Борис Бабкин - Хочешь выжить — убей!

— Стахов? — Подполковник удивленно посмотрел на стоявшего у двери капитана милиции.

— Так точно. Валентина Резкова в бреду часто говорит, — видимо, боясь ошибиться, посмотрел на запись, — «Олег. Не надо». Я звонил в больницу...

— Стахов жил с Резковой, — заметил подполковник. — И как-то не верится, что он поменял квалификацию, но проверить нужно. Установите местонахождение Страха и берите. Не расслабляться. Стах никогда за испуг не давался. А сюрприз преподнести может.

— Пойду сигарет куплю, — сказал Колобок вышедшему из комнаты Олегу. Тот был в одних плавках. Оттянув резинку, щелкнул себя по животу.

— А телки, — усмехнулся он, — на большой. Умеешь ты выбирать.

— Черт, — досадливо поморщился Колобок, — ведь их надо отвозить. Я и забыл.

— Ты им еще такси оплати, — ухмыльнулся Олег.

— Не лезь с юмором куда не надо, — огрызнулся Колобок. — С этими у меня накладок не бывает. Даже когда бабок нет-только позови. Так что не суйся.

— Уговорил, — кивнул Олег и решил:

— Тогда я с вами. Мне надо к Бармену занырнуть. Должен уже полгода, а куркуется.

— Лады, — кивнул Колобок. — Только без кипиша. Если что, я с ходу отваливаю.

— Ясен день, — усмехнулся Стахов, — коли солнце светит.

— Что? — спросил Гобин. Откинувшись на спинку стула, рассмеялся.

— Алло, — раздалось в телефонной трубке, которую он держал у уха, — что там?

— Я тебе за что бабки плачу?! — мгновенно прекратив смех, зло спросил Гобин.

— Тискаешь мне...

— Да я точно говорю, — прервал его собеседник. — Подполковник Травкин дал «добро» на задержание... — Голос пропал, и раздались короткие гудки.

— Конспиратор, — ухмыльнулся Яков Юрьевич. Аккуратно положив трубку, хмыкнул. — Что-то не верится, — пробормотал он. — Неужели Стахов...

— Яков Юрьевич. — В приоткрытую дверь заглянула секретарша. — К вам Рудаков.

— Давай его сюда, — кивнул Гобин.

— Заходи. — Женщина толкнула дверь и, пропуская Семена, отошла в сторону.

— Здравствуй. — Семен виновато посмотрел на Гобина.

— Привет, — усмехнулся тот, — садись. Ну, — постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла, спросил Гобин, — что скажешь?

— Мне Элеонора передала, что ты...

— Что же ты машину помял, — спросил Гобин, — и ни полслова? Где тебя так угораздило?

— Элеонора сказала, — виновато опустил глаза Семен, — что она с вами об этом говорила. И...

— Ладно, — снисходительно махнул рукой Гобин. — Есть рейс до Питера.

Расценки знаешь. Мебель повезешь.

— Хорошо, — поспешно согласился Рудаков. — Когда?

— Сегодня вечером загрузят, и поедешь.

— Я шустро, — выходя из машины, бросил Олег. Хлопнув дверцей старого «Москвича», быстро пошел к открытым дверям, над которыми светились буквы — «Бар „Мечта“».

— Игорь, — капризно проговорила одна из сидевших на заднем сиденье двух молодых женщин, — скажи ему, чтобы купил «Морэ». У меня курево кончилось.

— Держи. — Не оборачиваясь он протянул ей раскрытую пачку «Опала».

— Но, Игорюня... — Улыбаясь, она наклонилась и через спинку сиденья обвила его шею руками. — Ты же знаешь...

— Ладно, — отрывая ее руки, буркнул он, — сейчас куплю. А если этих нет, то какие взять?

— В «Мечте» есть «Морэ», — сказала вторая. Колобок вышел и, увидев слева коммерческий ларек, повернул к нему. В это время из открытого бара послышался крик и грохот.

— Стой! — крикнул мужской голос.

— Так бы и сказал, — услышал Колобок. — А то хватаете.

— Стах!..

Колобок узнал голос Олега, повернулся и бросился назад к «Москвичу».

Рывком открыл дверцу, завел мотор и включил скорость.

— Что случилось? — спросила женщина. Не отвечая, Игорь тронул машину.

— Смотрите! — воскликнула другая. — Олега выводят. Это милиция! Я вон того опера знаю!

Коротко выматерившись, Игорь увеличил скорость.

— Тише! — прогнувшись от сильного удара назад, воскликнул Стахов. — Не думал я, что вы менты, — забираясь в милицейский «козел», простонал Олег. — За мной ничего нет, а вы...

— Заткнись, — коленом затолкнув его подальше, зло посоветовал милиционер. — Тебя, пса...

— Ты, мусор! — закричал Стахов. — Сказал бы мне такое один и без удостоверения!

— Мама!.. — Закрыв лицо руками, Мария упала на колени и затряслась в безутешном плаче.

— Как убивается, — вздохнула стоявшая у свежей могилы пожилая женщина в черном платке. — Как приехала, не отходила от Тамарки. А когда та померла... — Не договорив, приложила к глазам белый платок.

— А вторая-то, — прошептала седенькая старушка, — словно каменная, слезинки не обронила.

— Так ей чаво? — вступила в разговор третья. — Ей матерь-то, могет, и жалко. Но ведь денег куры не клюют. Видали на какой машине приехала? А ведь без мужика живет, — осуждающе покачала она головой.

— На кой Светке мужик-то? — шепнула первая. — Вона какими деньжищами ворочает. И памятник зараз сделали, и оградку видали какую поставили? Почитай, всю деревню на поминки позвала. Во дворе столов скольки понаставили. А Машка, — она посмотрела на рыдавшую у могильной ограды женщину, — все-таки больше матерь любила. Часто наведывалась и привозила подарки разные. Светка, та...

— Тамарка сама запретила Светке привозить, — сказала третья. — Ведь из-за Светкиных слов разговор по деревням пошел, будто бы Машка на дорогах с шоферами...

— Типун те на язык, — сердито перебила ее вторая. — Разве ж можно так у могилы матери про еенную дочь говорить?

К плачущей Марии подошла одетая в черное строгое платье симпатичная женщина:

— Маша, пора ехать домой, собирать людей на поминки. Маму уважали и придут многие.

— Это ты, Света, правильно сказала, — вздохнув, заметила седенькая старушка. — Тамарку, почитай, вся деревня уважала. Ты молодец, доченька.

— Извините, — улыбнулась Светлана — но доченькой меня могла называть только моя мама, К сожалению, — чуть слышно добавила она, — она делала это не так часто, как мне хотелось бы.

— Что? — думая, что она обратилась к ней, спросила старушка.

— Едем домой. — Светлана взглянула на Марию.

— Я побуду еще немного, — ответила сестра.

— Машенька, — стараясь скрыть раздражение, сказала Светлана, — все равно всех слез не выплачешь. Поехали домой.

Мария долго смотрела на фотографию матери. Затем медленно поднялась и не спеша пошла к воротам. Светлана двинулась следом. Мария остановилась, трижды перекрестилась и низко поклонилась.

— Не смеши людей, сестренка. — Светлана медленно обошла ее. — Ведь глупо устраивать...

— Ты не смеешь так говорить! — В заплаканных глазах Марии вспыхнула злость. — Ты сделала все, чтобы...

— Перестань! — обожгла ее взглядом Светлана. — Давай оставим выяснение на потом. Мы сегодня похоронили мать.