Сергей Зверев - Двойной агент

Антонио погасил верхний свет в гостиной и включил телевизор, запрограммировав его на выключение через сорок минут и на новое включение через час десять. Музыкальный центр он настроил на пуск вместе с цветомузыкой через сорок одну минуту и на выключение через один час и девять минут. Теперь если техника не подведет, как только выключится телевизор, включится музыка, и как только выключится музыка, вновь включится телевизор. Прием не бог весть какой сложный, но обеспечивающий эффект присутствия в доме человека. И если за его домом наблюдали, а это более чем вероятно, то у следящего, как надеялся Антонио, должно сложиться впечатление, что хозяин в доме.

Закончив эти нехитрые приготовления, священник спустился в подвал, там у него была приготовлена сумка с некоторыми слесарными инструментами, уложенными так, чтобы не издавать звуков при ходьбе, и два электрических фонаря, один про запас. Если фонарь выйдет из строя, из темноты лабиринта подземных ходов выбраться будет весьма проблематично, если вообще возможно.

Вход в подземелье закрывал деревянный стеллаж с разными хозяйственными принадлежностями. Антонио отодвинул его, перекрестился и шагнул в сырую темноту.

Мрачная тишина навалилась на него, спертый влажный воздух казался густым и липким. Священник включил фонарь, и яркий луч света вырывал из темноты каменные стены и низкий сводчатый потолок, под ногами хлюпала вода.

Ровно через пятнадцать шагов коридор поворачивал направо и делился на три. На плане, который Антонио держал в руках, это место напоминало куриную лапку.

Он смело шагнул в левый коридор, два других заканчивались тупиками. Потолок стал выше, и священник мог идти, не пригибая головы. Потом была узкая лестница, ведущая вниз, множество поворотов, развилок – он шел и шел, поминутно сверяясь с планом. Эта часть подземелья была сухой, и звук его шагов гулко отдавался в темных коридорах.

Когда он останавливался, чтобы в очередной раз свериться с чертежом, то слышал удары собственного сердца, а может быть, это ему просто казалось. Жуткое место. Если бродить здесь достаточно долго, то начнет казаться, что другого мира – с солнцем, морем, голубым небом – просто нет, есть только бесконечный каменный лабиринт, заполненный гнетущей тишиной. Ощущение времени здесь терялось, оно меняло свои свойства, становилось будто резиновым, то растягивалось, то сжималось. Если бы сейчас кто-то спросил Антонио, как давно он бродит по этим коридорам, вряд ли он смог бы ответить хоть сколько-нибудь вразумительно. Возможно, несколько минут, а возможно, несколько часов или дней, лет.

Священник остановился и посмотрел на часы: прошло полтора часа, как он спустился в подземелье. Странно, неужели он пропустил проход, ведущий наверх, ведь прошлый раз ему потребовалось на этот путь час двадцать. Заблудился! Сердце Антонио сжал панический страх, древний и неистребимый, сидящий где-то в подкорке, в подсознании, доставшийся нам в наследство от далеких предков – пещерных жителей. Но это была лишь минутная слабость, он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и взглянул на план. Нет, судя по ориентирам, он идет правильно, лаз, ведущий наверх, должен находиться через десяток метров справа.

Так и есть, пройдя этот десяток метров, Антонио увидел справа круглое отверстие. Это и был выход.

«Слава тебе, Господи!»

Закинув сумку за спину, он опустился на четвереньки и стал подниматься по скользким камням вверх, лаз был узкий, и по-другому здесь было просто не пройти.

Наконец впереди забрезжил свет, свет темного ночного неба. Как бы ни была темна южная ночь, но даже она в сравнении с темнотой подземелья казалась чуть ли не ясным днем.

Он подполз к самому выходу и выключил фонарь, пусть глаза привыкнут к темноте.

Посидев так несколько минут, Антонио, раздвинув густую растительность, закрывавшую лаз, осторожно выполз наружу.

Не вставая с земли, огляделся, напряженно вслушиваясь в тишину. Тишина на поверхности была совсем другой – не ватная и обволакивающая, как там, в подземелье, а наполненная множеством звуков: звонко пищали москиты, шуршала листва, скрипели ветви деревьев. Здесь была жизнь. И священник почувствовал некоторое облегчение, несмотря на то что здесь-то его и могла подстерегать настоящая, реальная опасность.

Не заметив ничего подозрительного, Антонио, пригибаясь, стал медленно и осторожно продвигаться к дому Альберта. Он поминутно останавливался, приседал, вслушивался, всматривался и шел дальше.

Ну, вот, наконец, и задняя дверь, запертая снаружи на небольшой навесной замок. Он открыл сумку, достал кусачки с длинными ручками. Щелк – и дужка замка развалилась на две половинки, слава богу, почти беззвучно.

В этот момент Антонио послышался какой-то подозрительный звук, он замер, прислушиваясь.

«Нет, показалось», – подумал он и осторожно вошел в дом.

Не зная расположения комнат, священник шел осторожно, стараясь не натыкаться на мебель, фонарь он не включал, опасаясь, что свет его могли заметить снаружи.

Тайник был в подвале. Он прошел в кухню, рассчитывая, что именно там должен быть вход в подвал, и не ошибся. На его счастье, дверь в подвал была не заперта, но сильно заскрипела, когда он попытался ее открыть.

Спустившись вниз по узкой деревянной лестнице, Антонио включил фонарь, – отсюда свет на улицу проникнуть не мог.

Подвал оказался небольшим и заваленным различным хламом: детская коляска, старый велосипед, доски, какие-то ящики, плетеное кресло.

Священник направился в дальний правый угол, стараясь не задевать вышедших из употребления предметов, но ему это плохо удавалось. Наконец он все же пробрался в угол, к старому сломанному холодильнику, и попытался отодвинуть его, тайник был под ним. Холодильник оказался довольно тяжелым, но в несколько приемов Антонио отодвинул его примерно на метр.

Для того чтобы проникнуть в тайник, необходимо было приподнять две половицы.

«Да, действительно тайник детский, обнаружить его ничего не стоит», – подумал священник, приподнимая половицы.

Он убрал доски в сторону и осветил образовавшийся проем. Там ничего не было! Только хорошо утрамбованная коричневая земля. Антонио опустился на колени и пошарил внизу рукой. Ничего, только ровный земляной пол!

«Как же так, может быть, я что-то не расслышал, что-то не так понял?» – разочарованно думал он.

«А если кто-то меня опередил?! Нет, не может быть, здесь все покрыто нетронутой пылью. Все, как говорил Альберт».

Антонио безнадежно смотрел на земляную поверхность и вдруг заметил немного в стороне тоненькую рыболовную леску. Он взялся за нее и потянул, она не поддавалась, он потянул сильнее, леска впилась в пальцы и уже готова была оборваться, когда часть земляного пола подалась вверх, открывая полость в утрамбованной земле.