Михаил Серегин - Убойные ребята

– Но как же?.. Где же инфаркт? Вы же… конечно, я понимаю… это же типичная смерть от… от асфиксии. От… да вы сами взгляните, тут же совершенно оче-ви…

Доктор не договорил. Увидев очевидное, он не смог предположить не менее очевидного. Того, как отреагирует на его слова человек, которому он только что оказывал первую помощь. А этот человек, наверно, ожидал от Федора Николаевича совсем иного, и уж, конечно, не рассуждений об асфиксии, то есть удушении. Диагноз был ясен и безапелляционен: инфаркт, и нечего было умничать, разглагольствуя об асфиксиях. Человек в черном костюме подобрал с пола длинный и узкий обломок зеркала, обмотал его тупой конец носовым платком, чтобы не порезаться, – все это на глазах остолбеневшего от ужаса Федора Николаевича, и приблизился к доктору. Тот пролепетал:

– Я буду молчать, я буду… молчать… я никому ни-че-го…

– Конечно, будешь! – перебил его человек в черном и вдруг совершенно неуловимым движением вонзил зеркальный «кинжал» в глаз доктора. Тот даже не дернулся; полоса стекла вошла глубоко, больше чем на половину своей длины, пробив мозг. Доктор Федор Николаевич подался назад и мягко упал на пол.

– Асфиксия… подумаешь, диагност. На моей памяти вообще был случай перистальтической асфиксии. Это когда одному не желавшему платить горе-бизнесмену аккуратно, чтобы не подох, взрезали брюхо, а потом удавили собственными кишками. Хорошо резали, качественно. Япония все-таки рядом… харакири всякие…

Он вынул из кармана сотовик и набрал номер. Ответил тонкий жалобный голос:

– Аллле-о.

– Здорово. Ты мне нужен. Что голосок такой кислый?

– А-а от меня жена-а ушла-а…

– Умерла, что ли?

– Не на-адо так говорить. У меня нервы-ы. Ушла – это значит ушла.

– Понятно. Вот что. Поднимай свою толстую задницу и катись ко мне.

ВСЕ ВЫШЕ– И НИЖЕСЛЕДУЮЩИЕ СОБЫТИЯ ПРОИСХОДИЛИ В ОДИН ИЗ ПОСЛЕДНИХ ГОДОВ ПРОШЛОГО СТОЛЕТИЯ, КОГДА ВЛАДИМИР СВИРИДОВ ЕЩЕ ЖИЛ В РОССИИ И РАБОТАЛ НА ИЗВЕСТНОГО ПОВОЛЖСКОГО «АВТОРИТЕТА» МАРКОВА ПО ПРОЗВИЩУ КИТОБОЙ.

Влад прицелился и всадил пулю в очкастый глаз Лаврентия Павловича Берии.

После этого он отложил в сторону пневматический пистолет и лениво перевернул газетную страницу. Зевнул. Газеты он использовал как хорошее снотворное. Он помнил слова своего покойного родителя, бравого полковника воздушно-десантных войск Антона Сергеича Свиридова: «Если испортился сон, затверди устав или, еще лучше, прочти передовицу "Правды". Из многих глупых и очень глупых солдафонских мыслей, высказанных полковником Свиридовым, эта мысль была наименее несносной и наиболее полезной для его старшего сына Владимира. Когда ему не спалось, он открывал прессу и уже через несколько минут засыпал.

Газетная заметка, которую он только что прочитал, сна у него не вызвала. Даже потуг на сон. Статейка была тиснута в примечательной рубрике «Криминальные сводки» и живописала очередную выходку Афанасия Фокина, лучшего, да и, пожалуй, единственного друга Свиридова. Фокин отмечал какой-то праздник и до того набрался, что поехал кататься по городу пьяный на машине, которую купил накануне. Почтенный Афанасий возомнил, что купил кабриолет, и для подтверждения этого мнения извлек из гаражных завалов «болгарку» (режущий инструмент по металлу с абразивным кругом) и, распилив стойки салона, снес крышу. Несчастная «девятка» действительно стала кабриолетом. Это привело Фокина и двух его подружек в восторг, и они решили покататься, на ходу распевая песни и распивая спиртное. Дело было ночью, девицы разделись догола и безобразничали. Чуть ли не на центральной площади города Фокин машину остановил и тут же принялся заниматься с девушками сексом.

Жильцы близлежащих домов вызвали милицию.

Милиция начала гоняться за нарушителями общественного порядка. Менты тоже оказались не совсем трезвы, так что веселье только начиналось. «После длительной погони со стрельбой и нецензурными выражениями с обеих сторон, – пропечатывал газетный борзописец, – нарушители были задержаны. Фокин, будучи мертвецки пьян, заснул за рулем и врезался в рекламный щит с символичной рекламой "Game over" (против наркотиков). Game Фокина, как выяснилось, в самом деле была over – доигрался. Сам главный нарушитель общественного спокойствия даже не почувствовал удара: он мирно спал на баранке руля. А вот с девушками вышло хуже: одна из них вылетела из новоиспеченного "кабриолета" и шлепнулась в фонтан, а вторая плюхнулась о бортик упомянутого фонтана.

Особую пикантность описанному безобразию придавало то, что главный виновник «торжества» был священником одной из многочисленных церквей города, а две его спутницы в ночном автошоу – прихожанками данного храма. Фокин подтвердил свой духовный статус, когда его транспортировали в отделение: он проснулся и начал бормотать что-то вроде «седохом и плакохом на реци вавилонския», а потом, с криком «Покайтесь, грешники!» и безбожно при этом икая, попытался выскочить из мчащейся на хорошей скорости патрульной машины. Хотя в том состоянии, в котором находился Фокин, можно было только вывалиться. Что он и сделал.

К счастью, к этому моменту машину успели существенно тормознуть, иначе это кончилось бы печально даже для могучего организма Афанась Сергеича. А так он просто вывалился на асфальт, несколько раз перекатился и, замерев наконец в неподвижности, захрапел. И без того намучившиеся стражи правопорядка попинали для профилактики бесчувственное тело гражданина священнослужителя, но так как это ничего им не давало, с дикими ругательствами поволокли статридцатикилограммовую тушу в машину.

…Отчет обо всем этом безобразии и был помещен в газете. Свиридов скомкал газетный лист и швырнул его в корзину для бумаг. На лету бумажный ком был перехвачен обезьяной со звучным именем Наполеон и мгновенно растерзан в клочья. Свиридов покачал головой и подумал, что, верно, в своей эволюции Афоня Фокин мало чем ушел от вот этого представителя семейства приматов, который сейчас с гыгыканьем носился по комнате, выражая явный восторг от содеянного.

Накануне Фокин ввалился к Свиридову примерно с теми же утробными звуками, что сейчас издавал тезка великого французского императора. Нет надобности говорить, что Афанасий был пьян. Его продержали в милиции около трех суток, хотели оставить на полную катушку, на все пятнадцать, но из уважения к духовенству и лично к митрополиту Саратовскому Феофилу, который приходился непутевому пастырю двоюродным дядюшкой, Фокина отпустили восвояси. Когда его отпускали, дежурный с хитрой усмешкой протянул Афанасию газетный разворот, где была пропечатана вся история с автошоу и голыми девицами. Статейка называлась незамысловато, но крайне язвительно: «Каков поп, таков и приход». Причем под словом «приход» понималась не только паства, но еще и процесс. Кто не знает, в молодежной среде «приход» – это наступление опьянения, как алкогольного, так и наркотического.