Михаил Серегин - Кукла для утех

Дима посмотрел в сторону комнаты, где находилась Вера, и поморщился.

– Что, ей предстоит снова устраиваться на работу секретаршей?

– Какой ты, мать твою, догадливый, – улыбнулся Рысаков, – все именно так и будет: есть заказчик, а значит, есть и работа. Есть работа, а значит, есть деньги. Человек платит вперед и не скупится. Так что давай мы забудем про то, что кто-то из нас чего-то не может по каким-либо соображениям. Тебя же никто не заставляет убивать, грабить или насиловать. Тебе нужно всего-навсего заставить человека уйти с работы, впрочем, как и мне тоже. Мы с тобой в одной лодке. Вот этим и будем заниматься.

Дима запустил обе руки в свою косматую черноволосую голову и уставился в стол.

– Мне легче стоять на углу и травку предлагать, но вот это вот, это, знаешь, Алексей, гангстерство какое-то.

Рысаков поднялся, хлопнул его по плечу.

– Хватит киснуть, время идет, собирайся, и поехали, а Верка пусть сидит дома и телевизор смотрит.

На том и порешили. Прыгнув в белый «Москвич», Рысаков с напарником отправились к Волге, на Чернышевского, где располагался офис фирмы «Бургомистр». Время было уже шестой час вечера, и Алексей предполагал, что у них есть шанс не успеть. Леонид Леонидович мог отпустить свою секретаршу пораньше, и они приехали бы к пустому месту. Палец не поскупился на описание, поэтому Рысаков знал, какие окна соответствуют кабинету Леонида Леонидовича, какое окно – приемной. К его удовольствию, и в кабинете, и в приемной горел свет. Вероятность того, что секретарша на месте, была высокой.

– Теперь сидим и ждем. Ждем невысокую широкозадую брюнетку с короткой стрижкой. Вероятно, выйдет или в шубе, или в дорогой дубленке. Больше никакой одежды в приемной не было, когда там был… Ну, неважно, тебе это знать необязательно.

Дима лишь кивал головой и от нервного напряжения стучал рукой об руку.

– Че ты трясешься? – одернул его Рысаков. – Вон, похоже, она вышла из дома, вон она идет. Хорошо, что у нее своей машины нет.

В этот момент женщина отключила сигнализацию стоящей на обочине красной «восьмерки» и стала садиться в нее.

– Вот черт, придется заняться автогонками, ты не против?

Диме, несмотря на то что он по возрасту был старше Рысакова и, казалось бы, должен был иметь более крепкие нервы и сбалансированный подход к происходящему, идея с запугиванием секретарши очередного начальника не нравилась.

– Слушай, нас когда-нибудь просто замочат. Просто придут и замочат. Мы доиграемся в эти игры.

Но Рысаков хмыкнул:

– Вот не надо быть таким пессимистичным, выполняй свою работу.

Они тронулись следом за шустро стартовавшей «восьмеркой», после чего Рысаков забеспокоился:

– Как она быстро дергает, не отстать бы. «Жигуленок», похоже, не простой, а золотой. С импортным движком. Понаставят себе наворотов, а потом раскатывают по городу. На обычном «москвичике» за такой и не угонишься.

Тем не менее город помогал им. Крутясь по оживленным в этот час улицам, они без труда сидели на «хвосте» у секретарши.

– Ну что, если она живет в одной из многоэтажек, придется проводить до подъезда и уж там тряхнуть как следует.

– Да, да, да, – подтвердил Дима, глаза которого к этому времени загорелись.

– Ну вот, теперь я вижу, – с удовлетворением заметил Рысаков, – шакал на охоте. Таким и оставайся. Помни, бабки я тебе уже заплатил. Можешь заработать на премиальные, если эта козочка описается.

Как и предполагал Алексей, женщина действительно жила в девятиэтажном доме. Она поставила машину во дворе и вошла в подъезд.

Стараясь не привлекать к себе внимания, двое мужчин степенно вышли из «Москвича» и, не торопясь, последовали за ней.

Рысаков понял по приближающемуся шуму, исходящему от спускающегося с верхних этажей лифта, что объект нападения уехать не успел. Шагов также слышно не было. Следовательно, она сейчас стоит напротив дверей и ждет, пока они откроются.

В лифте, возможно, кто-то ехал. Алексей рукой попридержал Диму и приложил палец к губам. Затем показал наверх и ткнул пальцем в самого себя. Дима так и не понял, что хотел сказать ему напарник, но остановился. Они подождали, пока двери лифта откроются, и стали внимательно слушать.

Из кабины никто не вышел. Раздалось легкое цоканье каблуков, и, после того как женщина сделала несколько шагов и вошла в лифт, двое мужчин бросились следом.

Они влетели в кабину, толкнули жертву к задней стенке и нажали на девятый этаж.

– Ты работаешь на этого старого Леонида Леонидовича? – прошипел Алексей.

– Да, да, – вымолвила перепуганная женщина.

– Больше к нему на работу тебе ходить незачем, – он сунул ей за пазуху две тысячи долларов. Хотя Палец давал не две, а три, но Рысаков подумал, что и двух будет достаточно. – Забудь свое прежнее место работы, и у тебя все будет хорошо.

Им потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы напугать секретаршу, после чего они выпихнули ее на девятом этаже. Сами спокойно спустились вниз на лифте и вышли из подъезда. Дело было сделано. Теперь Рысакову осталось доложить о выполнении работы Игорю Франковичу и ждать от него дальнейших указаний.

Вострягин не отпускал звонок до тех пор, пока Иванова не открыла дверь.

– Захар Сидорович? – она вылупила глаза, выказав некоторое удивление.

– Он самый, – пробасил Вострягин. – Я войду, или так и будем дела через порог обсуждать?

Она впустила его и вернула все запоры, а их было немало: два замка на одной двери и два на другой, в первоначальное положение.

– Вот о чем я с вами хотел поговорить, – начал совладелец фирмы, когда Лидия Яковлевна усадила его в кресло. – Вы, насколько я помню, не собирались продавать свою долю.

Иванова опустила глаза в пушистый ковер, лежащий на полу, и подтвердила слова Вострягина.

– Ничего с той поры не изменилось? – его интонации были если не грубыми, то вызывающими, и она это почувствовала.

Она уже знала, что ему об этом известно, но не могла понять, чем вызвано его недовольство. Ей казалось, что она поступала по закону и по правилам.

– Мне кажется, я нашла покупателя, – наконец выдавила она из себя.

– А вы не имели права его искать, – произнес Вострягин, вытаскивая из небольшой папочки листы бумаги, – вот устав акционерного общества. Если вы внимательно его прочитаете, то обнаружите там один интересный параграф, в котором сказано, что в случае если один из совладельцев решит продать акции, то в первую очередь он должен предложить эти акции пайщикам. Единственный ваш пайщик – это я. Вы же этого, Лидия Яковлевна, не сделали. Любую вашу сделку, которую вы осуществите без моего ведома, суд признает незаконной. Так что вам придется именно сейчас обсудить со мной все детали вашей предстоящей купли-продажи. В противном случае я, выражаясь парламентским языком, наложу на вашу инициативу вето, и вы ничего не сможете сделать.