Михаил Серегин - Святое дело

В этой фразе было что-то богохульное, но священник видел – она как-то отрезвила Равиля. По крайней мере, что-то такое в его лице промелькнуло. Досада, что ли... Теперь отец Василий подбежал почти вплотную. И до Равиля, и до его недругов было примерно одинаковое расстояние – метра по два.

– Вали отсюда, поп! – еще более мрачным тоном посоветовали ему, и священник изготовился. А когда один из противников слобожанина нанес отцу Василию удар, он спокойно поставил блок, затем ухватил мужика за шиворот, и в следующую секунду агрессор уже летел в воду Студенки. Остальные, видя такой поворот, приостановились.

Священник оглядел нападающих и удивленно хмыкнул. Это были действительно взрослые, бывалые мужики – не чета стоящему за его спиной слободскому лидеру. По сравнению с ними Равиль был зеленый пацан. Что они могли не поделить, было совершенно непонятно.

– Оттащите его! – распорядился один, и на отца Василия кинулись двое.

Священник мягко ушел от нападения, провел встречный удар в печень и краем глаза заметил, что второго уже взял на себя Равиль. Слободской авторитет стремительно сократил дистанцию и провел классный удар головой в лицо. Мужик охнул и осел наземь.

И тогда старший вытащил из-за спины большой черный пистолет. Было видно, что он сомневается, применить ли оружие, но отец Василий понимал: если он все-таки на это решится, все повернется еще хуже.

– Бежим! – Священник схватил Равиля за руку и, преодолевая сопротивление слобожанина, потащил его прочь. – Давай-давай, Равиль, не выпендривайся!

– Взять их! – крикнул вслед старший, и они прибавили ходу. Теперь и Равиль понимал, что в мертвых героях числиться не так уж хорошо.

Впереди показались камыши. Беглецы врезались в них и помчались по сырой и мягкой из-за близости воды тропинке.

– Сюда! – потащил его влево Равиль, и они, прохрустев камышом, врубились в заросли ивняка и вскоре оказались у невысокого бетонного забора.

– Автобаза? – догадался священник.

– Ага! – выдохнул Равиль и сиганул через забор. – Давайте сюда!

Когда священнику удалось перекинуть свое тяжеленное тело на ту сторону, Равиль протащил его в грязный, разрисованный местной пацанвой брошенный бокс и только здесь, в окружении полуразобранных обшарпанных машин, они смогли перевести дух.

– Кто это был? – поинтересовался священник.

– Меньше знаешь, батюшка, дольше проживешь, – отмахнулся Равиль, но, понимая, что получилось не слишком вежливо, добавил: – Не берите в голову, я разведу.

Но уверенности в его глазах отец Василий не увидел.

Погоня их определенно потеряла. По крайней мере, здесь, в боксе, стояла полная тишина, и только с улицы доносился шорох опадающей до срока от невыносимой жары листвы.

– Хорошо у вас вчера получилось, – просто чтобы прервать это тягостное молчание, произнес отец Василий. – Хоть по-людски все закончилось...

– Э, нет, батюшка, – печально покачал головой Равиль. – Ничего еще не закончилось...

– Как так?

– А вот так. Я-то своих успокоил, а Сема, видать, забуксовал. Короче, они вчера двоих наших на старом причале порезали.

– За что?

– А ни за что! – хмыкнул Равиль. – Думали, что они самые крутые! Правда, наши тоже в долгу не остались...

– Я думал, вы вчера с этим делом завязали... – покачал головой священник.

– Эх, батя! – досадливо махнул рукой Равиль. – Что развязано, то в две секунды не завяжешь. Я со своими потом часа два говорил, а толку-то! Знаете, что они за моей спиной говорят? Равиль, говорят, сдрейфил. Сопляки хреновы...

Священник удивленно покачал головой. Такой разумности, а главное, такой откровенности он от Равиля не ожидал.

– Неужели они тебя так плохо знают? – поинтересовался он.

– Не в этом дело. Просто если в башке пусто, а кулаки чешутся, повод шорох навести всегда найдется. Это же круто! Мне поведали, один до того договорился, что сказал: Равиля, типа того, на мыло пора пускать! Прикинь, да! А главное, в лицо, суки, не говорят! Все за спиной...

– И что ты теперь делать думаешь? – спросил священник. Ему еще не хватало в городе пацанячьих разборок. Тогда точно кое-кого отпевать придется. Он помнил, как это бывает.

– Надо посоветоваться, – задумчиво произнес Равиль. – Я бы и сам их мог поприжать, но тут внагляк лучше не переть.

Он выглянул в широкий воротный проем бокса.

– Короче, мне пора, – повернулся, широко улыбнулся и выставил большой палец вверх. – А ты ничего, дед! С тобой дела иметь можно.

«Дед! – усмехнулся отец Василий. – Вот дожил... Не-ет, пора вес сбрасывать, а то скоро прадедом звать начнут!»

Он неспешно вышел вслед за Равилем и побрел на бывшую улицу Коммунистическую, туда, где стоял дом муллы и откуда можно было без приключений добраться под раскаленным летним солнцем до самого дома. Но едва отец Василий подошел к промтоварному магазинчику на углу, как увидел своего недавнего собеседника распростертым на горячем асфальте, с широко расставленными ногами и заложенными за голову руками. А рядом стояли два омоновца.

– Лежать, сука! – прорычал один и пнул авторитета в тощий бок тяжелым армейским ботинком. – Ноги шире! Шире, я сказал!

«Господи боже мой! – охнул священник. – Никак Скобцов проснулся?! Блин! Ведь наломают же дров!»

Он торопливо прошел мимо всей троицы и почти бегом помчался к дому муллы.

Возле аккуратного коттеджа муллы, как всегда в последнее время, стояли несколько мужиков. Они проводили православного священника удивленными взглядами, но ничего не сказали.

– Исмаил! Ты здесь?! – заорал отец Василий, как только добежал до затянутых по летнему времени сеткой дверей.

– Здесь, Мишаня! – откликнулся откуда-то из комнат мулла. – Подожди, я сейчас выйду. Посиди пока там, журнальчики полистай...

– Некогда, Исмаил, мне журнальчики листать! – крикнул священник, быстро стянул с себя туфли и пробежал по прохладному полу в гостиную. Исмаил разговаривал с дородным седобородым старцем, сидя за чашкой чая.

«Блин! Действительно не вовремя», – признал священник, но отступать было некуда.

– Равиля ОМОН повязал! – выдохнул он.

Понимающий, как никто другой, что за этим последует, Исмаил побледнел.

– Когда?!

– Только что!

– Вот беда, – тяжело задышал мулла. – Нашли, блин, время!

– Вот и я о том же!

Исмаил повернулся к своему собеседнику.

– Извините меня, уважаемый Каратай-ага, я сейчас провожу батюшку в соседнюю комнату и вернусь.

Дедок даже бровью не повел, но по глазам было видно – он очень недоволен. Исмаил вскочил, схватил священника за руку и потащил в одну из дверей.

– Вон телефон, – кивнул он. – Звони Скобцову, Карнаухову, короче, кому хочешь, а я сейчас закончу прием и тоже подключусь.