Михаил Серегин - Бесы в погонах

– Куда?! – заорала та. – Коля! Держи его!

Она еще не успела сообразить, что целостность суверенных гостиничных границ нарушил человек, безусловно, имеющий на это право, – священник, но вбитый годами безупречного бдения служебно-сторожевой рефлекс уже взял свое, и она кричала, звала на помощь и, в конце концов, побежала вслед нарушителю сама.

– Стойте! Куда вы?! Стойте же, я сказала!

Священник торкнулся в лифт – занято. Второй – не работает. И тогда он вдохнул и помчался вверх по лестнице на своих двоих.

Этажи были очень высоки, а ступенек, казалось, невероятно много. В глазах у отца Василия плыли и полыхали разноцветные пятна, пот заливал лицо, но он не сдавался. И, лишь миновав дежурную по этажу и вплотную подбежав к заветной двери, священник понял: все! Он победил!

– Багрянский! – заорал он и саданул в дверь номера тяжеленным, набухшим от напряжения кулаком. – Полковник Багрянский! Немедленно откройте!

Он успел…

Там, внутри, раздался испуганный женский шепот, затем к двери кто-то подошел и немножечко ее приоткрыл.

– Где Багрянский?! – проорал священник и, отпихнув проститутку в сторону, ввалился в номер.

Щелкнул выключатель, и он увидел перед собой испуганного лысого мужика в зеленых трусах.

– Где Багрянский?! – уже менее уверенно прорычал он.

– Слушай! Я откуда знаю?! – с легким кавказским акцентом возмутился постоялец. – Я сам здесь первый день живу! Ты у дежурной спроси, да? Она всех знает.

Отца Василия как ударили кувалдой под дых. Он выпустил свою сразу ставшую неимоверно тяжелой ношу из рук и уселся прямо на ковер.

– Эй, земляк! – кругами ходил вокруг него постоялец. – Только сидеть здесь не надо, да? Багрянский здесь нет, иди сиди в другое место, да?

– Слышь, поп, – прошептал белесыми от кровопотери губами Торпеда. – В камере хранения ящик сто тридцать шестой. Код Б3472. Ты понял?

– Надеюсь, что да… – невесело откликнулся священник.

– Не горюй, поп… – усмехнулся киллер. – Все путем.

Первой вбежала в номер администратор.

– Настя! – начала она орать уже в коридоре. – Милицию вызывай!

Священник попробовал встать, но не сумел – ноги просто не держали.

– Вы что мне тут беспредельничаете?! – ворвалась в номер администратор. – Или вам закон не писан?!

И тут она увидела все. Увидела, что на ковре сидит священник – с крестом, в рясе, как полагается, увидела, что лежащий рядом с ним человек залит кровью… и испугалась.

– Господи, что это?

– Он ранен, – поднял голову отец Василий. – Нужен врач. Срочно.

– Сейчас, – сглотнула администратор, метнулась к дверям и столкнулась с подоспевшим милицейским нарядом.

– Та-ак, что тут у вас случилось? – деловито произнес один из милиционеров и увидел ту же картину, что и администратор.

– Ему нужен врач, – повторил отец Василий, с огромным трудом встал на непослушные ноги и разогнулся. – Он серьезно ранен.

– Настя! – уже кричала в коридоре администратор. – «Скорую» вызывай! Человека убили!

Священник оперся о стену рукой и сразу понял, что рука в крови, и на обоях остается грязное кровавое пятно. Но ему было все равно.

– Что случилось, батюшка? – подошел к нему милиционер. – Кто это?

– Киллер, – честно ответил священник; запираться смысла не имело. – Кличка Торпеда. Вы бы его перевязали, чтобы совсем кровью не истек…

– Щусев, займись, – распорядился патрульный и снова повернулся к священнику. – А кто его, вы?

– Нет, – покачал головой священник. – Ваши подстрелили.

– А сюда… зачем? – Милиционер явно не просекал всей логики действий священника.

– Здесь Багрянский жил…

– А-а… председатель московской комиссии, – сразу понял патрульный и снова задумался. – А зачем к нему?

– Интерес у комиссии был, – сказал первое, что пришло в голову, отец Василий. – Вы позволите, я пройду руки помою?..

Глаза милиционера забегали, но потом он решил, что если священник как-то к этому делу причастен, то улик и так выше крыши, и разрешил.

– Проходите…

Отец Василий пробрел в ванную комнату и пустил воду. Сунул руки под горячую струю и замер. Он понимал, что схватка со злом проиграна, и если Торпеда хоть на четверть прав, не пройдет и часа, как ситуация снова изменится и не в сторону сил справедливости и добра. Священник начал задумчиво смывать липкую кровь, но она все капала и капала с пропитанных насквозь рукавов, делая бессмысленными все его труды.

Потом приехали врачи «Скорой». Не обращая внимания ни на священника, ни на администратора с дежурной, ни на оцепеневшего мужика в зеленых трусах, ребята быстро оказали первую помощь, поставили тампон, и врач деловито распорядился:

– На носилки и вниз.

– Стоп-стоп! – раздалось от входа. – Это наш клиент.

Священник поднял голову: в дверях стоял помощник Виталия Сергеевича, кажется, его звали Коля.

– Большая кровопотеря, – сухо пояснил врач. – Если не влить крови, он долго не протянет. Должны понять…

– Вас это не касается, – сурово оборвал его Коля и сунул в нос врачу удостоверение.

– Мне по хрену, кто вы, – несогласно покачал головой врач. – Потому что, если…

– Отправьте доктора в его машину, – распорядился Коля, и бравые омоновцы подхватили врача под руки и вывели из номера.

– Ну вот… – с удовлетворением присел над обессиленным киллером Коля. – Что и требовалось доказать. Так. Торпеда?

Киллер смотрел отчужденно, с легкой, блуждающей по белому лицу усмешкой.

– Взять его! – распорядился Коля. Он дождался, когда киллера подхватят под мышки и вынесут из номера, и оглянулся на отца Василия.

Священник смотрел ему в глаза прямо и безотрывно.

– Ну, и чего ты на меня уставился? – недовольно поинтересовался Коля. – Каждому – свое; это не я придумал.

Он развернулся и вышел.

Священника тронули за плечо. Он развернулся.

– Слышь, батюшка, – растерянно спросил мужик в трусах. – Это чего здесь происходит?

– Человека убивают, – тихо ответил отец Василий и вышел вслед за Колей из номера.

Он медленно прошел по коридору, держась рукой за перила, спустился по лестнице на первый этаж, и, когда уже проходил мимо стойки администратора, на улице раздался негромкий, но отчетливый хлопок. Священник вздрогнул и помчался вперед. Он выскочил из высоких стеклянных дверей и кинулся к стоящей у ступенек гостиницы милицейской машине.

Торпеда лежал на асфальте, раскинув руки, и смотрел мертвыми глазами в черное ночное небо.

– Быстро вы его, – покачал головой отец Василий. – Не думал, что так… споро.

– На конвой напал, – с усмешкой пояснили ему. – Наверное, думал, что самый крутой…

Отец Василий пришел домой около двух часов ночи. Он содрал с себя пропитанную чужой кровью одежду, сунул ее в стиралку, встал под душ и начал мыться, яростно сдирая с себя мочалкой запах смерти. Но сколько бы он ни терся, ощущение грязи, греховности не проходило. И тогда он решительно вытерся, надел чистое белье, брюки, рубаху, подрясник и рясу и почти бегом отправился в храм.