Анатолий Половинкин - Киберпреступник

Охранник №1 стоял боком к Макару, и все его внимание было сосредоточено на полицейском, на которого он наставил ствол своего пистолета. На Макара он даже не смотрел, так как больше опасался опергруппы, нежели того, за кем та прибыла.

Макар шагнул вперед, и обхватил охранника сзади за шею. Тотчас стволы оружий оставшихся пятерых представителей закона повернулись в его сторону. Дежкин, держа охранника перед собой, и используя его в качестве живого щита, ухватился за его руку, и попытался вырвать из нее пистолет. Это ему никак не удавалось. Охранник вращал рукой, пытаясь высвободить ее из хватки Макара. Ствол его пистолета прыгал, и нацеливался то на одного, то на другого полицейского.

– Бросить оружие! – заорал старший опергруппы, направляя свой автомат на живой щит Макара. – Отпусти его немедленно!

Первая команда явно предназначалась охраннику, поскольку тот никак не хотел расставаться со своим пистолетом. Напротив, он упорно пытался вывернуть руку так, чтобы нацелить оружие на Макара. Дежкину же теперь предстояло не только удерживать перед собой заложника, но и не позволять тому себя застрелить. Однако полицейские буквально взбеленились, и стали наперебой орать охраннику.

– Брось оружие! Не стреляй! Выпусти пистолет!

Признаться, Макара очень удивила такая реакция полицейских. И он тут же подумал о том, что, может быть, такая награда назначена только за него живого. Это бы повышало его шансы остаться в живых. Но не помогло бы избежать ареста.

Неизвестно, о чем в это время думал охранник, но он яростно извивался, пытаясь одной рукой разжать захват на шее, а второй продолжая размахивать пистолетом.

А что произойдет, если каким-нибудь чудом Макар завладеет все же пистолетом, и направит его на остальных? Застрелят ли его сразу же или будут уговаривать опустить пистолет? Но, честно говоря, выяснять этот вопрос у Макара не было ни малейшего желания. Он стал пятиться назад, одновременно стараясь спрятать свою голову за головой заложника, и ожидая в любой момент автоматной очереди. Но охранник продолжал сопротивляться. Еще бы, ведь Макар не был вооружен, а это значило, что бояться его не стоило. Все остальные не прекращали орать ему, чтобы тот прекратил сопротивление, но, судя по всему, охранник утратил способность соображать.

Макар старался держаться так, чтобы никто не смог зайти ему за спину, но все его внимание было сосредоточено на борьбе с заложником, который никак не хотел сдаваться. Тем не менее, краем глаза он видел стволы автоматов, которые дергались то за ним, то за заложником. А это значило, что в любой момент мог прогреметь выстрел.

И выстрел действительно прогремел. Только сделал его заложник, все-таки случайно нажавший на спусковой курок. Пуля едва не угодила в старшего опергруппы, пролетев у него над самым плечом.

И тут же раздались ответные выстрелы, но уже из автомата. Один из полицейских, испугавшись за жизнь своего начальника, расстрелял заложника.

Второй охранник, увидев, что его напарник убит, развернулся, и дважды выстрелил в убийцу. Обе пули попали в бронежилет, заставив полицейского покачнуться. Теряя равновесие, тот повернул ствол своего автомата в сторону противника, и дал ответную очередь.

Охранник успел пригнуться, и пули угодили в бронированное стекло, за которым сидел один из кассиров, отскочив рикошетом и просвистев в воздухе.

Послышались женские истерические крики, а посетители, оказавшиеся в этот злополучный для них день в не том месте, бросились на пол, прикрывая головы руками.

– Не стрелять! – заорал истошным голосом старший опергруппы, осознав, что начинается самая настоящая бойня. А если случится мясорубка, то не только можно будет забыть о награде, а и вовсе получить реальный тюремный срок.

Когда прозвучала первая автоматная очередь, Макар внезапно ощутил, как его обдало какой-то жидкостью. Лишь пару секунд спустя он сообразил, что это была кровь охранника. Его тело вдруг стало тяжелым, и принялось грузно оседать на пол. Макар выпустил охранника, и тело убитого распласталось у его ног.

Мгновение, которое показалось ему вечностью, Макар как завороженный смотрел на свой пиджак, на котором осели капли крови. Затем он услышал крик:

– Хватайте его!

Этот крик привел его в себя, и подействовал на манер спусковой пружины. Макар рванулся к выходу.

– Стой!

Будучи абсолютно уверенным в том, что сейчас ему в спину раздастся новая автоматная очередь, но, не снижая скорости, он ухватился за спасительную дверь, и распахнул ее.

На стоянке, прямо перед входом стоял фургон, на котором прибыла опергруппа. Но возле нее никого не было. Видимо, все полицейские находились внутри банка. Вильнув, Макар помчался прочь, развивая максимальную скорость, на какую только был способен. Он услышал, как за его спиной загремела дверь, выпуская наружу преследователей, услышал угрожающие крики, но даже не обратил на них внимания. Он бежал зигзагами, нырял между стоящими автомобилями. Сейчас по нему откроют стрельбу из автоматов, он будет изрешечен пулями и упадет, заливая кровью асфальт. Этих людей ничто не остановит. Они доставят своему начальству его труп, и получат свой миллион долларов.

Но никто не стрелял. А Макар не оборачивался. Он боялся обернуться, и бежал так, как не бегал еще никогда в жизни. Перепрыгнув через растущие кусты, он помчался по какой-то аллее. Навстречу ему попадались люди. Макар бежал прямо им навстречу, надеясь на то, что присутствие посторонних удержит преследователей от стрельбы. Однако расстрелянный на его глазах охранник, которого он взял в заложники, свидетельствовал о том, что эта надежда не слишком-то сбыточная. Если уж они принялись палить друг в друга…

Никто больше не стрелял. Даже крики преследователей смолкли. Но Макар не давал себя обмануть. Наверняка они бегут молча и, возможно, уже настигают его. Еще мгновение, и его схватят, всадят ему пулю в спину.

Не снижая скорости, Макар обернулся назад. За ним никто не гнался. Лишь только прохожие, напуганные его бегом, шарахались в стороны, уступая ему дорогу.

Как, неужели ему удалось от них ускользнуть? Или же его просто обходят и сейчас выскочат навстречу? Они наверняка вызывают сейчас подмогу, объявляют план-перехват. Да, это самое правдоподобное. Самое логичное с их стороны.

Нет, это как раз не логично. И дело здесь не в профессионализме, не в здравом смысле. А в обыкновенной человеческой жадности. Миллион долларов. Он хорош для одного. Максимум для двоих-троих. Но не для плана-перехвата. В этом случае, миллион превращается в ничто. И если эти люди захотят его изловить, они будут действовать в одиночку. Не посвящая в свои планы лишних.