Михаил Серегин - Спасительный удар

– Извините, – вновь обратился к медсестре Грачев, – а нельзя ли как-нибудь узнать, сколько новых пациентов положили в больницу сегодня?

– Троих, кажется, – вяло откликнулась та, не поднимая головы. – Один ваш, двоих – женщину и ребенка – с утра привезли. А что?

– Да так, ничего, – отмахнулся Валентин. И вновь его стали обуревать сомнения. Действительно ли ищут Пожарова или это обычные бредовые идеи, вызываемые страхом? Если все же нет, что тогда? Нет, необходимо все проверить, прежде чем принимать какие-то решения.

Подумав так, Грачев решительно направился к лифту и услышал, что тот поднимается наверх. Времени на решение не оставалось: он заметался, не зная, что же ему делать. «Эх, была не была», – в конце концов решил он. Лучше лишний раз подстраховаться, нежели потом расплачиваться за свой недосмотр.

Со всей возможной быстротой он натянул на себя коротковатый белый халат, что до того был накинут на плечи, схватил со стола медсестры ее шапочку, а когда она устремила на него свой ошеломленный взгляд и открыла рот, чтобы сказать что-то, приложил палец к губам и прошептал:

– Если я кое-чего не сделаю, в вашей больнице произойдет убийство. Сидите тихо и ничего не предпринимайте. Поняли?

Женщина испуганно закивала и заозиралась по сторонам. Грачев нацепил колпак себе на голову и со всех ног кинулся к запретному коридору, куда его до этого момента не пускали. Почти в самих дверях он задел плечом какого-то врача, но, так как ему сейчас было ни до чего, даже не извинился и поспешил дальше. Не имея точной информации, в какой палате содержится Пожаров, Грачев вынужден был заглядывать в каждую дверь и внимательно осматривать больничные покои. Наконец он нашел – Эдуард Георгиевич лежал на койке у самого окна, накрытый грязно-белым одеялом в крупный зеленый горошек.

Лицо его было обращено к потолку, а руки свешены вниз и совершенно безжизненны.

Пулей влетев в палату, Валентин накрыл голову спящего Пожарова одеялом, отщелкнул держатели, мешающие колесам каталки двигаться, и стал выкатывать ее из палаты. Не сразу смекнувшие, что это никакой не врач, бодрствующие пациенты этой комнаты, а их было всего трое, зашумели:

– Э, куда вы его! Оставьте!

– Тихо, – шикнул на них Валентин. – В ваших же интересах будет сию минуту прикинуться спящими.

– Да кто ты вообще такой? – недовольно заворчал какой-то небритый старикан, лежащий в самом углу. – Кто тебе дал право нам указывать? Оставь койку, а то вызовем врача, не поздоровится. – И он даже слегка привстал, демонстрируя, что, если его не послушают, намерен выполнить угрозу.

Валентин не стал обращать на эти реплики внимания, тем более что дверь автоматически захлопнулась за ним сразу, как только он выкатил кровать со спящим Пожаровым в коридор. Почти в ту же минуту двери в закрытый для посторонних коридор распахнулись от удара ноги, и по спине Валентина побежали мурашки. Последнее усилие и…

В коридор вошли шестеро мужчин в темных костюмах. На головах у них были надеты шапки, способные в любой момент превратиться в черную маску с прорезями для глаз, носа и рта, но сейчас они почему-то ими не воспользовались, видимо, посчитав, что тут, в больнице, опасаться им совершенно нечего. Впереди всех, ступая решительно и тяжело, шел яркий представитель криминальной среды, которых в народе принято называть просто: железобетонными идиотами с опилками вместо мозгов. Этот стальной типаж, видимо, считавший себя из ряда вон крутым, на минуту остановился в коридоре и, обведя его взглядом, скомандовал:

– Проверьте все палаты!

Получив приказ, его приспешники торопливо рассредоточились по всему коридору, бесцеремонно вламываясь в палаты и внимательно вглядываясь в пациентов. Их не смущало даже то, что из соседнего крыла прибежал заместитель главврача и попытался объяснить им, что здесь больница и такие действия совершенно противозаконны или, по крайней мере, бесчеловечны. Он кричал:

– Здесь же больные! Здесь стерильная чистота, а вы разносите бактерии и заразу. Как так можно? Я буду звонить губернатору, я заявлю на вас…

– Да иди ты! – толкнул его в грудь главный из этой группы. – Уже можешь начинать жаловаться, червяк!

Ошарашенный таким ответом, врач отступил в сторону и застыл с открытым ртом и распахнутыми глазами: с подобным безобразием ему еще сталкиваться не приходилось. Из одной палаты двое головорезов выволокли упирающегося и матерящегося на своем наречии кавказца. У того была перевязана грудь и загипсована одна рука, но это никого не волновало – его даже волокли за эту самую руку. Подтащив не виноватого ни в чем больного к боссу, мужчины спросили у того:

– Он?

Тот поводил желваками и, прищурившись, вяло бросил:

– Нет.

Загипсованного сразу же отпустили, он тут же рухнул на пол, не получив более ни от кого никакой поддержки, и завыл от боли. Все еще не ушедший из коридора врач вновь закричал:

– Да что же вы делаете, ироды! Разве так можно, у него же перелом грудной клетки! – и кинулся на помощь к больному.

Бойцы, на одеждах которых крупными буквами были написаны три буквы, ясно говорящие Грачеву, что это именно те, за кого он их сразу и принял, продолжили свое занятие дальше. До него, Валентина, им уже оставалась всего пара шагов. Еще немного – и он окажется лицом к лицу с разъяренными бандитами. Что же делать?

Валентин завертел головой по сторонам: коридор – но он занят врагами, чуть дальше – процедурный кабинет, сбоку запертая дверь, ведущая на женскую половину, дальше… Стоп, дверь! Грачев торопливо подскочил к этой самой двери и потянул ее на себя. Времени оставалось все меньше и меньше, вот уже послышались чьи-то приближающиеся шаги. Он выхватил из кармана складной ножичек, раскрыл его и, всунув острие в замочную скважину, с трудом повернул. Замок, не отличавшийся особой сложностью, поддался. Можно было уходить, но тут…

Грачев резко обернулся, и его взору предстала ухмыляющаяся рожа с неприятным оскалом. Еще через минуту эта рожа окривела еще больше, впрочем, тогда уже Валентин ее не видел, так как обхватил толстую шею парня, притянув его тело к себе. Парень попытался ударить его затылком, не имея иной возможности защититься, но у него ничего из этого не вышло, и он стал падать на пол, отягощенный собственным весом. Понимая, что лучше не шуметь, Валентин помог безжизненному телу парня опуститься на мраморный пол, слегка отодвинул его к стене и вновь взялся за кровать. Вкатив ее на женскую половину, Грачев закрыл и запер за собой дверь и почти побежал по узкому коридору.

За несколькими дверями, что он преодолел, показалась лестница. На мгновение замерев на месте, Грачев прислушался: стало ясно, что его направление пути вычислено. Необходимо было куда-то спрятать Пожарова, а самому попытаться увести этих людей из больницы. Но как это сделать? Валентин закусил губу, выудил из памяти несколько подходящих вариантов поведения в подобных ситуациях и, выбрав из них один, наиболее, на его взгляд, продуктивный, принял решение. Он повел коляску на другой этаж, а там сразу завернул в первую из попавшихся палат.