Михаил Серегин - Прекрасная попрошайка

– Я тебе подам в суд, – не унимался Лиров. – Ты вместе со своим судом будешь на Севере работать, зараза. На кой хрен тебе сдался этот солдатик? Рассказывай давай.

Лировы, со слов Дарьи, уже знали о том, что же они купили и что впоследствии потеряли. Когда Данилова рассказывала Константину и Кате о том, сколько стоит на самом деле их утерянное приобретение, сумма в двадцать тысяч долларов за пешку Константину, с одной стороны, пришлась по душе, а с другой – вызвала у него негодование.

– За такие бабки можно и покривляться, – пробасил он, в два глотка осушая поданную заботливой женушкой объемистую кружку забродившего кваса. – Это уже не лирика Пушкина. Это уже бюджет страны на следующий год.

Время от времени гигант выдавал подобные несуразные афоризмы. И вот сейчас, после того как у него немного поостыли нервишки, он обратился к старику с очередной метафорой:

– Ты для чего, старый, на свете живешь? Просто так или для этого есть необходимость? Что ты, словно пень с ушами посреди болота, развесил корни. Это тебе не по небу летать, орел гребаный, это червяком ползать.

– Ладно, ладно, успокойся. – Катя обняла супруга и стала поглаживать его по спине. – Никуда он не денется. Вот видишь, сидит. Сейчас все нам расскажет.

– Я не понимаю, чем я перед вами провинился? – снова начал старик. – Я же не купил эту вещь на позапрошлом аукционе. Я же прекрасно помню, что вы ее забрали. Так при чем же здесь я?

Дарья посмотрела пожилому седовласому мужчине в глаза.

– Вы знаете, что это за безделица?

Он скривился в легкой ухмылке, затем вытащил какие-то таблетки:

– Это валидол. Мне надо в себя прийти хоть немного. Со мной никто так никогда в жизни не обращался.

Константин невдалеке прохаживался из стороны в сторону и изредка поглядывал на старика. Дарье казалось, что завод у него еще не закончился, и будь под рукой боксерская груша, он бы ее просто разодрал бы в клочки.

– Да, я знал, что цена за эту вещь занижена, но у меня с собой больше не было денег.

– И сколько, по-вашему, она реально стоит?

Старик пожал плечами, засунул тюбик с оставшимися таблетками обратно в карман и произнес ту самую цифру, которую до этого они только читали.

– Стоимость этой работы – двадцать тысяч долларов.

– Как мило, – рассмеялся Лиров, – двадцать тысяч долларов. И ты после этого, старый, ее украл!

Старик посмотрел на Дарью. Ситуация была такая, что только с ней он мог разговаривать.

– Вы говорите, что ее украли?

– Да, ее поменяли на подделку, – снова не выдержал Лиров. – Поменяли. Кто поменял? И как поменял? Неизвестно. Если бы она стоила двенадцать тысяч рублей, да хрен бы с ней. А то она стоит двадцать тысяч долларов. Получается, что я сделал неплохое вложение капитала, а вместо этого меня кто-то обул. Это ненормально. Я не люблю, когда меня кто-то обувает.

– То, что воровство не нормально, совершенно ясно. Я с вами в этом согласен. Дело в том, что всю свою жизнь я увлекаюсь шахматами. Нет, играю я не очень, но страсть к собирательству во мне живет с детства. Сейчас у меня неплохая коллекция. Что же касается работы, на фрагмент которой мы наткнулись, то ничего подобного в восемнадцатом веке создано не было. В мире есть еще две доски с фигурками, которые стоят дороже. Одна сделана из чистого золота и принадлежит императорской семье Японии, а другая – необычайных размеров – занимает целый зал и находится в Индии. Там основной материал – это голубой мрамор, вес этих фигур достигает нескольких сотен килограммов. А вот эти шахматы… Подумать только, я в свои руки мог заполучить пешку! Хотя бы пешку! Эти шахматы были сделаны в единственном экземпляре, и на них ушло до неприличия большое количество слоновой кости. Кстати, и сама доска сделана из нескольких бивней. Вещь уникальная. К сожалению, собрать все части произведения в одно целое сейчас практически невозможно.

– Вы знаете, где хранятся остальные части этой работы?

– Не могу сказать, – пожал плечами старик, посасывая валидол. – Это мы здесь случайно наткнулись на эту пешку. Что касается остальных фигур, то у меня о них никакой информации нет, но, может быть…

– Так, – перебила его Дарья, – пора познакомиться. Я – Даша. Это – Катерина, а та горилла, которая вас чуть не порвала, – это Константин.

– Салов Александр Евгеньевич, – представился пострадавший в битве с гигантом, после чего закрыл глаза и сосредоточился на собственном здоровье.

Но Дарья стремилась вытянуть из него побольше прямо сейчас, пока он еще не отошел от нападения и видит перед собой здоровущего Константина, весьма недовольного тем, что его резко кинули.

– Может быть, вы знаете еще кого-нибудь, кто точно так же, как и вы, коллекционирует шахматы?

– Конечно, знаю, – прохрипел Салов, – только все эти люди живут в Западной Европе, и, поверьте мне, они были бы готовы заплатить и больше. Лишь бы только получить в свои руки именно вот эту пешку.

– Ну вот, ты сам во всем и признался, – снова забасил Костя. – Ты хотел ее купить, а затем продать такому же старому ублюдку, как и ты, живущему где-нибудь в Альпах или на берегу Средиземного моря! Что, не так?

– Я должен вам признаться, – Александр Евгеньевич замер на мгновение, сглотнул слюну, затем собрал волю в кулак, успокоился и продолжил: – Должен признаться, что действительно не могу похвастаться большим состоянием и, естественно, я бы предложил своим более богатым друзьям за рубежом купить у меня эту пешку. Мне просто не хватило денег. Но воровать? Извините, я на это не способен. Это дикость, это не мой образ жизни. Я все свои деньги заработал собственным умом, и мне нечего стыдиться.

Лиров собрался снова напрыгнуть на старика.

Дарья вскочила и подошла к нему.

– Успокойся, пойди сядь в свою машину, включи музыку… Классическую музыку. И приди в себя. Не мешай разговаривать. Катерина, давай уводи его отсюда.

– Женщинам власть доверять нельзя! – ведомый под руку своей супругой, напоследок выдал Костя.

– Давайте я отвезу вас домой? – предложила Дарья.

– Не надо, спасибо, – отмахнулся Александр Евгеньевич, – у меня своя машина.

– Тогда я не буду юлить, – Дарья села рядом с ним на лавку, – мне хотелось бы, чтобы вы помогли мне найти такого человека, который был бы заинтересован в приобретении этой пешки, но при этом он малосостоятелен. То есть он должен был бы стремиться украсть ее.

– Ну, если отталкиваться от того, что крайний я, то это мог сделать только тот, кто знал Костю и Катю, или тот, кто проследил за ними от аукциона до того места, где они живут. То есть этот человек, по моим понятиям, обязательно должен был бы присутствовать на аукционе в тот самый день, в субботу, когда Константин купил себе этого янычара.