Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

Костолицый слабо зашевелился.

– Тихо, Боря, тихо! – шикнул на него отец Василий и на подгибающихся ногах побежал по коридору.

Дверь гардеробной снова была приоткрыта, и из нее уже высунулась знакомая рожа с разорванной и криво сросшейся губой. Священник вздохнул, понял, что теряет равновесие, плюнул и побежал дальше. Времени отвлекаться на такие мелочи уже не было.

Он спустился вниз и долго, минут десять, тыкался в разные двери, но везде было не то: или баня, или бильярдная, или еще какая-нибудь увеселительная комната. И лишь когда он уже окончательно выдохся и решил-таки передохнуть, за одной из дверей оказался полутемный коридор, из которого остро потянуло свежестью, снегом и свободой. Священник пробежал вперед, пнул дверь ногой и оказался под чистым ночным весенним небом.

«Спасибо, господи!»

Его «жигуленок» стоял рядом, буквально метрах в пятнадцати, на ярко освещенной, хорошо очищенной от снега площадке. «А ключи у них!» – вспомнил священник и тут же улыбнулся: уж своего-то родного он заведет с полпинка – все провода известны. Отец Василий глубоко вдохнул и помчался вперед.

Все прошло как по маслу. Дверцы заперты не были, и он с ходу забросил Борьку, а затем и этого козла на заднее сиденье. Ключа, разумеется, не оказалось, и он просто оторвал два проводка и через считанные секунды уже разворачивал машину в поисках выезда. Прямо перед ним промелькнула фигура в камуфляжном бушлате, но это уже не имело никакого значения. Он знал, что за рулем сделает их всех вместе взятых. Отец Василий нашел выезд и рванул вперед сквозь темный, негостеприимный Екимовский лес.

– Молодец, поп! – услышал он сзади слабый голос костолицего. – Теперь главное не останавливаться. Первое, что я сделаю, – этого Бонапарта недорезанного чекистам отдам.

– Молодец, – машинально похвалил священник. Впереди показались закрытые глухие ворота. «Хоть бы дощатые!» – успел подумать он и вдавил педаль газа в пол.

– Или лучше ментам? Эй, босс! – слабо прикрикнул он. – Тебя ментам или чекистам отдать?

Хозяин хрюкнул сквозь кляп что-то невнятное.

Ворота приближались.

– Ничего, что они и меня загребут, – продолжал костолицый. – Главное, что эту крысу поимеют.

– Ага… – рассеянно подтвердил услышанное священник. С дороги в сторону кинулась плечистая темная фигура часового.

– А потом…

Раздался жуткий хруст. Одна из досок долбанула прямо в лобовое стекло, отчего по нему брызнула паутина трещин, а остальные разлетелись в стороны. Машину кинуло вправо, но священник вцепился в руль и выровнял… Из зеркальца заднего вида ударили по глазам желтые огни погони.

– А потом, – как ни в чем не бывало продолжил костолицый, – они сунут тебе, гнида, один провод в глаз, а второй – в жопу.

– Да заткнись ты!!! – заорал священник.

– Ладно… – неохотно согласился костолицый. – Это я так… босса развлекал, чтоб не скучно ему было…

Никогда прежде Борька не извергал из себя столько словесного поноса. «Видимо, нервное», – подумал отец Василий. Огни погони приближались.

Он не совсем понимал, куда выехал. Точно не на ведущее к трассе шоссе и точно не на ту грунтовку, где он застрял вчера. Или позавчера? Он совсем потерялся во времени… Огни все приближались, и священник вдруг осознал, что на этот раз ему не уйти: у противника слишком превосходящие силы. Их можно было только перехитрить. Он жадно осмотрелся, но ничего, кроме черной ночной степи, вокруг не было. Только вдали светились редкие, слабые огни какого-то поселка. «Надо к людям!» – решил отец Василий, но ведет ли эта дорога к далеким спасительным огням, он не знал. А погоня настигала.

Он продержался целую минуту. Потом еще секунд двадцать. Затем еще пять. Еще две. Одну… И наконец, шедший вровень с ним джип резко сдал вправо, ударил «жигуля» в бок, и руль вырвался из рук священника, а сам он, кувыркаясь вместе с машиной, полетел в тартарары…

Машина встала на колеса. Отец Василий со стоном ощупал разбитый лоб. Голова в крови. «Хрен с ней! – подумал он. – Почему машина заглохла?!» Принялся щупать провода и в этот самый миг боковое стекло с жалобным стоном вылетело, а в окне появился подсвеченный сбоку чужими фарами короткий автоматный ствол.

– Спокойно, батюшка, не дергайся! – услышал он голос начальника охраны Игоря Васильевича. – Где босс?

– На заднем сиденье, – выдавил священник.

Сзади заскрипела дверца, и отец Василий машинально подумал, что от удара наверняка повело весь корпус, и теперь его хрен кто выправит, и вообще машине каюк…

– Хозяин! Как вы? Хозяин! Очнитесь!

– Мертвый он, – тихо отозвался вместо Хозяина костолицый.

– Кто его? – сглотнул начальник охраны. – Ты?

– Нет. Сам.

Священник оторопело обернулся и глянул на заднее сиденье. В свете фар двух джипов лицо Хозяина было отчетливо видно, и так же отчетливо было видно, что он мертв. Уж покойников-то отец Василий повидал…

– Че там, Игорь Васильич?! – засуетились толпящиеся сзади своего начальника охранники. – Чо там? Живой?

– Цыц! – приказал начальник охраны. – Всем сдать назад!

Захрустели по снегу несколько пар сапог, замелькали тени, и все смолкли.

– Как это сам? Может, в аварии? – переспросил начальник.

– Нет. Он еще до того сердце остановил, – серьезно ответил костолицый. – Я это видел.

– Зачем? – удивился начальник охраны; похоже, сам вопрос, а может ли Хозяин остановить себе сердце, сомнению не подвергался вовсе.

– К чекистам не хотел попасть…

Начальник охраны задумался.

– Че там, Игорь Николаевич? – подошел один из охранников. – Может, «Скорую» или ментов?

– Назад! Всем назад, я сказал!!! – cтрашно заорал начальник охраны.

Охранники испуганно отступили еще дальше.

– Ну, что будешь делать, Игорь Васильевич? – ровно, по-свойски поинтересовался костолицый.

– Не знаю, Боря, – покачал головой начальник хозяйской охраны. – Надо подумать. Надеюсь, ты насчет чекистов пошутил?

– Какая теперь разница? – усмехнулся костолицый. – Шутил – не шутил… У тебя на руках труп, ты и думай.

Отец Василий обомлел от такой наглости. До этой секунды он наивно полагал, что это У НИХ на руках труп. Но, кажется, Боря знал, что говорил…

– Ладно… – тяжело вздохнул начальник охраны. – Я с этим разберусь… Надеюсь, что больше тебя не увижу. – Он повернулся к своим подчиненным. – Скачков, Рябина! Ко мне!

– И я надеюсь, – абсолютно серьезно ответил костолицый, дождался, пока труп Хозяина вытащат из машины, и хлопнул отчаянно заскрежетавшей дверцей. – Ну, что там у нас, поп? Едем или как?

Машина завелась и даже тронулась. Метров через тридцать они выбрались из кювета, и священник проехал еще километра полтора, пока не понял, что больше не может: руки тряслись, а перед глазами плавали огненные круги.