Владимир Бабенко - Хозяйка северных морей

—Командир, пора, – снова напомнил боцман, – скоро рассвет, а по видному раскатают нас фрицы в блинчик, как бог ту черепаху.

—Стёпа, заводи, Фадеич поднимай якорь.

Катер, взревев моторами, пошёл на разворот. И в этот момент грохнул взрыв от гранаты, потом ещё громыхнуло и треск выстрелов. Кто-то прорывался к берегу.

Описав циркуляцию и вырубив фрикцион катер, вернее, всё то, что от него осталось, ревя обоими моторами, мягко ткнулся носом о прибрежную гальку.

На пятачок берега выбежали двое и, не раздумывая, во весь опор припустили к катеру. В глубине пролома громыхнуло ещё пару раз и появился третий разведчик, припадая на левую ногу.

До борта оставалось не более десяти шагов, когда Фадеич, открыл огонь из своего ППШ, по выскочившим из пролома фрицам. Две пары рук подхватили диверсанта и «торпедоносец», рывком отпрыгнул назад, врубив реверс.

—Нашумели, – недовольно ворчал Фадеич, размещая «гостей» на корме .

«Да нашумели, – мысленно согласился с ним командир, – и радио у них, наверняка, тоже имеется».

Небо на востоке полыхало красным, что, в общем-то, радовало, но это в перспективе. Катер вышел на фарватер, когда из предрассветной мути и тумана появилась морда вражеского эсминца.

«А второй наверняка где-то рядом» – подумал Сергей, понимая, что его видят и сейчас превратят в решето, не особенно-то и церемонясь, а может быть, попытаются захватить в плен, прижав к берегу».

Мозг думал, ища выход, глаза видели, а руки делами. В дело вступали рефлексы – молодой был, жить хотелось.

Ручка газа пошла вверх – мотор взревел, выходя на полные обороты, тумблер – режим форсажа, стрелка тахометра упёрлась в ограничитель, руль до упора влево.

Катер всем корпусом лёг набок, превращаясь в великолепную мишень для обстрела – комендоры, сидящие за штурвалами скорострельных пушек, аж прослезились от такого подарка и пальцы потянулись к гашетке, но русский катер выровняв корпус снова лёг, но на этот раз на правый борт.

Стальной смерч хлестнул рядом, чуть задев корпус.

—Командир, пробит трубопровод, – доложил моторист.

—Держать обороты, любой ценой. Держать!

Катер снова ложился на левый борт, петляя как заяц.

Впереди, прямо по курсу движения замаячил остров.

Командир эсминца крутым разворотом влево, шёл по фарватеру вдогонку, прижимая русского капитана к берегу, прекрасно понимая, что ему всё равно не уйти.

—Ну что же это даже интересно. Не стрелять! Он уже в капкане.

Пройдя в радиорубку, капитан эсминца связался со своим ведомым, таким же кораблём берегового охранения:

—Гюнтер! Это Ганс стань на «номер». Я сейчас погоню русский катер на тебя. Пусть парни попрактикуются в стрельбе по кабанчику.

Оба командира были заядлые охотники и понимали друг друга без лишних объяснений.

А в это время Степан Котов голыми руками зажимал резиновым пластырем пробоину в патрубке водяного охлаждения правого двигателя, фонтаны кипятка били между пальцев. Фадеич, конечно, спешил, но не так-то легко и удобно в тесноте моторного отсека наложить заплатку, а потом ещё и закрепить её, дважды обмотав мягкой и прочной вязальной проволокой.

—Всё Стёпа, всё, бросай.

Степан со стоном отвалился к стенке отсека, потеряв сознание. Ход был сохранён. Он своё дело сделал, теперь вся надежда на капитана.

Впереди по курсу появился небольшой островок, обогнув который «кабанчик» выходил на «номер», где его уже дожидался «охотник» держа в полной боевой готовности весь свой огневой арсенал.

Окончательно рассвело, небо было по-прежнему затянуто тучами, дождь усилился, волнение не более двух балов, а может и того меньше. Шансов на спасение у русских не было, это отлично понимали все участники «охоты».

Вот только «егеря» были заезжие, а «кабан» местный – тутошний, и к тому же наглый до невозможности и помирать он категорически не желал.

Круто заложив правый поворот, торпедный катер пошёл на таран. Только таранить он собрался не немца, что выглядело хоть и глупо, но вполне логично, а скалу, чёрная громада которой вертикально выходила прямо из воды.

Гюнтер, стоя на ходовом мостике, пялился в бинокль и не верил своим глазам.

Русский капитан, выжимая из моторов всё, что можно из них выжать, выровняв корпус и подняв нос, мчался прямо на скалу, круто уходя вправо, прикрывшись островком.

Командир разведчиков перебрался, к Малышеву. Степана вытащили из моторного отсека и заботливо уложили на корме под наблюдением молодого парня с физиономией столичного интеллигента.

—Пусть ветерком продует, – распорядился боцман, – присмотри за ним.

Фадеич вернулся в моторный отсек, прихватив с собой одного из разведчиков.

—Гранаты есть? – Малышев обращался к командиру диверсантов, не отрываясь от манипуляторов управления.

—Есть?!

—Сколько?

– Четыре, а что?

—По моей команде бросай на скалы.

Вообще то следовало спросить : «Зачем?», но времени на расспросы просто не оставалось. Четыре кольца полетели за борт, а «лимонки», удерживаемые скобой, остались в руках офицера.

Эсминец, отвернув вправо, огибал островок, а безумный катер русского капитана, на несколько мгновений пропал из вида, ревя моторами. До столкновения со скалой оставались секунды, и уйти от тарана каменной громады он просто не смог бы.

Раздался взрыв. Столб огня и дыма, взвился вертикально вверх, звук двигателя пропал. Наступила тишина.

Войдя в пролив между островком и чёрными скалами, Гюнтер оказался в том месте, где он последний раз видел русского.

Катер исчез, как будто его и не бывало.

—Внимательно осмотрите всё вокруг, – команда была отдана разве, что для порядка, потому что сигнальщики и так смотрели «в оба", внимательно обшаривая цейсовской оптикой каждый подозрительный бугорок в прибрежных скалах, включая неизвестный островок. – Акустик?

—Господин капитан шумов нет, – доложили оба «слухача».

—Странно, куда же он мог деться? – вопрос к вахтенному офицеру остался без ответа. – Самый малый вперёд!

Эсминец осторожно приблизился к берегу. Островок просматривался насквозь, прибрежные скалы стояли сплошной стеной, не было даже намёка на какой-либо пролом.

—Акустик, когда исчез шум винтов русского катера?

—В момент взрыва, господин капитан.

—Радист! Связь!

Через три четверти часа оба эсминца береговой охраны внимательно осматривали место исчезновения этого сумасшедшего капитана.

—Ну и куда он мог подеваться? На острове его нет, кругом скалы?!

—Я думаю, что русский сейчас дожидается приёма в очереди у Создателя, – пошутил голос Гюнтера в репродукторе громкой связи, – мой акустик ничего не слышит. А твой?

—Странно всё это, но пожалуй, ты прав. Хорошо, следуем на базу. Пристраивайся ко мне в кильватер, дистанция три кабельтовых.