Михаил Серегин - Мастер кулачного боя

– Стреляй, что же ты, сыщик? – ухмыльнулся он. – Или боишься промазать?

Китаец заметил, как нервно подрагивает щека Таксиста, как дрожит его рука, сжимающая оружие, и расширенные от ужаса глаза Юли. Это было последнее, что отпечаталось в мозгу Танина, да и то как-то нечетко, словно в тумане. Град ударов, обрушившихся на него сзади, по спине, шее, затылку, смазал и это слабое изображение. Он попытался прицелиться в Таксиста, но рука, державшая оружие, не слушалась его. Глаза застлала сплошная непроницаемая пелена, и он потерял сознание.

Очнувшись, Китаец понял, что помещение, где он сейчас находился, ему знакомо. Через огромное стекло он увидел, как предзакатное солнце золотит листву деревьев.

Китаец с усилием скосил глаза в сторону. Это усилие отдалось в его воспаленном мозгу ноющей болью и громкой пульсацией крови в висках. Он остановил взгляд и опустил веки. Немного отдохнув, снова открыл глаза. Его взгляд уперся в маленький круглый столик, уставленный бутылками с красочными этикетками. На соседнем столике сверкали хрустальные стаканы и ведерко со льдом. «А, черт, – вспомнил Китаец, – это же дача Таксиста». Столик с бутылками был именно тем столиком, где он закрепил одну из закладок.

Сидеть было не очень удобно, и Китаец попробовал изменить положение, но не тут-то было. Оказалось, что он основательно прикручен к металлическому стулу крепким капроновым шнуром. Обе ноги были привязаны к передним ножкам, руки связаны за спинкой, и вдобавок торс тоже был прикручен к спинке стула. Кто-то основательно над ним поработал.

Танин начал напрягать одну за другой все мышцы тела, чтобы определить, нет ли у него переломов. Когда он закончил эту нелегкую в данной ситуации процедуру, он, по крайней мере, знал, что сможет двигаться при условии, конечно, если ему удастся развязаться.

Танин осторожно повернул голову в другую сторону и встретился взглядом с крутолобым охранником в трусах и майке. Тот самый, как понял Китаец, который заходил на кухню за очередной порцией джин-тоника. Охранник развалился на диване, положив лодыжку одной ноги на колено другой. Рядом с ним валялся «узи».

– О, очухался! – с едкой насмешкой произнес он, встретившись взглядом с Китайцем. – Мы уж думали, что ты копыта откинул. Живучий! Как ты, ничего?

Китаец молча смотрел на него, даже не сделав попытки ответить.

– Ничего, – улыбнулся крутолобый, – недолго уж тебе осталось… – Он поднялся и, прихватив с собой пистолет-автомат, направился к выходу, гнусаво напевая себе под нос: «Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах…»

Оставшись один, Китаец попытался трезво оценить ситуацию. Его не убили, а отвезли на дачу Таксиста. Для чего? Это ему было неизвестно, но то, что его оставили пока в живых, внушало надежду. Смерти Китаец не боялся, относясь к ней как к неизбежности. Что там нас ждет после смерти, никому не ведомо, а бояться неизвестности по меньшей мере глупо. Может, что-то страшное, а может, и не очень. Многие люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают, что там очень даже ничего и возвращаться не хочется. И все же умереть вот так, от рук каких-то отморозков, Китаец был не готов.

Таксист все-таки перехитрил его, заманив в ловушку, но игра еще не закончена. Раз его оставили в живых, значит, он зачем-то им нужен.

Попробовав ослабить узлы, стягивающие руки за спиной, он сразу понял всю бесплодность этих попыток. Шнур только еще больнее впился в запястья.

Входная дверь открылась, и в проеме появился Таксист. За ним двигался крутолобый, повесив на плечо «узи», замыкал шествие второй охранник – с крупным розовым носом, коротким ежиком светлых волос и пустым взглядом серо-голубых глаз. Прямо поверх майки он нацепил наплечную кобуру из мягкой кожи, из которой торчала рукоятка «ТТ».

Не глядя на Китайца, Таксист взял со столика стакан, сыпанул в него пригоршню льда и плеснул сверху немного водки. Сделав небольшой глоток, со вздохом плюхнулся на диван, на котором недавно сидел крутолобый. Охранники остались стоять, расположившись с обеих сторон от дивана.

– Ну что, пообщаемся? – наконец сказал Таксист, закинув ногу на ногу.

– У тебя что, комплекс насильника? – Китаец слегка растянул губы в ехидной усмешке. – Хочешь подвести базу под очередное убийство? Тогда у тебя ничего не получится.

В глазах Таксиста сверкнули молнии, но он сумел сохранить внешнее спокойствие.

– Ты покалечил нескольких моих бойцов, – тоном прокурора, выступающего с обвинительной речью, произнес Таксист, – двое из них погибли.

– Это те, которые гоняли на красной «БМВ»? – Китаец удивленно поднял брови. – Так я их даже пальцем не тронул.

– Что-о? – Таксист всем корпусом подался вперед. – Значит, и они на твоей совести?

– Ребята просто превысили скорость и не справились с управлением. – Китаец пожал плечами, насколько это можно было сделать в его положении. – Не пытайся повесить на меня всех собак. Тебе не удастся убедить меня, что я виновен в гибели твоих людей. В этом виноват ты и они отчасти, потому что оказались не готовы к серьезным делам. Они у тебя очень молодые, но мне их не жалко, они сами выбрали свою судьбу.

– Гнида, – Таксист залпом допил водку, – ты мне уже несколько дней палки в колеса вставляешь. Вот ты где у меня. – Он резанул ребром ладони по горлу. – Ты бы уже давно раков кормил, но один человек попросил ненадолго сохранить твою паршивую жизнь. Так что можешь сказать ему спасибо.

– Леониду Сергеевичу? – усмехнулся Китаец. – Обязательно скажу. Вот Леонид Сергеевич, в отличие от тебя, просчитывает ситуацию на два-три хода вперед.

Теперь, уже будучи в полной уверенности, что пока еще его час не пробил, Китаец специально пытался выбить Таксиста из колеи. Если тот занервничает, начнет делать ошибки, тогда можно будет этим воспользоваться. Пока что ему это удавалось. Главное здесь – не переборщить.

Не зная, что сказать, Таксист нервно дернул щекой и кивнул крутолобому. Тот зачерпнул из ведерка лед и остановился возле столика с напитками, вопросительно глядя на Таксиста.

– Водки, водки, придурок, – гаркнул на него Таксист.

Нахмурившись, крутолобый поднял бутылку и налил полстакана. Таксист выхватил у него стакан, расплескав половину, и опрокинул остатки себе в глотку.

– Я бы тоже чего-нибудь выпил, – невозмутимо сказал Китаец, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Пей, не жалко. – Таксист вытер губы тыльной стороной ладони. – Последнее желание, как говорится.

– Может, развяжешь мне руки? – посмотрел на него Китаец. – Чего вам теперь бояться-то? А то так пить неудобно.

Таксист на минуту задумался.

– Развяжи, – кивнул он крутолобому.

Тот направился к Танину.