Олег Маркеев - Цена посвящения: Время Зверя

— Получается, волки у вас снуют повсюду.

— Волки — редкость. А когда из леса вываливает косяк кабанов и за пять минут хомячит всю картошку на огороде, этим уже никого не удивишь. — Он досмолил сигарету до фильтра, уронил окурок в траву. — Дело мне отпишете, Андрей Ильич, или как?

— Я поэтому и интересуюсь, что ты по всему этому думаешь.

Капитан пожал плечами.

— Я Ольке Мухе про Матоянца сказал и сейчас повторю: дохлое дело, волков в суд не потащишь. Закрывать его надо ввиду отсутствия события преступления.

— А с тем, кого мы здесь вспугнули, что делать?

— Ну-у! Его еще отловить надо. Пока найдем и заарканим, экспертиза поспеет. И никак он к этой мясорубке не пристегнется. Что тогда? Тогда вешаем на него сопротивление работнику милиции и отправляем на нары, — себе ответил капитан.

Злобин бросил окурок под ноги, размазал сапогом.

— Больно вовремя волки появляются. Ладно, и на старуху бывает проруха, — сказал он, думая о своем.

— Но и на деда бывает победа, — вставил капитан.

Злобин через силу улыбнулся.

С крыльца прыжком слетел Сергей, трусцой побежал к «Волге».

— Толковый парень. У вас там все такие? — спросил капитан, оглянувшись через плечо.

— Не завидуй, не в раю живем.

— Это точно, — согласился капитан. — Я тоже телевизор смотрю.

Он встал, уступая место Сергею.

— Андрей Ильич, след! — выдохнул Сергей, протягивая фотоальбом в пленочном переплете. — В комоде нашел.

Злобин принял из его рук альбом, перехватив в заложенном пальцем месте. Альбом сразу же раскрылся на нужной странице.

Фотографии были по-кодаковски яркие и праздничные. Только сердце у Злобина сразу же ухнуло вниз.

Со снимка на него смотрел, улыбаясь, тот самый «толкиенист». Даже карнавальный костюм охотника за оборотнями не сменил. Камуфляж и жилетка мехом наружу. Волосы схвачены на лбу плетеным ремешком.

А рядом стоял егерь Матвей Петрович Сазонов. Целый и невредимый, улыбающийся.

На другом снимке они стояли в обнимку, как старые друзья.

Где именно делались снимки, с первого раза не угадаешь, лес за спиной. А какой, неизвестно.

— Что ты там про деда с победой говорил? — Злобин протянул капитану альбом. — Даже в запертом изнутри доме всегда наследят.

— Изъятие оформил? — обратился он к Сергею.

— Обижаете, Андрей Ильич! Эти два ханурика уже закорючки поставили.

— Как они там, кстати?

— Водку клянчат. А где я им возьму? — Улыбался Сергей без натуги.

Из низины, по которой шла дорога к кордону, стал нарастать низкий рев мощного мотора. Милицейский уазик, застрявший там, кавалькада под предводительством капитана второпях просто сдернула тросом в лужу, чтобы не загораживал дороги. И теперь кто-то воспользовался отсутствием препятствия.

— Похоже, на танке кто-то катит, — пробормотал Сергей.

Злобин встал.

Тревога уже охватила островок подворья. Сержанты, маявшиеся бездельем у машин, озирались в поисках начальства. Собака, от которой проку оказалось никакого, след она отказалась брать категорически, вспомнила о служебных обязанностях и громко залаяла. В микроавтобусе экспертов распахнулась дверь и наружу высунулась очкастая голова.

Капитан вернул Злобину альбом и поправил кобуру на поясе.

— Думаю, ваши катят.

— В смысле? — удивился Злобин.

— Шеф.

Сергей хохотнул.

— Наш шеф сидит в кабинете.

— Вам лучше знать. — Капитан пожал плечами. — Зеленчук! — как в мегафон вдруг рявкнул он. — Тормозни этого танкиста!

В серой мути умирающего дня как раз вспыхнули фары. Две, где им полагается, и четыре в ряд на крыше машины. Сноп яркого света выхватил, как фотовспышкой, замерших на подворье людей.

Сержант не успел, в распахнутые ворота ворвался «лендровер», клаксоном отпугнув его с дороги. Круто вывернув руль, водитель осадил машину, как взъяренного коня, впечатав ее колесами в землю в сантиметре от борта микроавтобуса.

— Нам так не жить, — прокомментировал Сергей.

Капитан с оттяжкой сплюнул.

Злобин успел разглядеть эмблему МЧС на дверце, перед тем как она распахнулась, выпустив наружу коренастого, крепко сбитого мужчину.

— Кто здесь старший?! — прогремел мужчина голосом профессионального военного.

— Идите сюда, Семен Петрович.

Мужчина повернулся на голос Злобина. Даже по позе было видно, что он опешил от удивления.

— Идите, идите, Сазонов, — еще раз позвал его Злобин. — Только скажите водителю, пусть мотор заглушит. Здесь и без этого голова кругом идет. И бойцов попросите стоять, где встали, — добавил он, увидев, как следом из машины, как братья из ларца, появились близнецы-тяжелоатлеты в темных комбезах.

Мужчина дал отмашку, и двигатель тут же умолк. Его бойцы замерли, как ротвейлеры, в ожидании команды «фас».

— Брат Матвея? — спросил капитан.

— А кто же еще, — ответил Злобин, не оглянувшись. — У вас нравы, как я погляжу, деревенские. «Сарафанное радио» лучше НТВ работает.

— А что вы хотели? — не обиделся капитан. — Случай-то какой!

— В России все секретно, но тайн нет, — ввернул Сергей. — Мне остаться, Андрей Ильич?

— Конечно, — кивнул Злобин.

Даже неяркого света хватило, чтобы без труда опознать в подошедшем мужчине родного брата погибшего егеря. Явно старшего.

Если сравнивать с егерем на снимках, Семен Петрович выглядел солиднее. К природной ширококостной силе добавилась властность, к сметливому уму расчетливость карьерного человека, к крутому нраву — матерость профессионального ломателя хребтов.

Семен Петрович шумно втягивал носом воздух, переводя взгляд глубоко посаженных глаз со Злобина на капитана. Сергея ввиду его молодости он внимания не удостоил.

— Кто здесь старший? — напряженным голосом спросил он.

— Я, Семен Петрович. — Злобин шагнул вперед. — Злобин Андрей Ильич. Генеральная прокуратура.

— Даже так?

— А что вас удивляет?

— Просто так… Мне сообщили, что Матвей погиб.

— Это правда. Примите мои соболезнования.

Лицо Сазонова, словно топором вытесанное, на секунду дрогнуло, как от выстрела зубной боли. Но он моментально взял себя в руки.

— Я хочу посмотреть.

Злобин медлил, давая почувствовать, что ни от желаний, ни тем более от приказов посторонних здесь ничего не зависит.

— Это невозможно.

— Почему это? — Сазонов сузил глаза.

— Во-первых, на месте происшествия проводятся неотложные следственные действия. До их окончания в дом никто, кроме следственной группы, не войдет.

— А опознание? — не дослушал его Сазонов. — Кто Матвея опознает?

— Семен Петрович, в дом ворвалась стая волков. Произошло это, примерно, вчера вечером. То, что осталось от людей, сейчас опознанию подлежит с трудом.

— Как? Всех?! — выдохнул Сазонов.