Олег Маркеев - Цена посвящения: Серый Ангел

В Петровском парке влажная темнота окутала стволы деревьев. Странно, но в сотне метров от шумного шоссе по-настоящему пахло осенним лесом. Будто, свернув со света в сумрак, окунулся в другой мир, первозданный, дикий.

Злобин остановился. Полной грудью вздохнул прелую свежесть.

Вокруг разлилась вязкая тишина, затопив парк до верхушек деревьев. Через нее с трудом пробивался шум несущихся по Ленинградскому шоссе машин. Ни звука. Лишь гулко шлепали капли о полегшую листву.

Слева сквозь редкие кроны ярким золотом вспыхнул крест на макушке церкви.

Злобин поднял руку, готовясь перекреститься.

— Андрей Ильич, — раздался голос со скамейки, едва видимой в тени деревьев.

Прошуршали мокрые листья под легкими шагами. Под размытый свет фонаря вышла женщина.

— Юлия? — узнал ее Злобин.

Варавина подошла вплотную, заглянула в лицо.

— Доброй ночи, Андрей Ильич.

— Что вы тут делаете?

— Скажу, что жду вас, — не поверите. — Она слабо улыбнулась. — Просто сижу. Скоро выступать в «Пенальти», а душа не лежит. Вот и вышла погулять. Хорошо здесь. Место какое-то особенное.

Злобин поверх ее головы обшарил взглядом подступы к освещенной аллее. В кустах, плотной непрозрачной массой обступивших аллею, казалось, затаилось что-то хладнокровное, беспощадное.

— Вы домой идете? — Юлия стянула перчатку, провела ладонью по влажным от мороси волосам.

— Да. Живу здесь недалеко. Пока, — поправил сам себя Злобин.

— Я тоже — пока. — Глаза Юлии блестели двумя иссиня-черными антрацитами. — На днях уеду. Скорее всего навсегда.

— Вам пока нельзя уезжать, Юлия. Следствие официально не завершено. Суд еще предстоит.

— Без меня разберутся, — махнула рукой Юлия. — Самсонов деньги перевел в детдом, теперь я никому ничего не должна.

— И куда собрались? — спросил Злобин.

— В Индию.

— Придется взять с вас подписку о невыезде, — с улыбкой сказал Злобин.

Он невольно отстранился. Близость к ее телу уже начала сказываться, Злобин почувствовал, что кровь упругими толчками побежала по венам и забарабанила в виски. Несмотря на сырость, вдруг стало жарко, до горящих щек, как при простуде.

Где-то в темноте под деревьями глухо треснула гнилая ветка. На Злобина сразу же словно сквозняком подуло. Он вдруг осознал, что стоит на свету, посреди асфальтовой аллеи как мишень. Только слепой не завалит. А бывший спецназовец — легко.

Он потянул Юлию к скамейке, в тень. Она покорно пошла следом, грациозно перепрыгивая через мелкие лужи.

— Вы очень нервничаете, Андрей Ильич, — произнесла она. — Пальцы дрожат.

Злобин хотел освободить руку, но она не дала, мягко сжала пальцы своими, чуть влажными и холодными.

— Я должен вас проинформировать, Юлия, — почти официально начал Злобин. — Подозреваемый в убийстве Мещерякова все еще на свободе. Меры к розыску приняты, но результата нет. Он чрезвычайно опасен, хорошо подготовлен и непредсказуем. Не хочу вас пугать, просто осознайте и ведите себя соответственно. Деньги позволяют — наймите охрану. Во всяком случае, не гуляйте по темным местам одна.

— А я не одна, — возразила Юлия.

— Я не в счет.

— Ой ли? — Юлия осмотрела его крепкую фигуру.

— Не надо, Юля, — поморщился Злобин. — Против прапорщика спецназа с опытом трех войн, который сейчас ходит под вышкой, я — ничто. И нет в этом ничего унизительного. Просто реально оцениваю шансы.

— Вы имеете в виду Шевцова? — с иронией спросила Юлия.

— Откуда вы его знаете?

— Он же не всюду следует за своим хозяином — Самсоновым. Шахр на поводке у пашу, — хихикнула Юлия.

— А если без специальных терминов? — потребовал Злобин.

— Шахр — низкопробный двуногий, повинующийся инстинктам и управляемый страстями. А пашу — то же самое, но на санскрите. Согласитесь, забавная пара.

Злобин пожалел, что пес не разделил со своим хозяином камеру в Лефортове.

— Но подобное притягивает к себе подобное. Это закон, — добавила Юлия.

Злобину показалось, что его кто-то окликнул по имени. Голос был ни мужской, ни женский. Просто голос. Или шум дождя сложился в этот звук. Злобин невольно оглянулся.

— И тем не менее будьте осторожны, Юленька, — машинально пробормотал он, все внимание отдавая звукам вокруг.

Пальцы Юлии, лежавшие в его ладони, напряглись. Она задышала глубоко и размеренно, долго всасывая воздух через нос.

— Что с вами?

Злобин посмотрел на нее. И поразился, как изменилось ее лицо. В неверном свете фонарей милое округлое лицо Юлии вновь, как тогда в танце, стало самодовольной и сладострастной маской богини. «Дурга», — вспыхнуло в мозгу Злобила ее имя.

Звук ее имени ударил колоколом, заглушив все звуки. Мир умер…

Богиня разлепила сочные темные губы. Блеснули белые зубы.

— Мужчинами так легко управлять, — произнесла она чужим, неживым голосом. — Они все — шахти. Даже Владлен оказался простым шахти. Когда погиб его ученик, в нем умер воин. Остался только дрожащий от страха шахти, согнувшийся под бременем знаний. Они и потянули его вниз.

В висках у Злобина отчаянно забилась кровь. Он попытался отнять руку, но сил не было. Ноги, казалось, вросли в мокрую землю. Захотелось крикнуть, но горло сдавил стальной обруч. Он предпринял отчаянную попытку вырваться из незримой сети, наброшенной на него Дургой. Но ответом на его нечеловеческое усилие была лишь торжествующая улыбка богини.

— А ты — воин. Я сразу это почувствовала. В тебе течет священная кровь. Дурга любит такую. — Острый язычок скользнул по губам. — Она танцует, когда мужчины льют к ее ногам свою священную кровь. Сегодня я буду танцевать в помять о тебе, воин. Это великая честь!

— Я убью тебя! — Злобин услышал издалека собственный голос.

— Нет, — усмехнулась богиня. — Это я выпью твою силу. Как сделала это с мерзким шахти. Он даже не почувствовал, как сердце его остановилось.

А ты будешь умирать медленно, без боли, словно засыпая. Смотри мне в глаза и умирай!!

Злобин старался отвести взгляд от иссиня-черных глаз, но его неукротимо засасывала спрятавшаяся на их дне бездна. Сердце дрогнуло и стало биться с перебоями, с каждым ударом все слабее и слабее.

Из пальцев Дурги ударила молния, горячей лавой пронеслась по руке, растерзала мышцы плеча, обожгла горло и ворвалась в голову. Сквозь зарево, вспыхнувшее перед глазами, он увидел, как медленно приближается ее страшное и величественное лицо, как раскрываются жадные губы…

…Злобин от резкого удара отлетел в сторону, его тут же подхватили чьи-то сильные руки, не дали упасть на мокрую землю. Он еще не пришел в себя, сил сопротивляться не было, и его легко, как пьяного, поволокли на свет.

За спиной он слышал шум схватки, яростной и безмолвной. Потом отчаянно завыла раненая тигрица.