Михаил Серегин - Святое дело

В том, что это шанхайские, сомнений не было – ни одного татарина в команде. Но почему слободские позволили шанхайским находиться не на своей территории, было неясно. А главное, почему они этим занимаются? Какая муха их укусила?

Священник прошелся меж рядов и вдруг увидел... Артура! Сын шашлычника ходил вдоль лотков в компании с шанхайцем с таким важным и неприступным видом, словно инспектировал вооруженные силы страны.

– Артур! – позвал отец Василий, и парень вскинулся, разулыбался и, коротко сказав что-то напарнику, помчался к попу.

– Здрасьте, батюшка! – он буквально сиял от счастья.

– Привет, Артур, – подал ему руку священник. – А ты что тут делаешь?

– Порядок наводим! – выпалил довольный пацан.

– А почему ты вместе с шанхайскими?

– Так Василий Михайлович поставил, – с уважением произнес имя Бачурина сын шашлычника. – Сказал, будешь, Артур, осуществлять интеллектуальное руководство...

– Чего-чего? – прищурился поп.

– Ну... там... если чего в голове быстро посчитать надо... – застеснялся Артур. – У меня-то с математикой чики-тики.

– И чем же вы тут занимаетесь? – с трудом сдерживая нарастающее раздражение, поинтересовался поп.

– Так мы же «третий эшелон», тех, у кого весы неправильные, метим, – с удовольствием сообщил пацан.

– А потом что?

– А потом «второй эшелон» придет, – откровенно сообщил пацан. – Они пометят тех, кто весы до завтра не исправит.

– А чем тогда «первый эшелон» занимается? – поинтересовался священник, подозревая самое худшее.

– Я не знаю... Вы извините, батюшка, меня ребята ждут!

Артур помчался догонять ушедшего вперед напарника, а священник, совершенно ошарашенный происходящим, медленно тронулся назад, к мулле. Он ни хрена ни понимал: ни кто все это разрешил, ни зачем все это Бачурину надо.

Хуже всего в этой ситуации было то, что милиция как в рот воды набрала, а ни Фарид, ни тем более мулла не чувствовали себя вправе наехать на пацанов всерьез. Подростки никаких правил не нарушали, на продавцов, даже невзирая на свою численность и слаженность действий, не наезжали, в споры и ссоры не вступали, а просто совали под нос очередному любопытному или несогласному ксерокопированный экземпляр «Правил торговли». Понятно, что продавцам крыть было нечем.

Священник вместе с остальными мужиками прошел к Исмаилу домой, выслушал все, что было сказано другими, высказался сам, но ни к чему конструктивному они так и не пришли, кроме того, что, разумеется, надо жаловаться, и чем выше, тем лучше. И только под занавес отец Василий совершенно случайно узнал, что фаридовских детей вчера вернули.

Он обомлел, попросил рассказать подробности и услышал, что детей все это время держали в подвале, кормили хорошо, но ни лиц, ни имен, ни кличек похитителей ребятишки не запомнили. Их профессионально похитили, профессионально содержали и столь же профессионально вернули, оставив Фарида, а заодно и правоохранительные органы, в полном недоумении относительно того, кто и зачем все это совершил.

Выстроенная священником предположительная версия о том, что и похищение, и сегодняшние акции – цепь одного замысла и дело одних, а именно Бачиных, рук, обрушилась моментально. Потому что, даже если предположить, что в пику Фариду вскоре по рынку пройдется и таинственный «первый эшелон», который начнет отжимать бабки у нарушителей правил торговли, то зачем отпускать детишек? Если взялся давить Фарида, то дави по всем фронтам! А надо же, все пошло иначе.

Не укладывалось в схему и то, что теперь точно так же, как и Фарида, неприятности постигли и хозяина шанхайского рынка Шишмаря. Значит, мишенью не был один только Фарид? Отец Василий запутывался все больше и больше.

Священник вернулся домой и позвонил Косте, но ясности этим не прибавил.

– Я не знаю, Мишаня, что происходит, – признался главврач. – И тебе туда соваться не советую. А то эти «хунвэйбины» и твои «весы» проверят.

– У меня нет весов, – хмыкнул отец Василий.

– Ну, значит, дохлыми кошками закидают. Пойми, это уже сила. Серьезная, грамотно направляемая сила. И если наверху скажут «фас», я тебе не завидую.

Отец Василий вздохнул, крыть ему было нечем, но и соглашаться с тем, что все проиграно еще до начала «битвы», он не хотел. А он точно понимал, что теперь обязательно выступит против вовлечения детей во взрослые игрища.

На следующее утро отец Василий пошел по инстанциям.

– Мне ни о каких отступлениях от закона ничего не известно, – прикинулся тазиком начальник городской милиции Скобцов. – Заявлений от граждан не поступало, прокуратура молчит, а значит, и мне раздувать ветер в чистом поле не резон. Вы, собственно, чем недовольны? Тем, что нарушения правил торговли в течение суток по всему городу исчезли?

– Я недоволен тем, что вы неизвестно кому такую власть предоставили, – яростно пыхтя в бороду, честно сказал священник.

– Почему неизвестно кому? – удивился Скобцов. – Бачурин в городе человек известный и уважаемый. И то, что он, кстати, отозвал иск по поводу расколоченных вами произведений искусства, говорит в его пользу. Вы меня понимаете?

Священник понимал. Только что ему сказали: «На себя посмотри, дубина!» Правда, очень вежливо сказали...

И тогда он пошел к Щеглову. Но и глава администрации тоже отказался разделить острое беспокойство местного священника.

– Да что вы так волнуетесь? – разулыбался он. – Господин Бачурин товарищ проверенный, можно сказать, свой...

– Он закон нарушает! – попробовал продавить ситуацию силой поп.

– Неправда, – ласково улыбаясь, возразил Щеглов. – Я специально просмотрел, в уставе молодежной патриотической краеведческой организации, организованной господином Бачуриным, все предусмотрено и завизировано во всех соответствующих органах. И уверяю вас, что за рамки устава он пока не вышел ни разу. А если выйдет, так мы его обратно поставим. Обязательно поставим!

«Во дураки!» – вздохнул отец Василий и уже без всякой надежды на хороший исход побрел в ФСБ. И, естественно, услышал от Карнаухова практически то же самое. Просто другими словами.

– Все под контролем, батюшка, – выслушав попа, сурово откликнулся главный городской чекист. – Не усложняйте.

– У кого под контролем? – ядовито поинтересовался священник. – У вас? Хо-хо! Как вы меня насмешили! Вы туда даже агентуру не можете заслать! Нет у вас права вербовать тринадцатилетних! Откуда вам знать, что там, «за фасадом», происходит?!

– Уверяю вас, мы в курсе всего, – упрямо сжал губы Карнаухов. – А эта ваша нервическая позиция до добра не доведет. И сами нам не помогаете, и другим хорошее дело делать мешаете...

Отец Василий вспыхнул и вышел, хлопнув дверью. Он понимал, это категорическое непонимание идет отнюдь не от глупости. Тут какой-то «свой интерес»... Потому что, как были все эти ребята с голубыми лампасами себе на уме, так и остались...