Михаил Серегин - Спасительный удар

Александр устало вздохнул, потрепал сидящего рядом с ним Графа по холке и спросил:

– Ну что, едем на автодром, вылавливать нашего горе-игрока?

Собака радостно завиляла хвостом и побежала к остановке.

На трибунах было людно и шумно. Напряженные взгляды устремлены на трассу, по которой на огромной скорости неслись пестрые от рекламных надписей гоночные машины.

Каждый водитель стремился опередить соперников, невзирая на опасность. Любой изъян на трассе, случайно попавший не туда камешек, отказ двигателя – все это могло стать предвестником беды. Но из-за одного только еще начинающего мелко накрапывать дождичка никто не собирался отменять автосоревнования.

И тут, неожиданно для всех, у одной машины отлетело антикрыло, за ним последовали еще какие-то части, а затем отвалилось и колесо и, с силой взметнувшись вверх, чуть не угодило в зрителей. Само авто тоже мгновенно оторвалось от земли и врезалось в бетонный отбойник. По трибунам прокатился стон ужаса, и все поспешили к перилам, несмотря на запрет комментатора.

Максимов издал горлом полухрип-полустон, поняв, что его ставка не оправдалась и он окончательно остался без денег, которые необдуманно поставил на ту самую пятнадцатую машину. Это был конец. Под нестройный гул толпы Андрей достал из кармана свой тонюсенький кошелек, намереваясь проверить, остались ли у него вообще деньги хотя бы на дорогу до работы. Открыл его и неожиданно обнаружил, что почти богат: из кошелька на него смотрели аж целых пятьдесят рублей.

«О, так можно поставить еще раз, – обрадовался он, все еще страстно желая поймать за хвост удачу. – Или все же не стоит?»

Тем временем трассу быстро очистили от обломков, зрители успокоились, и гонка должна была возобновиться. Макс посмотрел вниз, вспоминая, которая из машин только что была самой первой, а значит, оправдает его надежды на этот раз…

Вот она, красавица. Рычит, подобно взбешенному животному, готовому в любую минуту броситься в бой. Она-то ему и подойдет. Максимов мгновенно принял решение. Быстро покинув свое место, он поднялся до кабины приема ставок и протянул свой последний полтинник маленькому человечку с огромными очками на носу, принимающему последние ставки перед гонкой.

– На кого ставите? – покосившись на Максимова, уточнил очкарик.

– На восемьдесят шестой, – со вздохом парировал Андрей.

– Принято, – ответил маленький человечек, черкнув что-то у себя на листке и протянув Андрею какую-то карточку, на которой большими цифрами был выведен выбранный номер.

Андрей потоптался у окошка и неторопливо отошел в сторону. Затем до его слуха донеслись возобновившиеся крики радости, и он поспешил на трибуну, боясь пропустить начало гонки.

Оказавшись снова на своем месте, он увидел, что болиды уже тронулись и его очередной кумир, опередив всех, уверенно несется к финишу. И хотя это был только первый круг, можно было порадоваться: еще немного – и победа обеспечена. Макс радостно подскочил и, изобразив Тарзана, поколотил себя в грудь, оглушив при этом всех находящихся по соседству диким утробным рыком. Столь бурная его реакция не понравилась какому-то накачанному парню в мокрой футболке, который помахал перед носом Максимова огромным кулаком. Больше уже Андрей этого не повторял.

Машины пошли на последний круг. За восемьдесят шестым неотступно следовал пятый, то и дело норовя его обогнать и выйти на финишную прямую.

– Ну жми же, жми! – подгонял водилу выбранной машины Андрей. – Давай, сделай его!

Понявший, видимо, что ему не обогнать соперника, пятый решился на риск и, вильнув, зацепил его крыло. В ту же минуту машину с восемьдесят шестым номером резко развернуло и прокрутило на месте. Не успевший сориентироваться, да и просто не способный остановить разогнавшуюся машину, следовавший позади гонщик с визгом тормозов влетел в и без того выведенное из строя авто.

Удар был сильным. В следующее мгновение развалившийся на ходу болид вынесло на газон и, провертев несколько раз, остановило. К рассыпавшейся машине поспешили работники «Скорой». Они вытащили водителя и уложили на землю недалеко от самой трассы. Даже с трибун было видно, что у гонщика разбито лицо и, возможно, он еще и потерял много крови. Моментально был вызван вертолет, и пострадавшего стали готовить к погрузке и отправке в медпункт. Погода мгновенно испортилась, и вместо мелкого «грибного» дождичка из набежавшей тучи хлынул настоящий ливень.

Андрей растерянно и немного обреченно следил за этими действиями, не обращая никакого внимания на потоки дождевой воды, стекающей с его волос на лицо, заливающейся в глаза и рот. Он был окончательно растерян, ибо никак не ожидал повтора ранее случившегося и не верил, что одному и тому же человеку может вот так фатально дважды не повезти. Но факт оставался фактом, и поделать с этим ничего было нельзя.

Накатившая сразу апатия моментально подавила собой всякий интерес к соревнованиям, а потеряв то главное, что удерживало его здесь, то есть – стимул, Андрей вяло поднялся с пластикового кресла, закинул на плечо рабочий рюкзак, набитый до отказа разными хитрыми приспособлениями, и поплелся к выходу. Он шел, опустив голову и глядя лишь себе под ноги. Дождь тоже не способствовал оптимистичному настроению. Так Максимов дошел до входных ворот, преодолел турникет и поплелся к автобусной остановке.

– Я уже загребся тебя тут ждать! – неожиданно воскликнул кто-то у него за спиной и положил ему на плечо свою тяжелую руку.

Максимов повернулся и, увидев Величко, вяло протянул:

– А, это ты… – и продолжил продвигаться к остановке.

Его нисколько не удивило появление Александра, настолько он погрузился в себя и до сих пор никак не мог выплыть. Чтобы хоть как-то растормошить своего друга, сообразительная собака решительно цапнула его за левую штанину и слегка дернула. Максимов вскрикнул, во взгляде его появилась осмысленность, а затем он произнес:

– Как хорошо, что ты мне встретился, одолжи десятку на автобус.

– Что? – буквально остолбенел Величко, а Граф повторил свою шоковую терапию еще раз.

Теперь уже это помогло, и Максимов, дрыгнув ногой, яростно заругался:

– Да ты чего, животное, совсем оборзело? Своих уже кусаешь. Чего я тебе такого сделал-то, что ты со мной так? Уйди… не приближайся.

Словно поняв, о чем ему говорят, Граф сел на задние лапы и, склонив голову набок, пристально посмотрел на Максимова.

Тот немного успокоился, кинул беглый взгляд на Александра, потом на Графа, а потом вдруг спохватился:

– Стоп, ребята, а что вы-то тут делаете?

– Ну, вот это уже гораздо лучше, – облегченно вздохнул Величко. – С этого вообще-то и стоило начинать, – и, обняв друга за плечи, повел его к остановке, вкратце излагая просьбу Ашота.