Михаил Серегин - Честное слово вора

– Руслан, прикрой окошко, – приказал Гамзаев своему водителю. – Дует.

Сидевший на водительском месте молодой парень послушно повертел ручку, и окно с его стороны закрылось. Этот парень был одним из немногих уцелевших боевиков ингушской группировки. В день встречи с родней из Назрани он охранял офис, поэтому не пострадал и не попал в розыск.

Вчера вечером Гамзаев еще раз связался со своим оставшимся на свободе замом, выяснил, что дела постепенно налаживаются, и даже решился вызвать себе этого парня. Ехать на встречу с Колей Колымой один Гамзаев опасался. Мало ли… Верный человек никогда не помешает, они же с блатным не договаривались, что он приедет один, значит, все честно.

Гамзаев посмотрел на часы. Было девять тридцать, он приехал сюда за полчаса до назначенного срока, и ждать еще оставалось довольно долго. Гамзаев не любил, когда приходилось кого-то ждать, но в этот раз так не терпелось увидеть сына, что он выехал намного раньше, чем было необходимо.

Сейчас джип Гамзаева стоял на условленном месте, в нескольких десятках метров от недостроенного рыбоперерабатывающего комбината, носом к дороге – так, что любая подъезжающая машина была бы видна как минимум метров за триста.

Он еще раз окинул взглядом недостроенные серые корпуса с темными провалами окон, серое море, прибрежную линию и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза.

– Расул Ахметович, с вами все в порядке? – встревоженным голосом спросил водитель.

– В порядке, Руслан, в порядке, не беспокойся, – ответил Гамзаев.

Ему просто было трудно ждать, время тянулось, как резиновое. Кстати, пока можно хоть узнать у Руслана, как дела на фирме, до сих пор-то они толком поговорить не успели. Вечером он его вызвал совсем поздно, а с утра были другие дела, после которых они сразу поехали сюда.

– Расскажи, как на фирме дела? Много наших в живых осталось?

– Человек десять, Расул Ахметович, – ответил Руслан. – И еще несколько человек звонили, говорили, что скрываются. А дела на фирме сейчас получше стали. Сначала-то, после той перестрелки в ресторане, менты налетели: наглые, как танки, мы уж думали, что всех заластают. А потом постепенно успокоились, вчера к вечеру вообще вежливые стали – не иначе кто-то им приказал не наглеть особенно.

Гамзаев кивнул. Ну да, наверное, зам успел связаться с их людьми в органах и те сделали, что могли. Молодец.

– Понятно… – протянул Гамзаев.

Руслан был готов рассказать о делах поподробнее, но Гамзаев больше не задавал вопросов. Он молча ждал, иногда поглядывая на часы, а остальное время сидел с закрытыми глазами.

– Расул Ахметович, посмотрите, это не они? – вывел его из этого состояния водитель.

Гамзаев открыл глаза и резким движением подался вперед. Вдалеке виднелась какая-то скромная, серая машина, медленно, но верно приближавшаяся к ним.

– Если повернут, значит, точно они: больше тут никому делать нечего, – сказал водитель.

Но Гамзаев и без того был уверен, что это Колыма. За те полчаса, которые они тут стояли, мимо не проехало ни одной машины, и вот ровно в десять какая-то появляется. Ясное дело, что это блатной.

– Выходим, – скомандовал Гамзаев, распахнул дверцу машины и вышел наружу.

Водитель последовал за ним, и они встали рядом с машиной, глядя на приближавшуюся тачку.

– Расул Ахметович, а если он там не один… – начал Руслан, но Гамзаев оборвал его:

– Слушай, если бы он хотел устроить засаду, нас давным-давно бы из этого завода, – он резко кивнул на недостроенные корпуса, – из автоматов бы порезали. Замолчи пока!

Гамзаев очень волновался, он не мог до конца поверить, что сейчас ему возвратят его сына – самое дорогое, что у него есть в мире. Ведь еще вчера он уже почти потерял на это надежду и жизнь казалась серой, бессмысленной и пустой.

Тем временем скромный серый микроавтобус с одной разбитой фарой подъехал и остановился метрах в двадцати от роскошного джипа Гамзаева. Было видно, что в кабине сидит только один человек. Гамзаев стиснул зубы.

Дверца микроавтобуса открылась, и оттуда выпрыгнул невысокий поджарый мужик. Гамзаев никогда не видел Колю Колыму вживую. Только на фотографиях. Но все равно сразу его узнал.

Колыма приветственно махнул рукой ингушам и пошел к боковой дверце микроавтобуса. Движения его были совершенно спокойными и уверенными, и Гамзаев немного расслабился.

Но где же мальчик? Через секунду он получил ответ на свой вопрос.

Колыма распахнул дверцу автобуса, запрыгнул в него и через несколько секунд вывез оттуда инвалидное кресло, в котором сидел Рашид.

– Папа! – закричал мальчик, взмахнув руками.

Коляска поехала к Гамзаеву. Он бросился навстречу, и на половине дороги между машинами они встретились. Гамзаев рухнул на колени, не обращая внимания на грязь, и обнял сына.

– Рашид! Живой!

– Папа! – По щекам мальчика катились крупные слезы. Рашид плакал и одновременно смеялся от счастья.

Колыма молча стоял позади коляски и смотрел на это трогательное зрелище. Кто бы мог подумать: жестокий, беспринципный и безжалостный Расул Гамзаев, оказывается, способен на такие эмоции.

– Все, сынок, теперь все будет хорошо. Сейчас мы поедем… домой. – Гамзаев запнулся, потому что помнил, что поедут они сейчас не домой, а в его тайную берлогу. Но, с другой стороны, какая разница? Дом – это там, где родные. А объяснить сыну, что им придется еще день-другой поскрываться, он еще успеет.

– Да, папа…

Мальчик обернулся к блатному.

– Спасибо, дядя Коля! Я никогда не забуду, как ты меня спас! Спасибо! До свидания, дядя Коля! – Голос мальчика немного дрожал.

Колыма кивнул и потрепал Рашида по голове. Он тоже успел привязаться к пацану и расставаться с ним ему было нелегко.

– До свидания, Рашид.

– Коля. – Блатной поднял голову, услышав голос Расула Гамзаева. Ингуш протягивал ему руку. – Спасибо тебе, Коля. Ты вернул мне самое дорогое, что у меня есть в жизни. Спасибо.

Блатной молча пожал протянутую руку ингуша.

– Коля, может, тебе денег дать? Только скажи, – предложил Гамзаев.

– Не надо, – ответил Колыма. – Ты мне «рыжье» отдал.

По лицу Гамзаева пробежала тень. Да, действительно: Колыма же забрал золото, которое Медведь собрал с подконтрольных «Ингушзолоту» приисков. Конечно, по справедливости оно действительно его, но все равно жалко.

– Кстати, а сколько там было?

– Центнер.

– Ладно, удачи тебе.

– И тебе счастливо, Рашид.

– До свидания, дядя Коля!

Колыма повернулся и пошел к своему микроавтобусу.

Гамзаев пристально смотрел ему в спину. Любовь к сыну и благодарность за его спасение удивительным образом уживались в его душе с жадностью. А ведь сын был уже у него… Блатной приехал один, у него центнер «рыжья»… Все эти мысли промелькнули в голове Гамзаева меньше чем за секунду – Колыма не успел сделать и трех шагов. И жадность победила.