Михаил Серегин - Честное слово вора

Коробов не успел ответить. На его столе зазвонил один из телефонов, и он поднял трубку:

– Генерал Коробов слушает. Здравствуй, узнал, конечно. Да ничего, идут помаленьку. А ты как? Вот и отлично… Что? По налету на Октябрьской? Пока ничего не известно. Нет. Мы же только-только начали работать, я как раз сейчас с Синякиным об этом разговаривал. Да нет, что ты, нисколько не помешал… Ладно. Ну, счастливо.

Коробов повесил трубку.

– Панкратов звонил. Интересуется, как у нас идут дела с делом о налете на Октябрьской.

Синякин ничего не ответил, но они обменялись с Коробовым понимающими взглядами. Генерал Панкратов – начальник УИН Магаданской области, и уж его-то совершенно не должно интересовать дело об этом налете, никак оно его не касается. А если интересует, то это наводит на определенные подозрения. Уж не его ли блатные подмазать собирались? Разумеется, вслух ни Коробов ни Синякин ничего такого не сказали и тему о том, кого именно собирались подкупать блатные, больше не затрагивали. Вместо этого они вызвали в кабинет одного из старших оперативников и уже более детально обсудили вместе с ним еще несколько подробностей будущих действий.

Когда разговор был закончен, Коробов передал своему заму все материалы по делу и сказал:

– И постарайся побыстрее, Паша. Особенно с поисками Коли Колымы.

Синякин кивнул и хотел что-то ответить, но его опередили.

– Знаете, а кого-то он мне напоминает… – Старший оперативник, которому Синякин передал папку с бумагами, открыл ее и внимательно рассматривал фоторобот подполковника-самозванца.

– Кого именно? – заинтересованно спросил Синякин, тоже заглядывая в папку.

– Не могу понять. Лицо вроде бы знакомое, но где я его видел, никак не соображу…

– Вот и у меня то же ощущение, – кивнул Коробов. – Ладно, если все-таки сообразишь, скажешь. А пока идите, работайте.

Синякин и его подчиненный попрощались с Коробовым и вышли из его кабинета.

Из двери, расположенной в дальнем конце большого зала, появились четверо с автоматами. Выстрел из базуки моментально смел их с дороги, но один из них успел выпустить длинную очередь. Из груди спецназовца брызнула кровь, и он медленно опустился на землю.

Монитор компьютера потускнел, и на нем возникли две надписи: «Переиграть последнюю запись» и «Вернуться в основное меню». Сидящий перед мощным компьютером черноволосый мальчик лет четырнадцати несколько секунд поколебался, а потом выбрал вторую и вышел из игры. Он уже который раз пытался пройти это трудное место, но у него никак не получалось опередить противников, кто-то из четверки все время успевал выстрелить в него. Может быть, нужно попробовать поискать путь в обход этого зала и напасть на них со спины? Или выбрать другое оружие – например, огнемет? Он откинулся на спинку своего кресла и задумался.

Комната, в которой находился мальчик, располагалась на последнем этаже элитного дома в центре Магадана. Дом был четырехэтажный, сталинской постройки, с просторными комнатами и высоченными потолками, а после того как в нем был сделан евроремонт, квартиры стали по карману только самым обеспеченным людям города. К их числу принадлежал и отец мальчика, глава подпольного мафиозного синдиката «Ингушзолото», и это было видно по каждой мелочи, находившейся в комнате, – от валяющейся в углу комнаты ручки фирмы «Паркер» до стоявшего на столе компьютера с плоским монитором на жидких кристаллах и процессором, мощности которого хватило бы для работы в каком-нибудь космическом центре.

Неожиданно мальчик приподнял голову и прислушался. Ему показалось или в коридоре правда послышались шаги? Нет, не показалось, кто-то идет. Может быть, папа? По шагам – похоже, у домработницы походка более шаркающая, неторопливая.

В дверь комнаты постучали.

– Рашид, можно я войду? – раздался негромкий мужской голос.

– Входи, папа! – радостно крикнул мальчик и вместе с креслом развернулся к двери. Впрочем, развернуться иначе он бы не смог. Мальчик сидел на инвалидном кресле с колесиками и ручным приводом, позволявшем сидящему на нем передвигаться без посторонней помощи.

Дверь комнаты открылась, и на пороге появился представительный седовласый мужчина кавказской внешности. На его остром, хищном лице с резко очерченным подбородком и глубоко посаженными черными глазами отражалось сейчас чувство любви и нежности, смешанной с жалостью.

– Здравствуй, сынок. Как твои дела?

– Прошел третий уровень и дошел до половины четвертого! – гордо сказал мальчик. – Папа, а у тебя сейчас есть время? Можешь со мной поиграть? Одному не так интересно.

– Не сейчас, Рашид, – мягко сказал мужчина. – Сейчас у меня очень много дел. Может быть, вечером. – Его голос звучал почти виновато.

Мальчик немного надулся, но выражать свое неудовольствие вслух не стал. Он прекрасно понимал, что работа – это важно.

– К тому же к тебе через час должен прийти учитель, – продолжил отец. – Я надеюсь, ты сделал задание по математике, прежде чем садиться играть?

– Конечно, папа. Я его еще вчера сделал, – ответил мальчик.

Потом он немного помолчал, приоткрыл рот, словно хотел о чем-то спросить отца, но так и не решился заговорить.

Однако отец Рашида был достаточно наблюдателен и заметил его колебания.

– Ты хотел что-то сказать, сынок?

Мальчик колебался еще несколько секунд, а потом выпалил:

– Папа, пожалуйста, разреши мне ходить в школу! Ну, пожалуйста, папа!

Лицо отца помрачнело, но его голос оставался спокойным и ласковым:

– Рашид, мы ведь уже столько раз об этом говорили. Я, конечно, могу поручить кому-нибудь отвозить тебя в школу и забирать оттуда, но пойми: тебе там будет очень плохо. Здоровые дети не любят больных, а ты даже не сможешь сам за себя постоять. Я же уже объяснял тебе это, и ты согласился. Зачем же ты опять об этом говоришь? Настоящий мужчина не должен так поступать.

– Я знаю, папа. – Мальчик заговорил торопливо и сбивчиво, было видно, что он очень хочет убедить отца: – Но, понимаешь, я узнал, что есть специальные школы для… – он осекся и спустя секунду договорил: – Для таких, как я. Кто не может ходить.

– Откуда ты это узнал?

– Из Интернета. Я искал какое-нибудь лекарство от моей болезни, но не нашел. Зато прочитал про такие школы. Папа, давай я буду ходить в такую! Пожалуйста!

Мальчик смотрел на отца умоляюще, а тот с трудом сдерживал рвущиеся наружу эмоции. Бедный мальчик! Искал лекарства… Если бы от этой болезни существовали лекарства, то он достал бы их для него. Кого угодно бы убил, что угодно бы сделал, но сына бы вылечил. Но лекарства для переболевших полиомиелитом не существует, и его мальчик останется парализованным на всю жизнь.