Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

– Где Скобцов?! – выдохнул он.

– Дома, где же еще? – вопросом на вопрос ответил дежурный.

– А сколько времени? – догадался спросить отец Василий.

– Три ночи, – пожал плечами дежурный. – А что случилось? Э-э! Да вы ранены!

Священник проследил его взгляд и понял, что у него снова лопнули швы на плече.

– Это старое! – отмахнулся он. – А кто здесь есть?

– Подождите, я сейчас дежурного смены кликну…

Дежурный капитан долго не мог принять ту мысль, что перед ним находится местный поп, но, когда он это все-таки осознал, так же долго и терпеливо слушал все, что смог вывалить на него отец Василий.

– Значит, это не они вас ранили? – в очередной раз переспросил капитан.

– Нет, – в очередной раз отмахнулся священник. – Там похуже дела. Там люди голые по камышам бегают! Несколько сотен голых людей! Представляете?!

– Зачем? – изумился капитан.

– За мной, – убито признался священник.

– И что, все несколько сотен – за вами? – не мог поверить капитан.

– Все – за мной, – обреченно кивнул священник.

Капитан поспешно переменил тему.

Потом отца Василия попросили подождать, и он слышал, как шушукались между собой милиционеры. Потом, судя по всему, капитан решился-таки позвонить среди ночи начальнику ГУВД, и вот после этого звонка все изменилось.

– Идите-ка вы домой, – не глядя священнику в глаза, предложил капитан. – Так будет лучше… Для вас в первую очередь.

Отец Василий попытался поймать его взгляд, но не смог и понял, что капитан, по сути, прав и ему пора уходить, потому что ничего другого ему менты не предложат. Вот только очень болит плечо…

Дежурный милицейский «уазик» довез священника прямо до больницы, и здесь, едва открыв дверь приемного покоя, отец Василий понял: от судьбы не уйдешь. Прямо перед ним стоял многострадальный молодой хирург Евгений.

Евгений дикими глазами глянул на окровавленное плечо отца Василия и схватился за голову.

– Что на этот раз? – дернув кадыком, спросил он. – Бокс или, может быть, плавание?

– Бег с препятствиями, – попытался отшутиться священник, но понял, что Женю все одно в ближайшую пятилетку никому не развеселить.

– Там не за что уже шить, – страдальчески посмотрел на него хирург. – Одно рванье! Что вы со мной делаете?!.

Он вернулся в храмовую бухгалтерию, пропахший потом, целым набором медикаментов и этим мерзким цветочным духом. У Ольги хватило-таки настойчивости, чтобы засунуть его в маленькую оцинкованную ванну и хоть немного отмыть. Отец Василий клевал носом и норовил задремать прямо здесь, под звуки сбегающей по телу теплой струи из чайника и мерное поглаживание мочалки в ласковых Ольгиных руках.

– Не спать! – неожиданно жестко обрывала его сонные видения жена, и отец Василий по-детски обиженно хлюпал носом и моментально проваливался в сон опять.

А потом Ольга оттащила его в постель и до самого утра просидела рядом, глядя, как вздрагивает и покрывается холодным потом большое сильное тело ее мужа, а сам он то плачет, то грозит кому-то неведомому…

Ольга не разбудила его ни в шесть, ни в семь… И когда отец Василий проснулся, за окном сияло яркое зимнее солнце.

– Не вставайте, – сразу предупредила его попытку вскочить жена. – Алексий и сам управился.

– Управился? – изумился священник. – А который час?

– Половина второго.

– Дня?! – подлетел в постели отец Василий и тут же рухнул обратно: жена была права – можно уже не вставать.

Но поспать еще ему так и не удалось – минут через пятнадцать пришел Костя. Главврач районной больницы сел рядом и с полчаса прощупывал и простукивал друга и в конце концов дошел до того, что начал проверять рефлексы.

– Ты неважно выглядишь, Мишаня, – сказал он.

– Догадываюсь, – отозвался отец Василий.

– А что это за байки ты в милиции рассказывал? – искоса глянул в сторону попадьи Костя.

– Это насчет голых людей? – сразу догадался священник.

– Помнишь… это хорошо… – удовлетворенно вздохнул Костя. – Их что, действительно было так много?

– Сотни четыре, – приуменьшил на всякий случай отец Василий. Он уже видел вчера, как реагируют люди на правдивые оценки.

– А вчера в милиции ты говорил восемь-девять…

«Уже стуканули, негодные!» – подумал отец Василий и устыдился: другу можно было и не врать.

– Ты у психиатров никогда не наблюдался? – спросил Костя.

Отец Василий внимательно посмотрел другу в глаза: они были строги и взыскательны.

– Нет, Костя, никогда… и если ты думаешь…

– Я ничего не думаю, – оборвал его патетическую речь в самом начале Костя. – Но, как врач, считаю: тебе нужно отдохнуть. И основательно.

– Ты же видишь, чего они творят! – с мольбой и надеждой во взоре посмотрел священник на друга – Костя должен был видеть; он ведь не чета остальным…

– Вижу, – вздохнул Костя. – Десять тысяч рабочих мест они уже пообещали, а еще немного, и они, как великий Мао, станут народу десять тысяч лет счастья обещать… Афера, она и есть афера.

Отец Василий возликовал: он был почти счастлив, что не ошибся в товарище.

– Но это не повод доводить себя до такого состояния, – покачал головой Костя. – И еще: если ты снова порвешь на себе швы, я тебя в свою больницу не пущу! Ты понял? Мне уже на Женьку смотреть больно: четыре раза одно и то же место зашивать – это уж слишком!

А потом они просто сидели и говорили. О «Детях Духа» и прочих псевдорелигиозных практиках, о местной администрации и степени применимости к ней законов Паркинсона, о сексе и его внутренней связи с психическими отклонениями… И, надо признаться, давно уже отец Василий не чувствовал себя так хорошо – словно взял отпуск… Он и не чувствовал, как пролетело время и за окнами стемнело, и тогда Костя кивнул Ольге, помог уложить своего грузного друга в постель, сказал что-то на прощанье и спустя пару минут вышел… Но священник уже спал.

Отец Василий отлично отдохнул и на следующий день снова чувствовал себя боеспособным и мог сразиться с целым полчищем сектантов. А если бы не воспалившийся шов и не обязательство дважды в день подставлять ягодицу для укола, все вообще было бы хорошо. Но уколы приходилось делать, а шов покраснел и беспрерывно гноился.

Пожалуй, на сегодня у него не было определенных планов, и он даже немного успокоился и перестал беспрерывно прокручивать в голове планы торжественного изгнания «Детей Духа» из Усть-Кудеяра, но в обед ему неожиданно позвонил Медведев.

– Батюшка?

– Точно, Николай Иванович, – подтвердил отец Василий.

– Вы вот недовольство выражали, что мы, мол, сектантам зеленый свет дали…

Священник напрягся: разговор начинался не из приятных.