Алексей Гапоненко - Бог из Пустоты

– Ублюдок! Вонючий псих, посмотри, что ты наделал, – жалобным голосом вопил восставший из грязи парень. Говорил он, конечно же, о мокрых штанах и выпачканной рубахе. С отвращением оттянув её от тела, он затрясся и, совершенно выйдя из себя, заорал. – Давай! Смой это дерьмо, куда следует!

Дальнейшее я помню гораздо хуже. Меня продолжали держать, а толстяк понёс крестик к жерлу унитаза, словно знамя победы после тяжёлой битвы. Мне даже показалось, что он чеканит шаг, хотя, скорее всего, это уже моё воображение. Продолжая сопротивляться и, истошно вопя, я попытался сбросить кого-то удерживающего меня. Вместо этого мы вместе повалились на пол, и продолжение кошмара я наблюдал уже оттуда.

Джек достиг пункта назначения, и крестик, словно приговорённый к казни смертник закачался над пропастью. Он цеплялся за ниточку и старался уклониться от бездонной пасти унитаза. А парни что-то наставительно говорили мне. Все они смеялись и таращились. Только Мари Струмгольд стояла серее тучи, изумлённо следя за происходящим. Может жестокость расправы оказалась слишком неожиданной для неё, кто знает? В какой-то момент она даже протянула руку и что-то спросила у парней, но те лишь отмахнулись от глупой девчонки, а потом храбрый серебряный крестик полетел вниз…

***

Общество всегда находит внутри себя дурную овцу. Во времена моей молодости овцой стали верующие. На волне религиозного терроризма, охватившего мир в двадцать первом веке, появились целые институты, занимающиеся проблемой веры и религиозных идолов. Определив опухоль, они начали планомерно вырезать её с тела мира. Как водится, опухоль оказалась злокачественной. Метастазы разошлись во все уголки и страны планеты, вспыхнули восстания, а бич века – терроризм обрёл бесчисленный поток сторонников. Многие историки с пеной у рта описали дальнейшие события. Распад Индии и кровопролитные азиатские войны, захлестнувшие мир в 2080-2093 годах. Ко времени моей молодости мир снова засыпал, уставший от почти вековой встряски и огородивший все припухлости высокими заборами из законов и пропаганды.

Окончив школу, в 2114 году, совсем не ту, в которую когда-то поступал, но всё-таки приличную, я направился прямиком на факультет подсобной виртуальной графики небольшого института. С моей биографией и запачканной репутацией, ни о каких престижных вузах думать не приходилось. Характер я имел прескверный, однако вера ещё осталась во мне, а крестик вновь оказался на шее.

Я хотел дарить людям радость и счастье в этом карбоновом мире, поэтому решил посвятить себя производству прекрасных видений для виртуала. Мне пришлось буквально грызть гранит науки и ломать мозг в долгих погружениях. Онлайн мир встретил меня соблазнами и закрытыми для понимания дверями. Десятки лет, очищающийся от инакомыслия, он стал калькой позиции правящих классов и давал лишь хорошо синтезированную копию свободы. Такую же, как секс в виртуале – красивый и сладостный, но лишённый искренности и внутреннего естества. Жизнь шла своим чередом, учёба подошла к концу и, получив требующиеся документы, я оказался на перекрёстке большого города. Впереди была целая жизнь и миллионы возможностей. То время поистине прекрасно и не стоит лишнего пересказа. Скажу лишь то, что мне нравилось жить.

Христианство заняло в моей жизни положенную нишу и редко показывалось за её пределами. Я привык отвечать на вопросы о вере в общих чертах и не чувствовал, что кривлю душой. Раз в месяц бывал на службах в единственной на весь город действующей церкви. Это ещё один подарок от общества. Свобода слова и повсеместное её возвышение, не дали политикам снести все церкви. Нашлись люди, предложившие сохранить её, как памятник для потомков и просто ценную историческую реликвию, пусть и не пользующуюся популярностью. Было моветоном принижать кого-то за его ориентацию или, не дай бог, позицию в обществе, однако вера осталась за бортом свободного мира, а вместе с ней и одинокая церковь в пригороде.

Второй поворотный момент в моей жизни произошёл именно здесь. Среди свечей и маленьких уютных икон. В тот день я чуть запоздал, пришлось допоздна возиться с особо сложной структурой в моём виртуалошлеме. В результате проспав будильник, мне пришлось в спешке добираться до метро в час пик. Утренняя служба шла около двадцати минут, когда я, тихонько перекрестившись, проник в святая-святых. Отец Грегори по обыкновению был хмур, но его добрые глаза выдавали в нём искреннюю веру и любовь к прихожанам. Сухой высокий мужчина с необычайно изящными длинными пальцами, он, пожалуй, мог бы стать пианистом или музыкантом в далёком прошлом. Но видно его мыслительные способности не подходили для игры в виртуале, а может быть он попросту не любил онлайн, так же как и я. Его серое лицо было обращено к нескольким десяткам людей собравшихся в это утро в церкви.

Заметив, как я вхожу, он лишь слабо кивнул, не нарушая ход церемонии, и продолжил нести слово Всевышнего. Осторожно пристроившись в конце паствы, и усмиряя дыхание, я постарался быстрее раствориться в его голосе. А таймер беды вновь тикал за границами нашего понимания. Минуты радости и спокойствия медленно текли между людьми. Судьбы всех пришедших сюда были похожи. Наверное, мы были последним поколением, желающим верить в Бога, а не в кумиров онлайна. Не признающие общепринятые истины и не верящие в богоподобный лик корпораций и правительств, нависшей над человечеством, словно дамоклов меч.

Служба начала подходить к концу, осталось всего два стиха, и голос Грегори приобрёл любимые мной нотки.

– Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую 1 1 Ты честью превосходишь херувимов и во славе своей несравненно выше серафимов. Ты девственно родила Бога-Слово… … – часы рока вновь сработали, прервав молитву. Раздался сильный гул, земля под ногами затряслась. Кто-то из прихожан закричал, падая на пол, но крик был далёким и почти призрачным. В голове словно раздулся огромный мясистый шар, давящий на весь череп разом. Последним что я видел, было изумлённое лицо отца Грегори пытающегося удержать равновесие. Яркая вспышка и грохот перекрытий купола отвлёк меня, но что бы поднять глаза вверх времени уже не осталось.

Пробуждение – это особый миг, когда головной мозг быстро возвращает полный контроль над телом, разгоняя кровь и стирая воспоминания о содержимом сновидений. Они, как отработанный кэш ненужных данных, отправляются в архивное хранилище памяти, спрессованные и тусклые на фоне ярких эмоций нового дня. Этот ритуал повторяется с завидным упорством из века в век. Почти все живые организмы, встреченные мной, нуждались в нём: кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени.