Михаил Серегин - Мечта плейбоя

Элен с заметно успокоившимся Ренни уселись, как и вечером накануне, напротив друг друга.

– У тебя осталось что-нибудь выпить? Или ты вчера все опустошил? – с долей лукавства поглядывая на молодого человека, спросила женщина.

Бормоча себе под нос, тот отправился к бару и вернулся с бутылкой шотландского виски и содовой.

Элен взяла бокал и сделала основательный глоток.

– Примерно в двух километрах отсюда, в леске, находится твоя машина. На моих часах – половина пятого утра…

Мужчина автоматически бросил взгляд на свои часы.

– Так вот, – продолжала женщина, – там лежат три трупа, убиты из разных пистолетов…

Она подробно инструктировала Джима в течение получаса. Затем, поцеловав на прощание в щечку, покинула его гостеприимный домик. Препятствий никто в этом ей не чинил.

Элен была уверена, что он сделает все правильно. Напоследок она мягко намекнула молодому человеку, что, если что-то пойдет не так, она может вернуться и помочь ему исправить ошибки. От такого предложения Джим наотрез отказался, пообещав четко следовать ее инструкциям.

Рассвет застал Элен, или, судя по водительским правам, уже Марту, далеко от места последних событий.

На трассе в утренний час было довольно пустынно. Редкие автомобили проносились мимо, не желая останавливаться даже ради молодой симпатичной женщины, отчаянно махавшей ладошкой.

Наконец здоровенный дальномер притормозил, обдав Гюрзу клубом удушливых выхлопов.

Водитель, почти ровесник Лены, спросил по-немецки, куда ей нужно. По-английски Гюрза разговаривала легко. С немецким было похуже, но вполне сносно объясняться она умела. Ближайший город находился примерно в ста километрах. Ей нужно было туда.

Водитель попался веселый. Улыбка просто не сходила с его лица. Ветер, врывавшийся в кабину сквозь открытое стекло, трепал густые рыжие кудри. Он напевал что-то себе под нос, иногда бросая озорной игривый взгляд на попутчицу. Приемник вторил ему потихоньку легкой музыкой.

Немного не доезжая до города, Лена попросила водителя остановиться у придорожного кафе. Они распрощались, пожелав друг другу удачи.

Молодая женщина зашла в заведение и заказала кофе с бутербродами. Заметив в углу работающий телевизор, она перебралась поближе.

Мужчина, протиравший от нечего делать стакан, одним глазом косился на экран. Передавали утренние новости. Прохорова услышала то, что желала.

Крупным планом показали угнанный неизвестными террористами «Мерседес» известного бизнесмена. Вернее, то, что от него осталось. При аварии машина несколько раз перевернулась, затем в результате взрыва загорелась. Обнаружено три трупа: двое мужчин и одна женщина. По остаткам документов, которые удалось обнаружить, идентифицировать удалось только женщину…

Скупые слова репортера полицейской хроники первый раз воспринимались Прохоровой с такой жадностью.

Элен Бойчек умерла на дороге, больше ее нет. Пока все шло так, как они и договорились с Ренни.

Бармен с интересом наблюдал за вниманием, с которым его посетительница смотрит программу. Она перехватила его взгляд и улыбнулась очаровательной улыбкой.

«Красивая девушка! – продолжая невольно улыбаться вслед утренней посетительнице, подумал бармен. – Какому-то обалдую непременно повезет с женой».

Если бы ему сказали, что всего несколько часов назад эта милая крошка стреляла из пистолета и уложила двух мужчин, он принял бы это за неудачную шутку.

Прохорова пересчитала имеющуюся наличность и обнаружила, что является обладательницей семисот тридцати долларов и ста двадцати марок. Поймав такси, она попросила отвезти ее к недорогому мотелю. Хотела выспаться и отдохнуть до вечера. Заодно обдумать свою дальнейшую судьбу.

Она точно знала, что хочет вернуться в Россию. Но что она будет там делать, чем заниматься?

Шофер такси понял ее совсем превратно и завез в самые трущобы. Остановился перед давно некрашенной дверью и на ужасном немецком потребовал десять марок. Судя по его физиономии, предки его едва ли даже знакомы были с арийцами. Улыбнувшись напоследок золотозубой улыбкой, едва Прохорова захлопнула дверцу, водитель дал по газам так, словно боялся, что у него на ходу открутят колеса.

Дверь со скрипом отворилась, и Лена, пройдя по длинному коридору, освещенному одной-единственной тусклой лампочкой, вокруг которой кружился целый рой насекомых, наткнулась на женщину, деловито расположившуюся за столом в маленькой каморке.

Едва только водитель остановился, первым ее желанием было заставить его развернуться и уехать из этого места, которое приличные люди наверняка обходят далеко стороной.

Но, прикинув все за и против, она все же решила остаться. Хотя сейчас, посмотрев на заплывшую физиономию восседающей за столом бабищи, Прохорова подумала, не поторопилась ли она со своим решением.

– Это гостиница? – спросила Лена, приветливо улыбаясь.

Никакой реакции. Прикинув, сколько может стоить суточный номер в такой дыре, Гюрза достала десять долларов.

Вид денег оживил толстуху.

– Надолго к нам?

Узнав, что постоялица хочет снять номер всего на сутки и готова заплатить за это десять баксов, та вцепилась в деньги и тут же выложила на стол ключи. Записав в регистрационной книге фамилию и имя новой постоялицы, толстуха самолично взялась ее проводить в один из самых лучших, по ее заверениям, номеров.

«Если это лучший, то какой же тогда худший?» – такой вопрос возник у Лены в голове, едва она переступила порог.

Вся мебель комнаты состояла из кровати, стола, пары стульев и старенького шкафчика, сработанного неизвестным мастером, по всей видимости, еще до Первой мировой. Предметом гордости хозяйки был телевизор, тоже произведенный на свет очень давно, и санузел, где имелся душ. Наконец, пожелав приятного дня, та удалилась.

Первым делом Лена проверила работоспособность душа. Тот действительно функционировал, и Прохорова от души наплескалась.

Затем, осмотрев сомнительной чистоты постель, все же решила доверить ей свое тело и тут же заснула.

Проснулась Гюрза от того, что кто-то громко орал в соседней комнате. Самое интересное было то, что орали по-русски.

Лена мигом присела на кровати и прислушалась. Мужской басок, не стесняясь в выражениях, требовал денег. В противном случае его обладатель от словесных уговоров грозил перейти к физическому насилию над личностью, а именно:

– Я тебя, блядь дешевая, разделаю так, что ты в зеркало смотреть на себя бояться будешь! Так разрисую, что фингалами сама себе в вашем сральнике светить будешь!!!

Плачущий женский голос клялся и божился, что денег у нее нет, что она обязательно отработает и отдаст все до копейки.