Кирилл Казанцев - Охотники за ментами

Павлова вскинула голову.

– Не-е-ет, – недоверчиво протянула она. – Как погиб?

– Его убили, – ответил Ломов. – Значит, вам ничего не известно об этом?

– Н-нет, неизвестно, – ошеломленно произнесла Павлова и растерянно потерла ладонью лоб. – Ничего себе! И кто же это сделал?

– Как раз этот вопрос мы и хотели вам задать, – сообщил Ломов. – Вы, случайно, не знаете, кто это мог сделать?

– Я?! Откуда?! – изумление Павловой было совершенно неподдельным.

– Видите ли, суть вот в чем, – мягко произнес Волченков. – Мы обязаны рассмотреть все версии. Версия мести напрашивается в первую очередь. Ваш муж пострадал. Кирпичников, будем говорить прямо, собирался сделать все, чтобы истинный виновник ушел от наказания. Вполне вероятно, что вы или кто-то из ваших родственников, друзей…

– Какая ерунда! – вспыхнула Павлова. – Может, у вас это и напрашивается, а у меня даже мыслей таких не было. То есть в первую минуту я, конечно, желала зла тому, кто изуродовал Анатолия, но это было неосознанное желание, на уровне инстинкта, я была в таком потрясении… А инспектор ГАИ… Что ж, признаюсь, когда мне сказали, что вот этот человек был свидетелем и владелец машины в ней даже не сидел, а сидел кто-то, неизвестно кто… Я и не сомневалась, что все повернется именно так и виновные вряд ли будут наказаны. Мы все знаем, как работает наша система. Люди с обычной зарплатой не имеют никакого значения. И для вас мы пустое место. Мы пострадали, а вы хотите нас еще за это и наказать.

– Ну что вы! – укоризненно сказал Волченков. – Как раз мы хотим вам помочь. Просто скажите, из близких вам людей никто не мог бы отомстить инспектору?

– Ну, чисто гипотетически? – добавил Ломов. – Кто-нибудь из ваших знакомых имеет оружие? Может быть, служит – в органах, в армии? Охранником?

Павлова пристально посмотрела на него.

– Из моих знакомых никто не стал бы убивать человека, – твердо сказала она.

– Ясно, – примирительно произнес Волченков. – Мы так и думали. Тогда скажите, пожалуйста, а вообще история с вашим мужем насколько широко известна в школе, где он преподавал? Я имею в виду вот эти скандальные подробности – чья это была машина, какую роль играл в деле капитан Кирпичников, как тяжело ранен ваш муж, ну, и так далее…

– Я думаю, многие, – ответила Павлова. – Я же говорю, меня многие навещали, поддерживали… Хотя сейчас каникулы. А подробности… Не знаю. Впрямую не интересовалась. К тому же поймите, я в таком состоянии… Но, думаю, кому-то были известны и подробности. Потому что кроме сочувствия звучали и весьма нелестные слова в адрес полиции. Что поделаешь, сами просили честно.

– Ничего, мы не расстроились, – сказал Ломов. – Кто произносил эти слова, вы, конечно, не помните?

– Не помню. Да и какое это имеет значение. Слова это одно, убийство совсем другое.

– Это верно, но вы все-таки объясните нам, в какую школу обратиться, и к кому, ладно? Наверное, учителя сейчас в отпуске?

– С директором поговорите, если уж вам так необходимо, – неохотно сказала Павлова. – Школа у нас номер семнадцать, а директор Чижов Андрей Захарович. Он сейчас в школе. Думаю, вы без труда его найдете.

Директор школы Чижов понравился оперативникам с первого взгляда. Это был коренастый рассудительный мужчина с крепкими руками и спокойными серыми глазами. Он не дергался, не суетился и сразу вник в суть проблемы.

– Это хорошо, что вы пришли сегодня – завтра-послезавтра я ухожу в отпуск. Уеду на природу, посижу с удочкой на бережку… Впрочем, это вас мало волнует, понимаю! – заявил он. – Давайте о деле. Значит, вы считаете, что кто-то из пап наших сорванцов мог, грубо говоря, пристукнуть непорядочного свидетеля, так?

– Примерно так, – кивнул Ломов.

– Да, есть такая мысль, – присоединился Волченков. – Мотив мести мы не исключаем. Отомстить мог только родственник или друг в первую очередь. Но есть некоторые обстоятельства, о которых мы здесь распространяться не будем, позволяющие расширить круг подозрений. То есть отомстить мог человек, который Павлову не был близок, но достаточно хорошо его знал. Родители ваших учеников хорошо знают своих учителей?

Они сидели в обычном классе. Чижов за учительским столом, оперативники – напротив, за первой партой. «Точно отличники, – подумал про себя Волченков, сдерживая улыбку. – Сколько себя помню, в жизни не сидел за первой партой. Не довелось».

– Это зависит от учителя, – скупо улыбнулся Чижов. – Некоторых и не вспомнят, даже если проучатся у них несколько лет, а некоторых… Анатолия Ивановича, пожалуй, все знали. Даже те папы, которых на родительское собрание на аркане не затащишь. Он – учитель с большой буквы. Говорю это безо всякого преувеличения. И вот такая беда.

– Беда большая, – согласился Ломов. – Но она еще и потянула за собой новую беду. Убийство – это серьезная вещь.

– Ну-у, вообще-то, знаете, что говорят по этому поводу люди? – спросил Чижов, исподлобья взглядывая на оперативника.

– Какие люди? – грубовато поинтересовался Ломов.

– Простые, – ответил Чижов, нисколько не смутившись. – Обычные простые люди. Они говорят, что хотя бы так наказан порок. Правосудия-то у нас не дождешься. Вот так говорят простые люди.

– Ерунда, – сердито сказал Ломов. – Порок наказан… Да не наказан он! Даже в том примитивном смысле, который вы тут подразумеваете. Вашего учителя сбил совсем не тот человек, которого теперь убили.

– Нет, вы не подумайте, что я приветствую суд Линча! – поспешил оправдаться Чижов. – Ни в коем случае. Я просто хочу сказать, у нас должно быть настоящее правосудие. Чтобы не происходило вот таких ужасных вещей. Ведь убитый полицейский встал как бы на сторону преступника.

– Да откуда вы это взяли?! – вконец разозлился Ломов. – Еще один Робин Гуд нашелся! Существует определенная процедура расследования, судопроизводства, десятки людей на это работают, а они, сидя на печи, решают, кто прав, а кто виноват! Стыдно! Вы образованный человек!

Директор помрачнел.

– Знаете, я нисколько вас не боюсь, господин полковник, – спокойно сказал он. – Поэтому не надо на меня кричать. Я только высказал собственное мнение. А чего стоит ваше судопроизводство, слишком хорошо известно. Вы еще звезду героя этому вашему гаишнику повесьте посмертно! Весь город знает, что за рулем «Мерседеса» сидел господин Казаченко. Вот только свидетель его в упор не увидел. Что, не так?

– Если все начнут судить да рядить… – пробурчал Ломов, – тут и до суда Линча недалеко. Хоть это вы понимаете?

– Значит, вы тоже предполагаете, что капитан ГИБДД мог быть убит из мести? – спросил Волченков, решив перевести разговор в менее эмоциональное русло. – Может быть, у вас имеются на этот счет какие-нибудь мысли? Может быть, из ваших пап кто-нибудь мог пойти на такой поступок? Есть у вас какие-нибудь подозрения? Если вы против суда Линча, вы должны нам о них рассказать! Или вы просто лицемерите?