Михаил Серегин - Государственный киллер

– И ты что, хочешь, чтобы я нашел тебе помещение?

– Оно уже найдено. Осталось получить разрешение на его ремонт и эксплуатацию.

– И что это за помещение? – не без интереса спросил Костров.

– Знаете пансионат «Алый Горизонт»? Вы должны знать, Алесан Сергеич, наверно, не раз отдыхали.

– Ну, знаю, – ответил тот.

– Возле него, километрах в пяти в сторону от Волги, находится монастырь, кажется, женский. Запущенное зданьице, между прочим.

– Монастырь? – воскликнул Костров, а потом вдруг рассмеялся. – Да ты в своем уме, Сережа? Порностудия в монастыре? Да такое только в кино бывает.

– А я о чем говорю? – усмехнулся Никольский. – Местный митрополит, если не ошибаюсь, ваш хороший друг, не раз вместе на охоту да по дачам с девочками ездили. Попросите, он вам все подпишет без базара.

Костров задумался.

– Глобально мыслишь, Сергей, – наконец выговорил он. – Ну хорошо… только надо будет как-то мотивировать это юридически, и чтобы мое имя не фигурировало рядом с твоей студией.

– Да о ней вообще никто знать не будет, – заверил его Никольский. – Эта варварская страна еще не дошла до той стадии цивилизованности, чтобы легально иметь такие продвинутые заведения.

Известную особенность российского законодательства – закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло, – Никольский и Костров использовали на полную катушку. В результате счастливые монахини встречали хлебом-солью своих радетелей и избавителей от нищеты. А потом смотрели сквозь пальцы на то, как параллельно с ремонтом самого монастырского здания возводится новый корпус, в котором, собственно, и должно было располагаться любимое детище Никольского, называемое «головным офисом» фирмы «Калипсо».

– А почему «SIN Studio»? – как-то спросил генерал.

– Потому что-то SIN – это мое Ф.И.О.: Сергей Иванович Никольский, – ответил тот, – а английское слово «sin» переводится на русский язык словом «грех». Красиво обыграно, правда?

Инна тем временем блаженствовала со своим любимым Маметкуловым. С отцом она на этой почве рассорилась, и ссора была достаточно серьезна, потому что тот не привык, чтобы шли поперек его воли. Наконец он заявил, что Инна ему не дочь и может делать все, что ей заблагорассудится.

Под коммуникабельной оболочкой генерала, как оказалось, скрывался тиран и деспотичнейший из отцов.

Инне было все равно.

Но и с Маметкуловым у нее вскоре не заладилось. Он где-то пропадал целыми днями, потом это начало распространяться и на ночи. А она оставалась одна.

Однажды Маметкулов пришел домой в прекрасном настроении, бросил Инне пачку долларов и сказал, что заработал на полную катушку новый филиал их фирмы. Сказал, что по этому поводу будет банкет и что он сейчас уходит на этот банкет. Ее с собой, естественно, взять не может.

Инна попыталась возражать, но он пришел в бешенство, обозвал ее сучкой, дурой и другими столь же лестными наименованиями, а потом, недолго думая, ударил по лицу. Чуть-чуть, вполсилы, так сказать, но у бывшего чемпиона Европы по тайскому боксу и это получилось достаточно убойно.

Выполнив свою благородную миссию, Маметкул хлопнул дверью, тщательно запер ее и удалился.

Оскорбленная девушка поклялась жестоко отомстить негодяю, каких, по ее мнению, не было от сотворения мира. Клятвы эти она сопровождала опустошением бутылки коньяка (хорошо, что не нашла никаких транквилизаторов – в смеси с алкоголем они действуют совершенно по-иному), потом вытащила из потайного угла маленький пистолет и решительно направилась к двери с твердым намерением застрелить Маметкула, а там будь что будет.

И только тут ей пришло в голову, что она не знает, куда именно он поехал.

Инна вспомнила, что ее отец, генерал Костров, был не чужд деятельности фирмы «Калипсо» (как и еще нескольких фирм в городе). Пьяному море по колено, и она сделала то, на что никогда бы не пошла в трезвом виде: позвонила отцу и довольно невежливо спросила, где находится новый филиал фирмы «Калипсо» и куда это поехал Маметкул.

Генерал Костров заколебался, но Инна стала кричать на него и заявила, что он, отец, не хотел, чтобы она встречалась с Маметкуловым, а теперь не дает ей порвать с ним.

– Монастырь возле «Алого Горизонта»… там твой Маметкул! – брякнул выведенный из себя генерал. – Только лучше не езди туда, хуже будет…

Он боялся, как бы она в таком состоянии не натворила черт-те чего, а Инна подумала, будто он ей угрожает, и закричала, что она плевать хотела на его предупреждения. Она, мол, давно знает, что папаша якшается с мафией.

И бросила трубку.

Генерал хотел было поехать к дочери и удержать ее от опрометчивых шагов, а потом подумал… с какой стати? Еще не хватало, чтобы он, генерал Костров, встревал в пьяные разборки дочери и ее любовника.

И сел читать «Спорт-Экспресс».

Взбешенная девушка допила коньяк, попыталась открыть дверь, а когда это ей не удалось, несколькими выстрелами разбила заблокированный замок, а два других с трудом открыла дрожащими от нервного возбуждения руками.

Вырвавшись на свободу, она подумала, что, может, лучше поехать к подруге Камилле, которая жила одна. Купить двойную дозу кокаина – себе и ей. Денег-то полно. Но тут перед глазами всплыло так неожиданно ставшее ненавистным красивое лицо Игоря, и алая пелена бешенства застила взор.

…До монастыря она буквально долетела на своей новенькой «девятке», которую перед самой ссорой подарил ей отец. Железных ворот, которые впоследствии вышиб Свиридов, еще не было, а деревянную «времянку» она выбила и на полной скорости влетела в монастырский двор.

На втором этаже нового корпуса пылали зарева огромных окон. Она ворвалась внутрь, как разгневанная фурия, и промчалась по оказавшемуся пустынным длинному коридору. Ее внимание привлекли голоса и полоска молочно-белого света, пробивавшаяся из полуоткрытой двери. Неожиданно для самой себя она оттолкнула стоявшего в дверях рослого охранника и, распахнув дверь, ворвалась внутрь.

Это был просторный, ярко освещенный зал. Посредине располагалось то, в чем ее уже помутившееся сознание определило съемочную площадку.

То, что творилось на этой съемочной площадке, отказывалось фиксировать самое искаженное сознание.

Перед объективом кинокамеры плюгавого косматого оператора происходила какая-то разнузданная бесстыдная оргия. Непонятно, кто с кем и чего… из переплетения высовывались поочередно чьи-то голые руки и ноги. Чуть в стороне стоял голый «актер» в парике под Леля из «Снегурочки». Он выставил перед собой руку, а невысокий плотный мужчина с ярко-рыжими волосами делал ему внутривенную инъекцию.

– Никитич… – в ужасе пробормотала Инка.

Она знала этого рыжего. Никита Билич. В свое время генерал Костров, который был тогда еще полковником, посадил его за торговлю синтетическими – самопальными, но очень высокого качества – наркотиками.