль примитивного транспортёра. Подполковник его поднял и заклинил механизм опускания. Денис отлично понимал, почему он это сделал.

Те, кто жил там внизу, не любили света, а тем более – навязчивого внимания. Они показывались, выходя под холодный свет люминесцентных ламп, лишь затем, чтобы удовлетворить голод. Тогда решившийся приобщиться к тайне псих мог лицезреть во всей дикой красе кошмар, выдрессированный из безликих генов неизвестным вивисектором.