Михаил Серегин - Риск просчитать невозможно

– Мы тут не экзамен на твою грамотность проводим, так что помолчи, – осадил его Величко. – Дай человеку высказаться.

– Да я уже почти все сказала, – чуть смутилась леди. – Кроме, конечно, того, что исследование любых медикаментов происходило именно в этой клинике и здесь выдавали характеристики и разрешения. То, что посылали в Москву, уже не играло роли, так как ответ оттуда обычно был таким же, как и здесь. Эта клиника на высоком счету, ее результатам доверяют.

Алекс понемногу начинал понимать что к чему и, чтобы уж совсем убедиться в том, что он думает верно, предпочел озвучить собственные мысли:

– Значит, компания, финансирующая создание препарата, планировала выставить его в продажу?

– Относительно продажи я ничего сказать не могу, но знаю, что доказать его опасность для жизни мог лишь мой муж, но так как теперь его нет – нет и преград к дальнейшему производству.

– Как же у вас тут все, ей-богу, трудно, – вздохнул Мачколян, которому требовалось чуть больше времени, чем остальным, чтобы дозреть до главного. Пока же в его голове варилась самая настоящая каша. – Лично я думаю, что договориться можно с любым человеком, главное – предложить ему именно то, что он хочет.

Нина Семеновна не сказала о том, что ее муж был неподкупен, но по ее взгляду все поняли, что именно об этом она и подумала.

Разговор с женой убитого, а это подтвердилось уже через несколько минут, оставил свой след в душе только у Алекса и Валентина, Мачколяна же с Максимовым он почти не заинтересовал. Они посчитали все услышанное полным бредом, не заслуживающим никакого внимания, и принялись по привычке подкалывать друг друга и шутить. Продолжалось это недолго, тем более что вскоре к ним пришел тот самый мужчина, которому было поручено осмотреть гадину и шприц, и сообщил следующее:

– Вы оказались совершенно правы. Змею кто-то сначала погрузил в анабиотический сон, а затем ввел ей некую смесь, которая и вызвала подобную реакцию.

– То есть это было убийство? – переспросил Валентин, внимательно глядя на ученого.

Ответчик кивнул, сразу же добавив:

– И в шприце была сыворотка совершенно против другого вида змей. Он вколол себе не то противоядие, да к тому же укусов было два.

Мужчины переглянулись. Первым поднялся со стула Ашот и, отряхнув руки о комбинезон, прогрохотал своим голосочком:

– Ну-с, собственно, наше дело на этом закончено – кому что было интересно, все выяснили. Дальше пусть менты копаются. Свою работу мы сделали, и, как я считаю, очень даже неплохо. Возвращаемся. – Он глянул на часы, тут же добавив: – Скоро уж и смену сдавать.

В машину спасательная команда загрузилась быстро. Только один Граф не спешил лезть в трясущийся катафалк, за рулем которого к тому же сидел Шумахер-убийца, как прозвали Ашота за его полное нежелание соблюдать скоростной режим и правила дорожного движения. Ну ладно еще, когда на вызов спешили и от каждой секунды зависела чья-то жизнь, так ведь он точно так же водил и собственный джип. Бедные машины приходилось менять каждый год, причем ту, что прошла испытание на совесть, оставалось только списывать, настолько она оказывалась разбитой. Впрочем, деньги у Ашота были, а потому «жестянки» он не жалел, все равно ведь это только груда металла.

Устав ждать, когда пес нарезвится и соизволит присоединиться к остальным, Мачколян грубо рявкнул:

– Ну ты, блохастый, тебе что, особое приглашение требуется? А ну марш на свое место. Разболтался совсем без батькиной-то руки.

Никто не был уверен, что Граф понял что-нибудь из сказанного, но вот интонацию пес угадал безошибочно и, дабы не навлекать на себя еще большего гнева, поспешил исполнить указание. Едва он запрыгнул в кабину и дверь захлопнулась, Ашот врезал по газам.

– Надеюсь, вы не верите во всю ту лапшу, что на ваши уши развесила эта леди? – полюбопытствовал Ашот у молчащих товарищей. – Бред это сивой кобылы. Выгораживает она его от чего-то.

– Езжай давай, нечего всякую шушеру вперед пропускать, – тонко намекнув на то, что ему следует заниматься собственным делом и не мешать остальным думать, отозвался Грач.

Обидевшись на то, что его упрекнули в малой скорости, Мачколян не на шутку разошелся и, впечатав педаль газа в пол несчастной машины, принялся нарезать по дороге такие петли, что любой заяц бы позавидовал. Пассажиров нещадно трясло и бросало из стороны в сторону, но возмущения никто не выражал. В конце концов, при такой езде путь до дежурки оказался на два порядка короче, чем когда они ехали в клинику. К тому же сыграла свое дело и привычка. Пообщаешься с таким несколько лет, привыкнешь.

Зато выходили все из машины с радостью и благодарностью господу богу за то, что он в очередной раз не прибрал всех к рукам при таком водиле, с которым вряд ли мог сравниться даже сам легендарный Харон. Уж он-то наверняка готов встретить Ашота у себя с распростертыми объятиями.

– Алекс, если ты не уговоришь Косицина установить в этой таратайке блеф-пакеты или сменить водителя, я в нее больше не сяду, – проворчал в адрес Величко хлипкий по натуре Максимов. Только его одного после таких поездок ломало и коробило. – Вон смотри, даже Граф жалуется.

– Ты Графа не тронь, он против моих катаний ничего не имеет, – услышав его стоны, поспешил добавить сам обидчик. – И потом, он не злится, а просто пытается отловить наездника на собственном теле.

Граф и впрямь клацал зубами где-то в области собственного хвоста, что явно указывало на то, что на нем завелись собственные любители бесплатных катаний.

– Ты когда его последний раз обрабатывал, Алекс? Учти, не займешься этим вечером, я применю к его вражескому населению дезодорант собственного производства.

– Это не тот ли, производимый по новой методике, когда вдох спереди, а выдох сзади?

– Не тот. Я имел в виду дуст или какую-нибудь керосиновую смесь.

– После которой с него не только все блохи, но и вся шерсть слезет, – съязвил Макс, отдуваясь за собственные неудобства. – Он тебе этого не простит даже за фунт шашлыка.

Пока эти двое бранились и осыпали друг друга колкостями, Величко с Грачевым удалились в раздевалку и, скинув там с себя все лишнее, переместились в комнату, где постоянно находилась дежурная бригада – до конца рабочего дня оставалось каких-то полчаса, но все же это было еще рабочее время. Там их разговор вновь вернулся к прежней теме.

– Мне почему-то кажется, что столь изощренный способ убийства мог выбрать только кто-то из работающих в клинике, – продолжил развивать свою прежнюю мысль Валентин. – Ведь в ней проводятся опыты над различными тварями, а значит, о них ученые знают все. Да и мотив наверняка как-то связан с профессиональной деятельностью пострадавшего.