Михаил Рогожин - Билет в никуда

– Это бомба… – прошептал он.

– Бомба, бомба! – повторили в трубке. Потом последовал приказ: – Ну-ка раздвиньте задние шторки! И не дергайтесь. Относитесь к жизни как к единственной ценности.

– Чего ты хочешь? – прорезался голос Олега Даниловича.

– Да ничего. С тобой поговорить. Сворачивайте влево. Я кому сказал? Влево!

«Вольво» послушно съехала на грунтовую дорогу. И, поднимая пыль, медленно, словно боясь окрика, затерялась в высоком кустарнике. «Жигуленок» неотступно следовал за ней.

– Все! Стоп! – скомандовал в телефонную трубку Кишлак. – Закрыть все окна!

Единственное приоткрытое стекло возле водителя поползло вверх. Кишлак расхохотался и нажал на клавишу пульта с командой «Пуск». В ту же секунду в салоне «вольво» из стенок «дипломата» под высоким давлением вырвались струи шипящего газа. Нескольких вздохов находившихся там пассажиров хватило, чтобы все они отключились. Из «жигуленка» выскочили бойцы Кишлака и, открыв двери вице-премьерского автомобиля, принялись вытаскивать безвольные тела мертвецки заснувших людей.

Сам Кишлак не торопился покидать машину. Он подождал, пока, прикрывая носоглотку респираторами, бойцы выбросили кейс подальше в поле и ветер продул салон «Вольво» от дурманящего газа. И только после этого вышел, размял ноги, взглянул на спящих и, пнув тело Суховея, скомандовал:

– Этого в «жигуль», остальные пусть отдыхают, – после чего вытащил с заднего сиденья «вольво» папку вице-премьера. Раскрыл ее и сразу наткнулся на бланк постановления российского правительства по островам.

– Едем? – спросил один из бойцов.

– Нет. Будем ждать, когда проснутся, – пошутил Кишлак и сел в машину.

Выехав на трассу, они помчались назад в Москву. Возле Триумфальной арки подобрали заскучавшего Скрипача и вернулись в гостиницу. За время езды Олег Данилович несколько раз приподнимал голову. Но кулак Кишлака успокаивал его. В холле отеля, схватив под руки, бойцы потащили вице-премьера в номер.

– Пить не умеют, – с огорчением заметил Кишлак директору, расплывшемуся при их появлении в лакейской улыбочке.

Вечерние новости были полны комментариев факта исчезновения вице-премьера. Эксперты терялись в догадках. Поползли слухи, что виноваты коммунисты, фашисты и национал-патриоты, выступающие за советизацию островов Курильской гряды. О постановлении начали говорить как о самом демократическом способе решения исторического конфликта с Японией. Как всегда, подозревались российские мафиозные структуры. Исполняющий обязанности прокурора и на этот раз пообещал найти преступников.

Кишлак с увлечением смотрел телевизор, перескакивая с программы на программу в поисках новых сообщений. В спальне мирно посапывал вице-премьер, а в кресле напротив Скрипач привычными движениями начищал до блеска свой инструмент.

– Кто теперь самый крутой в Москве? – спрашивал Кишлак.

– Ты, – честно отвечал Скрипач.

– Пусть побегают, поищут. Хотели меня обставить? А теперь ни постановления, ни вице-премьера… Вот я их наказал. Слушай, а может, к черту эти острова? Возьмем с Бати, Унгури, Цунами миллионов по триста, да и отвалим в жаркие страны, а?

– Не дадут…

– Пожалуй… а жалко. Мне, сам знаешь, денег так уж много не надо. Кураж – вот стихия жизни. Без него можно жить в любой стране. Даже в Америке. А с куражом – только в России!

Скрипач молча согласился…

В Москве шел проливной дождь, смывающий последние воспоминания о лете. Александр Курганов, бледный и слегка заторможенный после перелета, стоял в конце длинной очереди на таможенный контроль. Все его вещи находились в небольшой кожаной сумке, свисающей с плеча. Рана не совсем затянулась и изматывала постоянной, ноющей болью. Приходилось быть в напряжении, следя, чтобы в прилетной сутолоке никто не толкнул в спину. Неожиданно к нему подошел мужик с тележкой, предложивший воспользоваться ею за десять долларов.

– Ты без вещей? – спросил он Александра.

– Как видишь.

– Ну и чего стоять? Пошли выведу. Те же десять баксов. Курганов послушно последовал за ним, беспрепятственно миновав пустой таможенный пункт, мимо болтавших о чем-то своем отдыхающих таможенников.

– Тебе такси? – полюбопытствовал мужик.

– Давай, – Александр не пожалел двадцатку за оперативность.

Таксист без препирательств часа два возил его по столице от отеля к отелю, в которых обычно останавливался Кишлак со своим войском. Но нигде обнаружить его не удалось.

– Куда еще? – спросил таксист, поглядывая на Садовое кольцо, утопающее в лужах.

Вопрос был, что называется, на засыпку. Александр вдруг вспомнил о Майе Зарубиной. Может, она знает, куда подевался Кишлак?

– Подожди. Я позвоню. Есть жетончик?

– Держи, – протянул тот.

Чтобы не промокнуть до нитки, Александр хотел было броситься к телефонной будке, но резкая боль не позволила этого сделать. Стирая с лица капли, он набрал номер телефона.

– Сашенька! Какая радость, что вы звоните! – искренно обрадовалась Майя. – Куда вы пропали? Разве можно так обращаться с женщиной? Я теряюсь в догадках. Наверное, влюбились… да?

– Я только что из Германии. Хочу найти Кешу, но его нигде нет. Вам известно куда он делся?

Майя замолкла и, ничего не объясняя, торопливо принялась приглашать:

– Приезжайте ко мне немедленно! Слышите? Немедленно! На улице такая погода. Вы сейчас где?

– В телефонной будке.

– Боже! В такой дождь! Записывайте адрес. Меня найти очень просто. Знаете, где Дом кино на Васильевской?

– Найду.

– Вот прямо за ним. Там все киношники живут.

Запомнив номер квартиры, он поспешил в машину. Оказалось, таксист знал, как проехать к Дому кино. Через десять минут Александр нажал на кнопку звонка. Дверь долго не открывалась. Но когда наконец Майя появилась на пороге, стало ясно, что она принарядилась к его приходу. Белая шелковая блузка без рукавов и с огромным декольте почти не скрывала белое пышное тело. Широкая, красная юбка в пол слегка морщинилась на бедрах.

– Извини, я по-домашнему, – улыбнулась она.

– Я не вовремя? – Александру было неловко входить в цветущий оазис в мокром, прилипшем к телу костюме.

– Вот еще! Давай, давай! – она шутливо схватила его за плечо и потянула в квартиру.

Александр вскрикнул от боли и прислонился к раскрытой двери.

– Что с тобой? Ты ранен?

– Да…

– Нужен врач?!

– Нет. Мне все сделали там, в Европе. Просто болит. Майя осторожно повела его в комнату и тут же предложила:

– Нельзя оставаться в мокром. Иди в душ и переоденься. Я дам тебе халат. У моего мужа была страсть к халатам. Многие он так ни разу и не надел. Есть потрясающий, атласный. В таких отдыхают тореадоры после корриды. Его подарил сам Родриго Мочас.