Андрей Бабич - Гром. Начало

Кто я? Вы вправду хотите знать? История моей жизни испугает тех, кто слаб духом. Если вам сказали, что это веселенькая повестушка, и что я самый обыкновенный парень, не ведающий забот, – вас обманули!

Как и во всех историях, подобных этой, все началось с девушки. С этой девушки – Анны Грешенковой. Я полюбил ее еще в шестом классе, как это бывает, с первого взгляда. Она не ответила взаимностью, но я знал: когда-нибудь мы будем вместе.

Мои увлечения ссылались к одному: существовал, ходил в школу и спал только чтобы видеть ее. Я был увлечен лишь ею. Только ради нее я перевелся из профильного класса в общеобразовательный. И только из-за нее старался больше спать, чтобы видеть ее в своих снах.

Деревья роняли свою разноцветную листву, дул уже прохладный ветер и уже день за днем шли дожди – осень 2006 года не нуждается в описании.

Зима началась раньше. И закончилась тоже раньше. Новый Год был без снега, и, вообще, зима была теплая.

Вскоре наступила моя любимая пора – весна. Даже не знаю, почему я ее так обожал: то ли из-за теплой погоды после холодной зимы, то ли от впечатлительного запаха размокшей от растаявшего снега земли, то ли от постоянных луж, проникающего ветра и постепенно «раздевающихся» девчонок.

Все было, как и всегда: школа, дом, друзья – до дня 1 апреля.

1 апреля – день смеха. Так же, как и все, все происходящее, я воспринимал несерьезно и с юмором. Именно в этот день я решил признаться Ане в любви. «А если что-то не так скажу, – думал я, – все можно свалить на 1 апреля». Но день этот знаменовался не только этим событием…

День 1 апреля в школе начался с шуток: таких как «Колени сзади грязные» и «Волосы шевелятся». Чтобы не попасться на розыгрыши, надо было только знать, что сегодня за день.

Я это знал, и поэтому ничему не верил.

– Андрюха, – говорили одноклассники. – У тебя паук по майке ползет.

– Да ну, – отвечал я. – Меня не подколешь.

– Ну да. Посмотрим. Смотри, смотри! – кричали они, показывая пальцем на что-то сзади.

– Что там? – спокойно спрашивал я.

– Не знаю. Посмотри!..

Я все-таки купился. Посмотрел. В ответ на это услышал смех и фразы, типа «А говорил, не купится». Это было немного обидно. Сначала.

Чувства переменились, когда я посмотрел вдаль. Из длинного коридора, громким цоканьем кожаных сапог и в сопровождении своих подружек, вышла Аня. Мое сердце стало стучать чаще. Оно вырывалось из груди, когда она подошла ко мне, и ушло куда-то, когда взглянула на меня своими красивыми голубыми глазками. Я стоял в оцепенении, не зная, что сказать.

Она прошла мимо – не поздоровавшись, ничего не сказав. Все сразу было ясно: между нами ничего не может быть. Аня любила крутых парней: тех, кто курит и пьет водку, кто прогуливает уроки и огрызается с учителями – но не таких, как я.

Быстро прошел русский. Пролетела физика. Я «спал» на математике, читая все с доски и слушая преподавателя; и просыпался, когда она выходила к доске. Я не мог оторвать взгляд от ее румяных губ, когда она говорила, не мог не смотреть, как ее ласковые руки сжимают грубый белый мел, и я сходил с ума, когда она улыбалась, и на ее напудренных розовых щечках появлялись ямки. Мое сердце билось еще чаще, когда шел урок физкультуры: не давали покоя ее гибкие движения, ее формы, ее смех. Я был влюблен без памяти. Когда она говорила со мной, я молчал, но потом винил себя за это целый день. Мне часто не хотелось есть, потому что я был сыт ее вниманием; мне часто не хотелось спать, так как думал о ней целую ночь. Иногда мне даже не хотелось жить, потому, что ее не было рядом – я был помешан на любви. На безответной любви.

Вмиг прошло еще два урока. Перед последним, на перемене, меня снова начали дурачить. И снова эта шутка про паука, ползущего по майке…

– Да ладно. Я не верю, – говорил я.

– Да, нет. Серьезно. Посмотри.

В ответ я повернулся и пошел прочь. Но мне стоило бы поверить. Иногда 1 апреля проскакивают и реальные вещи, ведь в каждой шутке есть доля правды.

Я почувствовал, как что-то ползет по руке. Пауков я не боялся, и поэтому, увидев паука на своей руке, не придал этому большого значения. Паук залез под мой рукав. Напряжение возросло, когда он пополз по моей спине. Затем он вылез из левого рукава и дальше пополз по руке. Я знал, что пауки не кусаются; точнее, что они не кусают людей. Но этот паук – исключение. Он прекратил движение, когда дополз до моей ладони. Потом он перебрался на тыльную сторону руки и снова замер на кусочке моей кожи между большим и указательным пальцем. Тут я почувствовал боль: она была похожа на жжение, когда тебя кусает пчела, а затем это жжение пошло по всей руке – меня первый раз в жизни укусил паук.

После укуса, паук спрыгнул на пол и уполз прочь. Я стоял и смотрел, как маленький паукообразный гад безнаказанно удаляется. Я взглянул на место укуса: на том месте кожа покраснела, и на покрасневшем участке виднелись две черные точки – следы паучьих клыков. Я пошел на последний урок. Это была биология. После пяти минут урока я почувствовал недомогание и слабость – меня клонило в сон. Спустя еще пять минут кто-то нарочно (скорее всего в честь 1 апреля) упал со стула. Смех заполнил класс. Но мне было не смешно: мое сердце бешено колотилось, началась отдышка, мозг перестал соображать и я нехотя закрыл глаза – следующим со стула упал я. Я потерял сознание.

Очнулся я уже дома, когда мама будила меня в школу. Я не помнил, что со мной было: почему я сначала был в школе, а потом очутился дома – только страшно жгло левую руку, будто я ее обжег. Я нехотя достал руку из-под одеяла и взглянул на тыльную сторону ладони, где до сих пор был виден укус. Все в голове перевернулось, я вздрогнул, и сотни мурашек поползли по моему телу – я вспомнил все: как я любовался Анной, как меня дурачили друзья… и как укусил паук. Меня еще раз передернуло. Я полностью высунул руку из-под одеяла. И был ошарашен.

Я был ошарашен тем, что стало с моей рукой. Я сразу же понял. Что со мной было и почему так жгло левую руку. Моя рука потеряла живой вид: кожа сморщилась, вздулись вены, и по венам текла темно-красная, даже черная, кровь. Меня охватило волнение. Волнение и страх. Я начал паниковать. Сбросив одеяло, я тут же заметил, что эта «болезнь» уже охватила плечо и часть груди. В комнату вошла мама.

– Ну что? Ты встаешь?

– Да, сейчас, – я быстро накрылся и спрятал руку. Что дальше делать я не знал. Не идти же в школу с «этим»?! Тем более что «холера» охватывала мое тело все больше и больше.

– Давай вставай, – вновь сказала мама. – Я поставлю чайник.

– Ладно.

Я выждал момент, когда она вошла на кухню, и быстро перебежал из комнаты в ванную. Взглянув в зеркало, я испугался: что будет дальше?