Михаил Серегин - Русский вор

Это был отставной работник исправительно-трудового учреждения старший прапорщик в отставке Григорий Шевчук.

Шевчука отправили в отставку почти сразу, как только отслужил он положенный срок. Сделало это новое руководство зоны, где служил Шевчук, несмотря на его горячее желание продолжить службу.

Причин было несколько. С одной стороны, необходимо было давать дорогу молодым, с другой – сам Шевчук за годы службы стал слишком одиозной, прославившейся своей жестокостью фигурой в лагере.

К тому же Шевчук после совершенного на него покушения все чаще и чаще стал прикладываться к бутылке со спиртным и нередко появлялся на зоне в нетрезвом виде.

Решение начальства было для Шевчука тяжелым ударом. Он еще больше запил. В маленьком городке, где он поселился с женой после службы, работы было немного, а запойного пьяницу тем более никто не хотел брать к себе на службу.

Через два года после отставки от него ушла жена. Разменяв квартиру и оставив Шевчука жить в небольшой комнате коммуналки, она уехала в другой город к своим родственникам.

Шевчук не просыхал от алкоголя, спуская на пойло всю свою пенсию. Поскольку денег катастрофически не хватало, Шевчуку необходимо было работать. И иногда ему удавалось подработать грузчиком в ближайшей от его дома продуктовой лавке.

Вот и сегодня, получив небольшое вознаграждение, Шевчук отправился в один из местных баров.

Как всегда бывает в таких случаях, выпивки явно не хватало. И хотя Шевчук уже сидел в полусонном состоянии, клюя носом в пустой бокал, стоящий перед ним на стойке бара, он чувствовал, что ему надо еще. Ему не хватало самой малости, чтобы дойти до обычных кондиций. Затем уже он на автопилоте добрел бы домой и, рухнув на раскладушку, забылся бы в тяжелом беспробудном сне.

Наконец, когда нос Шевчука готов был уже вот-вот нырнуть в пустоту стакана, его владелец вдруг встрепенулся и, накрыв рукой стакан, двинул его в сторону бармена.

– Борян, блин, плесни еще немного.

Бармен, черноволосый человек лет тридцати, в этот момент вскрывал бутылку водки. Он лишь усмехнулся и спросил:

– А может, хватит на сегодня, Гришаня? По-моему, ты перегрузился, до дома не доползешь.

– Налей, – прорычал Шевчук, еще ближе подвинув к бармену стакан. – Ты мне еще будешь указывать. Еще ни разу такого не было, чтобы я до дома не дошел.

– А бабки у тебя еще остались? – презрительно спросил бармен, слегка раздраженный тоном Шевчука.

Шевчук долго лазил по карманам своей военной куртки, наконец произнес почти виновато:

– Не-е-е, больше не осталось.

– Ну на нет и водки нет, – сказал бармен и ушел в другой конец стойки.

– У-у, пес паршивый, – прорычал Шевчук, злобно глядя вслед бармену. – Попался бы ты мне, сука, на зоне, я бы из тебя капусту квашеную нашинковал.

Полунин отпил еще глоток пива из бутылки и, поставив ее на стол, спросил у Славки:

– Ну что там происходит?

– Похоже, наш клиент поистаскался, денег на выпивку у него больше не осталось, а кредитовать его никто не хочет. Его, видимо, не только на зоне не любят.

В этот момент спор за стойкой бара стал разгораться с новой силой.

– Я сказал нет – значит, нет, – зло крикнул бармен.

– Не будь сукой, Борян, – уговаривал его Шевчук. – Я тебе что, когда-нибудь не отдавал? Я всегда расплачиваюсь по долгам.

– Не всегда, – ответил бармен. – Я тебя уже два раза за свой счет поил, а бабки ты так и не отдал. Тебе здесь не благотворительное общество халявной выпивки.

– Завтра деньги будут, Борян… В магазине заработаю и отдам.

– Я сказал – нет, – твердо ответил Борян.

Шевчук от злобы скрипнул зубами. Он сжал стакан так, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

– Козел ты вонючий, – выкрикнул Шевчук в лицо бармену и со всей силы грохнул стакан о стойку бара. Стакан разбился, порезав руку Шевчука.

Бармен Боря, сорвав с плеча белое вафельное полотенце, накинул его на шею Шевчуку. Он перетянул полотенце петлей и рванул Шевчука на себя, слегка придушив при этом отставного прапорщика.

– Ах ты, сучара толстожопая, – прошипел Борян ему в лицо. – Я тебе сейчас за козла башку отвинчу.

Шевчук, начавший уже задыхаться, схватил бармена за руки, пытаясь ослабить петлю на своей шее.

– Убью гада, – рычал бармен, прижав Шевчука к стойке бара.

Тот сопротивлялся. И белая рубашка бармена, и белое полотенце были испачканы кровью, сочившейся из порезанной руки Шевчука. Несколько человек уже бросились разнимать дерущихся. Сделать было это довольно трудно, так как их разделяла стойка бара.

Полунин оглянулся и высказался:

– Ну что же, нам, пожалуй, пора на выход. Я так думаю, что скоро нашего клиента выкинут из этого питейного заведения.

Полунин и Славка встали и направились к выходу. В этот момент внимание всех присутствующих было приковано к драке.

– Это что же здесь, мать вашу, происходит? – неожиданно раздался громкий женский крик. – Борис, отпусти его немедленно! Слышишь, кому сказала!

У стойки бара появилась маленького роста полная женщина, ее светлые волосы были взбиты при помощи какой-то химии в странную прическу, отдаленно напоминавшую одуванчик.

Это была хозяйка бара, услышав голос которой Борис отпустил своего обидчика, напоследок он уперся ладонью ему в лицо и что есть силы толкнул подальше от стойки.

Шевчук отлетел на несколько метров и упал на пол, приземлившись на задницу.

– Если через пять минут ты не свалишь, то я вызываю милицию, – сделала последнее предупреждение отставному надзирателю директриса бара.

Пяти минут не потребовалось. Шевчук развернулся и медленно пошел к выходу, слегка покачиваясь из стороны в стороны.

– Собаки, – выругался Шевчук, хлопнув дверью, – всех бы вас перерезал.

Шевчук медленно шел по пустынным улицам городка. Время было уже позднее, большинство жителей уже сидело по домам. Сама же улица, фонарей на которой не было, освещалась светом, исходившим из окон жилых домов.

Он прошел уже полпути и находился недалеко от магазина, где он подрабатывал грузчиком, когда выскочивший из подворотни здоровенный кобель облаял его, скаля зубы и угрожая вцепиться в ногу.

Шевчук с детства ненавидел собак из-за того, что в пятилетнем возрасте его чуть не загрыз волкодав, охранявший отару овец, к которой приблизился маленький Гриша. Лишь подоспевший пастух спас его.

Лающий кобель прыгал вокруг Шевчука, стараясь подобраться к нему поближе. Шевчук огляделся по сторонам и увидел недалеко от себя валяющуюся на земле металлическую трубу, длиной чуть меньше метра. Он, не поворачиваясь спиной к собаке, попятился и поднял трубу.

Шевчук замахнулся трубой на собаку, и та отбежала в сторону.

– А-а, псина шелудивая, ссышь, – со злорадством произнес он.