Михаил Серегин - Всегда летальный диагноз

Она протянула мне небольшой пакет, в котором я на ощупь определил наличие стакана.

– Здесь отпечатки пальцев пациента Краснова, – пояснила Марина. – Я сначала хотела обратиться к своим друзьям, но потом подумала, что будет лучше, если ты подсунешь этот стакан Чехову. Может быть, он сумеет через бывших сослуживцев организовать экспертизу этих отпечатков? Почему-то мне кажется, что они вполне могут оказаться в банке данных…

– Но ведь этого типа и след простыл! – сказал я. – Что нам даст идентификация его отпечатков?

– Где-то должен быть труп, – спокойно заметила Марина. – Рано или поздно он обнаружится. Здесь, в клинике, явно нечисто.

– И ты решила вывести их на чистую воду? – с беспокойством спросил я. – Ты не боишься, что с тобой может что-то случиться?

– Ты знаешь – не боюсь! – серьезно ответила Марина. – Я даже убеждена, что со мной будут нянчиться и постараются провести лечение в кратчайшие сроки. Если они меня потеряют, их репутация будет безнадежно испорчена.

– Все-таки будь осторожнее! – попросил я. – Ведь это не твое призвание – ловить в больницах бандитов… Кстати, мне сейчас пришло в голову! Может быть, это преступление только формально имеет отношение к больнице? Может быть, клиника просто оказалась местом, где произошло убийство?

Марина покачала головой.

– Увы, это не так… Во-первых, калитка. Во-вторых, двери. Кто-то отпирал и запирал их. Этот кто-то, несомненно, работает в клинике. В-третьих, пациент, выходивший за снотворным, явно фальшивый. Помнишь, я говорила о книге Стивена Кинга, которая лежала в этой палате? Я спросила этого типа, как она ему понравилась, и поняла, что он даже не знает, кто такой Стивен Кинг. А ведь книга была раскрыта на середине! В-четвертых, дежурный врач!

– А что – дежурный врач? Ведь ты, кажется, говорила, что вчера он вообще не вышел на работу?

– В том-то и дело! Но утром он присутствовал в кабинете Миллера и заявил, что всю ночь был на своем посту, а меня не видел, потому что в этот момент был занят с больной, у которой случился небольшой обморок. И, самое интересное, дежурная медсестра это подтвердила!

– А как вел себя охранник? – поинтересовался я.

– Его уже не было, – с сожалением ответила Марина. – Но я почему-то уверена, что он-то как раз здесь лицо постороннее. Иначе бы он непременно задержался и дудел с ними в одну дуду… А вот дежурный врач меня очень интересует. Хотелось бы мне знать, как он провел эту ночь! Кстати, – сказала она, понижая голос, – вот он идет. Посмотри внимательно… Мне бы хотелось, чтобы ты последил за ним.

Я посмотрел на человека, которого показала мне Марина. В зеленом хирургическом костюме и такой же шапочке, он торопливо спускался по лестнице на первый этаж. Меня поразило его лицо – оно было бледным и отекшим, словно у почечного больного. Хирург был высоким и худым – сквозь тонкую ткань выпирали острые лопатки. Лицо, кстати, тоже казалось вытянутым и унылым, точно череп старого мерина. Шаркая подошвами, врач удалился в сторону кабинета Миллера.

– Он чертовски подозрителен, правда? – с азартом сказала Марина. – Сейчас ты должен поехать и отдать стакан в хорошие руки, а к трем часам ты должен вернуться и сесть на хвост этому долговязому. Я узнала – они работают до трех часов. Раз ты взял отпуск – у тебя теперь масса свободного времени, и тебе нужно чем-то его занять!

– Послушай! – недоверчиво сказал я. – Откуда у тебя эта внезапная страсть к сыску?

– Наверное, я подцепила от тебя какой-то микроб! – заявила Марина. – И потом, если в тихой больнице, куда ты ложишься в надежде обрести красоту и уверенность, начинают убивать пациентов, поневоле начинаешь волноваться.

– Не лучше ли тебе тогда отсюда выписаться? – предположил я.

– Вот тут ты ошибаешься! – возразила Марина. – Как только я перестану быть пациенткой клиники, я стану опасной свидетельницей. Догадываешься, чем это пахнет?

– Но тогда надо срочно обращаться в милицию! – встревоженно сказал я.

– Сначала мы должны найти какую-то зацепку, – убежденно заявила Марина. – Иначе они попрячут концы в воду, и все на этом закончится. В общем, делай, что тебе велено. Это мое расследование, а не твое.

– Слушаюсь, босс! – пробормотал я. – Так я тогда пойду?

– Да, иди, – сказала Марина. – И постарайся не разбить стакан. Это единственная улика. В палате уже навели шмон.

Я неловко обнял ее – проклятый пакет с уликой мешал мне. Мы поцеловались.

– И помни, к трем часам ты должен вернуться! – еще раз предупредила Марина. – Мне кажется, этот врач замешан в преступлении, а поскольку он не профессионал, то непременно чем-то себя выдаст. Ты обязательно должен понаблюдать за ним.

– Дело привычное, босс!

Я повернулся и пошел к выходу. Девушка в белом халате безучастно посмотрела мне вслед. Как на грех, все посетители уже разъехались, и некому было меня подбросить до центра. Пришлось топать пешком – сначала до ближайшей остановки, а потом пересаживаться с автобуса на метро.

Времени ушло слишком много, и, когда я добрался до улицы Добролюбова, где проживал Юрий Николаевич, была уже половина первого. Опасаясь не успеть до трех часов в клинику, я постарался изложить Чехову самую суть дела, опустив некоторые детали. Вначале он слушал меня с выражением некоторого недоверия на лице, но потом оживился, и в глазах его появился особый блеск, точно у гончей, бегущей по следу.

– В общем, такой вот Хичкок получается, Юрий Николаевич! – виновато заключил я. – Если это в твоих силах, помоги, пожалуйста! Пока, кроме этого стакана, нам не за что уцепиться. Все улики улетучились как дым.

– Ладно, что-нибудь придумаем! – проворчал Чехов, взвешивая на ладони почти невесомый пакет со стаканом. – Ты, в общем-то, кстати. А то я уже очумел от одиночества. Ты не представляешь, как чувствует себя человек, выброшенный на пенсию! Как Робинзон Крузо, выброшенный на необитаемый остров! Я уже созрел для того, чтобы ходить в парк и играть в шахматы с полусумасшедшими стариками! С удовольствием займусь твоей новой загадкой, даже если она окажется полной глупостью!

– Марина утверждает, что нисколько не сомневается в причастности работников клиники к преступлению, – сказал я.

– Они могут попросту беспокоиться за свою репутацию, – возразил Чехов. – Любое происшествие, имеющее хотя бы косвенное отношение к больнице, является плохой рекламой. Они могут быть невинны как младенцы и именно вследствие этой невинности вести себя так глупо и подозрительно. Знаешь что? Объясни-ка мне подробнее, где эта клиника находится… Я хочу взглянуть на нее своими глазами.

Я объяснил Чехову, как найти клинику и в каком примерно месте Марина нашла бесчувственное тело. Чехов задумчиво потер лоб и потянулся за папиросами.