Михаил Серегин - Доноры за доллары

– У, жлобы, – погрозил кулаком вслед уезжающей инкассаторской машине Егор.

Дима стоял и пристально смотрел машине вслед.

– Ну, и что ты замер? – задиристо спросил переводчик у Красникова. – Если хочешь хотя бы к утру до Москвы добраться, ножками перебирай побыстрее.

Он повернулся и, отмахивая одной рукой, пошел к автостраде. До города им удалось добраться достаточно быстро. Они выбрали ближайший маленький бар и засели там, хорошенько затарившись спиртным. К огромному Диминому счастью, место было достаточно спокойным: классический паб с умеренно громкой музыкой и немногочисленной публикой. Егор, правда, немного поворчал, что столь скучного бара он в жизни не видел, и предлагал доехать до центра и погулять там, как следует. Вскоре он достиг такого состояния, в котором в принципе все равно было, где пить. Дима терпеливо дождался этого момента, выслушав тысячу историй из жизни разочаровавшегося в жизни переводчика, и даже подал несколько жизненных советов, впрочем, достаточно формальных, чтобы не придавать им никакого значения.

После того, как собеседник прошелся по всем периодам своей жизни, от детства и вплоть до неудачного опыта женитьбы, Дима, украдкой глянув на часы, решил, что пора переводить беседу в нужное русло.

– А к нам-то ты как попал?

Получив более чем исчерпывающую информацию по этому поводу, Дима стал распространяться насчет внутреннего устройства и распорядка санатория, которые известны более всего служащим, провоцируя тем самым Егора высказываться на сей счет. Больше всего Дима рассчитывал на заключительную фразу своего монолога:

– И все время мне кажется, что все у нас неспроста и за всем этим что-то кроется...

– Вот-вот! – к радости Красникова, подхватил Егор. – Я у вас без году неделя, и мне тоже показалось, что у вас пахнет жареным, причем на всех этажах. Например, сегодня: подснял в холле двух хорошеньких девчушек, хотел их с собой сюда прихватить, а их уж и след простыл. И никаких следов. Мне почему-то кажется, что они из санатория не уходили...

– А может, они на той же машине уехали, что и приехали?

Егор задумался.

– Нет, не думаю. Они мне рассказывали, что им здесь какую-то пластическую операцию должны сделать, а на это время нужно. Хотя – могли и наврать...

Дима подлил Егору еще немного коньяку. Егор немедля выпил и продолжал:

– Эх, сегодня обещал быть вечерок! Счастье, что мы с тобой смотались. Мои англичане пойдут сегодня на какую-то демонстрацию. Знаю, чем это у них обычно кончается...

– На какую демонстрацию? С флагами и транспарантами? – насмешливо спросил Красников.

– Шутишь, – обиделся Егор. – Нет, им что-то ваши доктора должны показывать. Свои научные достижения, что ли...

Из последующего разговора Диме не удалось разузнать ничего существенного, кроме некоторой информации о составе делегации и целях их визита. Но все это было вскользь и неконкретно, так что сделать какие-то далеко идущие выводы было невозможно. Но и того, что он узнал, было предостаточно. Оставалось только кое-что проверить.

– Алло? Кто это?

В телефонной трубке стоял такой треск, что услышать что-либо не было никакой возможности.

– Алло, Володя? – наконец донесся откуда-то издалека знакомый женский голос. – Я тебе с мобильника звоню, и еще из машины. Поэтому слышно так плохо. Я неподалеку – ехала по делам и решила завезти тебе результаты анализов. Ты меня встретишь?

– Конечно!

Я немедленно задвинул ногой под стол пивные бутылки и стал быстро натягивать джинсы. Принимать женщину в этом хроническом бардаке было совершенно невозможно. Нужно попробовать поговорить с ней в машине, хотя... Хотя, конечно, угостить ее чаем на моей кухне, как в старые добрые времена, – что было бы сейчас лучше.

Мои сомнения разрешились сами собой.

– Может быть, мы поднимемся к тебе? – спросила меня Марина, как только мы обменялись приветствиями. – Я, признаться, сегодня порядочно устала.

Она вопросительно посмотрела на меня поверх пушистого воротника.

– Конечно! – сразу же сказал я, пытаясь выдернуть полу пальто, которую прищемило дверью.

– У тебя есть кофе? Если нет, то мы можем доехать до супермаркета.

– У меня есть кофе. Поэтому ехать никуда не надо.

– Тогда пойдем, – сказала Марина, глуша мотор.

Мы поднялись, и мне, как всегда, пришлось краснеть за то, что у меня творилось в квартире. Марина окинула бардак насмешливым взглядом и сказала:

– А ты не изменился.

– Проходи на кухню, – не обратил я внимания на ее реплику.

Пока варился кофе, Марина предложила мне сразу же разобраться с нашими делами.

– Я провела анализ, который ты просил. – Марина достала из сумочки какие-то листочки. – Вот, смотри.

– Это что? Результаты анализа ДНК?

– Да.

– Если я не ошибаюсь, здесь два одинаковых.

– Не ошибаешься...

– И что это значит?

– Это значит, что волосы и щетина принадлежали одному из сожженных людей, – тихо проговорила Марина.

Я опустился на стул и уставился в окно. Кофе медленно вытекал на белоснежную плиту. Неприятно пахло паленым. Я не шевелился. Марина – тоже.

Через пять минут Марина встала:

– Мне, пожалуй, пора. Твои образцы я оставлю на столе. Позвонишь мне потом.

Она пошла к выходу, а я, не оборачиваясь, сказал:

– Останься.

– Что? – переспросила она.

– Останься. Пожалуйста.

По моему тону она, видимо, поняла, что мне нужно сейчас хоть чье-то присутствие. Она покорно села на табурет и молчала до тех пор, пока я не повернулся к ней.

– Это можно подтвердить документально? – спросил я.

– Можно.

– Хорошо, – кивнул я. – Давай пить кофе.

Я разлил остатки темной жидкости из кофейника по фарфоровым чашкам, автоматически насыпал по две ложки сахара и поставил на стол печенье.

Марина стала макать печенье в чашку и грустно смотреть куда-то вбок.

– Это был твой друг, о котором ты тогда говорил? – спросила она.

– Да, это был он.

– Что случилось, ты мне не можешь рассказать?

– Давай как-нибудь потом. Мне не хочется.

Марина пересела ко мне поближе и вдруг стала гладить меня по волосам и приговаривать:

– Сережа, милый, что же у тебя за жизнь? Опять ты куда-то встрял.

Ее голос был совсем тихим, а прикосновения – легкими, но этого было достаточно, чтобы во мне прорвалась плотина чувств и мыслей – горьких и радостных вперемешку.

Дело наконец сдвинулось с мертвой точки. После прошедшей без сучка и задоринки операции, по крайней мере, так ему доложили, а он в подробности не лез, была демонстрация образца продукции, причем – с успехом. Хотя и Зосимов переводил не так споро, как хотелось бы, сразу стало понятно: все идет к тому, что кое-кто из уполномоченных представителей фирм и медицинских корпораций Великобритании и некоторых других европейских стран сочтет за честь присоединиться к крупномасштабному проекту на базе санатория. Было задано несколько провокационных вопросов, все больше – по материальной базе и техническому оснащению, но присутствовавший здесь же мрачноватый Карташов во многом помог Козлову вывернуться из всех двусмысленностей, давая гостям достаточно компетентную и исчерпывающую информацию.