Михаил Серегин - Доноры за доллары

– Что ж это он такое пил? Официант, мне того же, что и этому господину... Ф-фу! – Он отшатнулся, потому как запах был действительно убойным.

Дима прикинул, сколько весит спящий, и решил, что, пожалуй, с ним сам справится. Волоча его под мышки до свободной комнаты, Дима прикинул, что еще можно будет при случае вытянуть из этого мешка с костями, который, судя по всему, будет присутствовать при всех встречах на высшем уровне и уж точно будет знать все подробности. Выяснение этого момента было благоразумно оставлено на будущее.

Вернувшись в холл, Дима заметил, что на столике возле кресла переводчик забыл свою шикарную зажигалку, причем еще и с именной надписью. Красников посчитал нелишним прихватить ее с собой.

Дима не прогадал: зажигалка для переводчика была дорогой, и он весьма сокрушался по поводу ее потери. По словам горничной, на следующее утро молодой человек чуть ли не ползал на коленях по всему холлу и прилегающим коридорам и тягостно стонал.

Дима выждал время, а потом, поймав переводчика в каком-то коридоре, услужливо спросил:

– Извините, вы в холле второго этажа ничего не теряли?

Переводчик посмотрел на Красникова, как на ожившую статую, и пролепетал:

– Да, терял.

Дима протянул немедленно просиявшему толмачу его зажигалку. Тот стал совать «бою» какие-то деньги, но Дима улыбнулся и сказал на это:

– Ну, это вы оставьте. Деньги берут лакеи, я же тут просто работаю.

Толмач не очень уверенно улыбнулся в ответ и предложил парню как-нибудь выпить вечером.

– А то я среди этих чертовых уродов скоро с ума сойду. Хоть одну живую душу здесь увидеть – так нет...

Он опять махнул рукой. Дима пообещал как-нибудь составить ему компанию и решил не откладывать это в долгий ящик.

– Только здесь мы с вами вряд ли посидим – я на работе. Предлагаю как-нибудь после смены рвануть на электричке до Москвы и оттянуться где-нибудь в баре, а? – Красников панибратски улыбнулся толмачу, который зверски зевнул и согласился «на любые условия».

Уже пройдя метра два по коридору, толмач повернулся, подошел к Диме и протянул ему руку:

– Кстати, Егор.

Чехов долго ходил вокруг и около «Эдельвейса», пытаясь выяснить, кто из сотрудников отдела кадров обладает наибольшей информацией. В конце концов он решил поговорить с уже знакомой ему табельщицей Оксаной, которая грустила о пропавшем любимом. По крайней мере, у нее есть мотив, чтобы помочь следствию. Не нужно исхитряться и что-то придумывать.

Он пришел в «Эдельвейс» к обеду и подождал, когда половина сотрудников скатится шумной гурьбой по лестнице в кафе. Вторая половина, видимо, предпочитала портить свои желудки китайской или корейской лапшой быстрого приготовления – тема желудка в последние несколько лет стала для Чехова особенно актуальной.

Оксана Зимина относилась к этой неразумной половине. Чехов застал ее в кабинетике отдела кадров с электрическим чайником в руках. По комнате разносился характерный запах.

– Здравствуйте, Оксана, – вежливо поздоровался Чехов, закрывая за собой дверь.

– Здравствуйте, – подняла она на него свой светлый взгляд.

– Вы извините, что я вас от обеда отрываю. Но у меня к вам – серьезное дело.

– Это связано с Романом? – затаив дыхание, спросила она.

– Да, с Романом, – назвал Чехов заветный пароль.

– Да вы садитесь, – спохватилась Оксана, пододвигая к нему офисное кресло на колесиках.

Чехов поблагодарил и уселся. В кабинете никого не было, и это его устраивало как нельзя лучше.

– А сотрудники ваши что, ушли обедать?

Она кивнула головой, нерешительно остановившись у стола, где стояла миска, накрытая пластиковой тарелкой.

– А вы почему желудок портите? – участливо спросил он. – Горяченькое нужно есть, а не эту гадость.

Она потупилась:

– До столовой далеко, а в кафе все дорого...

– Я, в общем-то, вот зачем, – наконец начал Чехов. – Вы не могли бы мне помочь получить одну информацию? Я, конечно, понимаю – секрет фирмы, коммерческая тайна и все такое. Но помочь мне – в ваших интересах. Вы же хотите найти Романа?

В ее взгляде появилась такая тоска, что даже задубевшему душой Чехову стало как-то не по себе.

– Что вы хотите узнать? – тихо спросила она, и Чехов понял, что Оксана готова хоть сейчас залезть в сейф к шефу, если нужно.

– Мне нужна информация по поводу некоторых работников вашей фирмы. А именно – вот этих людей. – Он протянул ей свой «черный список». – На остальных внимания пока можете не обращать, а вот первые две фамилии... Очень меня интересуют эти люди.

Оксана пробежала глазами список, кивнула головой и пошла к компьютеру. Она села за него, набрала что-то на клавиатуре и попросила:

– Только вы постойте в коридоре – мало ли что. Вдруг кто-нибудь вернется.

Пока Оксана искала все, о чем Чехов ее попросил, тот стоял в коридоре и курил, стряхивая пепел на багровую ковровую дорожку.

Прожужжал принтер, и Оксана вынесла ему два листа белоснежной бумаги:

– Вот возьмите. Все, что нашла.

– Спасибо вам, Ксюша. Вы мне очень помогли.

– Обращайтесь еще, – слабо улыбнулась она.

Чехов попрощался и покинул офис, стараясь не наткнуться на работников, которые уже не торопясь возвращались на свои рабочие места.

Оксана же сидела в комнате, и ее слезы капали в без того пересоленную лапшу.

Как-то Кирилла остановил в коридоре Головлев и, хищно улыбаясь, спросил:

– Как идут ваши дела, господин анестезиолог?

Кирилл постарался уйти, не ответив, но Головлев поймал его за руку:

– Не торопитесь, юноша! Вы зря избегаете общения со мной. Я бы мог вам помочь в вашем безнадежном деле.

Кирилл посмотрел на Головлева внимательнее. Тот снова самодовольно ухмыльнулся и повел Воронцова за угол. Там, устроившись поудобнее на подоконнике, Головлев достал пачку «Мальборо», неторопливо распечатал ее и взял одну сигарету. Вторую он предложил Кириллу. Тот отказался.

– Как хотите, молодой человек, как хотите, – выпустив мощную струю дыма в воздух, сказал Головлев. – Вы, я так понимаю, огорчены тем, что вознаграждение за вашу помощь оказалось не таким, каким вы его представляли.

Кирилл молчал.

– На самом деле все не так просто, как вы это представляете. Заказчики полностью оплатили ваши услуги. Только вот эти деньги до вас попросту не дошли.

Воронцов посмотрел на невозмутимого Головлева исподлобья, но снова промолчал.

– Дело в том, что наш замечательный начальник Лямзин считает себя вправе удерживать определенный процент с тех сумм, которые приходят от заказчиков. Понять его можно – он только организатор, и ему тоже нужно на что-то жить. На первых порах суммы, которые он удерживал, были незначительны и на нашем материальном благополучии никак не отражались. Но – инфляция, ничего не поделаешь. Вы имели дело с Лямзиным как раз в тот период, когда его аппетиты стали слишком велики. Именно поэтому сумма, которая была выплачена вам, оказалась настолько меньше, что вы сразу же это заметили. Поэтому ваши претензии я, конечно, считаю справедливыми, но вот он... Он с вами не согласен.