Михаил Серегин - Маркиза из стриптиза

– Они утверждают, что вы с журналистом на их мирные призывы открыть калитку ответили дружным огнем. Пришлось им, бедолагам, отвечать тем же. А что водила ворота протаранил – так это с перепуга! Никто такого распоряжения ему не давал. Благо спросить у него нельзя – в перестрелке убили.

– Исконный русский вопрос – и что же теперь делать?

– Хороший вопрос. Мои орлы, пока вы в войнушку играли, тоже без дела не сидели и кое-что сумели накопать… Оказывается, оба наших подопечных имели слабость к телефонному общению с одним столичным чином не мелкого полета. Зацепить нам его вряд ли удастся вот так с ходу. Да и удастся ли вообще – большой вопрос. Ну пусть над этим голову столичные сыскари ломают. А вот с его посредством, пусть и пассивным, можно попробовать Петраченко расколоть…

Лера, застывшая в своем углу, словно мумия, и боявшаяся, что хоть что-то пролетит мимо ее любопытных ушек, невольно завозилась.

Тот будто вспомнил о ее присутствии и строго посмотрел в ее сторону:

– Так, мадам, с вами пора прощаться.

Лера недовольно поджала губы, но, вовремя вспомнив, где находится, со вздохом разочарования поднялась. Соколов тоже последовал ее примеру.

– А вас, молодой человек, я бы, наоборот, попросил остаться. Помните наш разговор о возможном содействии? В плане вашей непосредственной профессии?

– Ну конечно! – Евгений живо занял прежнее место.

– А вы, милое создание, – подполковник вновь развернулся к Валерии, – вот документ на выход – и всего вам доброго! Постарайтесь больше никуда не влипать! Не все истории подобного рода хорошо заканчиваются. Советую помнить об этом!

– Скажите мне, пожалуйста, – взмолилась на прощание девушка, – меня один вопрос сильно мучает!

– Ну…

– Почему Штык Игоря приказал убить? Почему именно его?

– Светка стуканула на него. Штык давно подозревал, что вокруг него возня идет нехорошая. В первую очередь он подозревал своего бывшего сокамерника, Сазана. Потом у него родились подозрения, что кто-то из его веселой команды на сторону о делах потаенных информацию сливает. В тот день, когда стриптизерша увидела у тебя в руках фотографию в кафе, помнишь?

– Угу, – Лера утвердительно кивнула головой.

– Так вот, когда они ушли с балкона в комнату, разговор продолжился. Игорь и намекнул ей, что не стоит дергаться. Есть, мол, покровители и повыше Штыка. Тут он и вынес себе смертный приговор.

– А Светка?..

– За нее можешь не беспокоиться, – при этих словах подполковник недобро усмехнулся, – она в очень хороших руках. Я о сем позаботился. По факту убийства твоей подруги ведь было возбуждено уголовное дело. Правда, ведется оно не в нашем ведомстве, но следователя, у которого оно в производстве, я знаю превосходно. Да и ты его должен знать! – начальник отдела развернулся к бывшему оперу. – Толя Малышев!..

– Еще бы! – Марков удовлетворенно потер руки. Судя по его реакции, Светлане Ногаевой вряд ли можно было позавидовать.

– Она уже сейчас поет как соловей, а дальше что будет!.. – Полковник прошелся по комнате и остановился напротив Валерии. – Ладно, девушка, аудиенция закончена! Больше никаких вопросов! Нам работать надо!

Притворно вздохнув, Лера покинула кабинет Горюнова. На душе у нее в первый раз за последние дни было по-настоящему спокойно. За Валину смерть она расквиталась полностью! Конечно, кое-какие вопросы терзали ее неугомонную душу, но на этот счет она тоже была спокойна! В кабинете у подполковника ведь остался Соколов, а значит, ближе к вечеру, хорошенько выспавшись…

Дежурный, отмечавший на вахте пропуск, невольно засмотрелся на молодую симпатульку, со счастливым блеском в глазах покидавшую здание.

Когда за Валерией закрылась дверь, подполковник все свое внимание перенес на Евгения.

– Итак, молодой человек, повторяю: теперь твоя профессиональная помощь нужна, – он выжидающе посмотрел на журналиста.

– Я же еще вчера сказал вам, что всегда пожалуйста, – пожал плечами тот. – Даже скажу больше, я и сам думал обо всем этом написать статью.

– Вот и напиши, а я тебе помогу. Кстати, – он повернулся к Маркову, – ту папку, что твоя сестра принесла, наши специалисты из экономического отдела взяли на изучение. Судя по беглому просмотру, очень интересная папочка, так что ты несильно ее распекай. Хотя по жопе ей нахлопать, конечно, не мешало бы.

– Поздно уже, – буркнул в ответ тот.

– Так что насчет статьи? – напомнил о своем присутствии журналист.

– Да, вернемся к ней…

Владлен Маркович рявкнул на свою подругу:

– Собирайся быстрее! Ты чего там копаешься?

Рита торопливо рассовывала платья по чемоданам.

– Брось ты все это на хрен! Приедем – я тебе новые тряпки куплю. – Меркулов не находил себе места, как разъяренный тигр метался по комнате. – Чего стоите?! – рявкнул он на ожидающих его пассию гостиничных носильщиков. – Тащите вниз все, что она упаковала.

Его чемодан давно лежал в такси, уже двадцать минут ожидающего у парадного отеля.

Наконец все чемоданы были упакованы, и, схватив любовницу за рукав, Меркулов чуть ли не бегом потащил ее к лифту.

Сказать, что у высокопоставленного российского чиновника было плохое настроение, значит, не сказать ничего вообще. Неприятности начались еще вчера. Позвонил из российского города Тарасова его человек и сказал, что застрелили Штыка. Гибель Альберта Викторовича не была для Меркулова трагедией – он и сам собирался списать его подчистую. Плохо было только одно – Штыка убили не вовремя. В Тарасове на складе, принадлежащем покойному, лежал груз почти на три миллиона долларов. Вторая партия героина была крупнее первой. Сделка сулила хорошую прибыль.

Меркулов позвонил питерскому представителю, который находился еще в Тарасове. Тот недвусмысленно дал понять, что кадра этого к делу приобщил сам Владлен Маркович, он за него и отвечает. Штык, мол, влез в местные криминальные разборки, за что его, по всей видимости, и грохнули. Что теперь делать – пускай Меркулов и думает. У покойника еще и фээсбэшники на хвосте повисли. И вообще он лично, Петраченко Станислав Данилович, умывает руки – свобода дороже.

«Ссыкло паршивое!» – тогда чуть не заорал в трубку московский чин, но вовремя сдержался. Питерский коллега был ему нужен – через него осуществлялась поставка западным партнерам.

– Я скоро прилечу и тогда лично со всем разберусь! – пообещал он напоследок, и на том разговор закончился.

Меркулов сломал всю голову, думая, что значат все эти последние неудачи: в случайности и совпадения он не верил и поэтому принял решение срочно возвращаться в Россию. Пока гостиничные бои укладывали в багажник чемоданы его молодой спутницы, Меркулов достал сотовый и набрал номер своего помощника: