Сергей Зверев - Тормоза придумал трус

– Это чтобы нагар пробило, если машину станут тестировать, – соврал Пригожин с честным лицом.

Иннокентий посмотрел на него с подозрением, однако не нашелся что сказать. В машинах он разбирался только на словах, а его главным инструментом при ремонте был мобильник, с помощью которого вызывался механик из автосервиса.

– И что теперь будем делать? – грустно спросил Алексей у Ирины. – Остается ехать назад и проверять Ромкину версию. У него-то хоть фотка нашего «Паккарда» есть.

– Подожди, давай побудем здесь и посмотрим, что полицейские станут делать, когда сюда подъедут остальные участники и появится телевидение, – предложила Ирина, – представляешь, какой тут скандал будет.

– В принципе мы ничего не потеряем, если посидим здесь пару часов, – кивнул Алексей, косясь на мягкое комфортное сиденье «Волги». Он сладко зевнул и продолжил: – Поспим пару часов и поедем. Спать хочу просто смертельно. Мне сейчас даже наплевать, что нас задержали.

Дорожный полицейский, оставшийся на своем посту, разговаривал с кем-то по рации. Зевающий Алексей заметил, что голос полицейского аж дрожит от возмущения. А в конце разговора в нем появилась глубокая обреченность. Алексей не понимал ни слова, но тем не менее прислушивался. Его привлекла интонация разговора. По пунцово-красному лицу полицейского было понятно, что ему сообщили не очень приятные новости. Подняв глаза, он затравленно взглянул на Алексея:

– Вы можете проезжать, но при условии, что замените лампу в стоп-сигнале. Они у вас не работают.

– У вас что, стандарты поменялись? – язвительно поинтересовался Алексей.

Ирина резко ткнула его локтем в бок, и он, ойкнув, замолчал.

– Приказ начальства, – коротко пояснил полицейский. – Но знайте, что я предоставлю им данные о замерах выхлопов всех машин, участвующих в ралли, в том числе и вашей. Моя совесть будет чиста, а они пусть знают, что совершили.

– Как скажете, – покорно кивнул Алексей под строгим взглядом Ирины, – лампу заменю немедленно.

Слова полицейского услышал и Иннокентий. Это вызвало бурю возмущения с его стороны.

– Вас никто не держит, – сухо ответил ему полицейский, – загоняйте машину на стенд, сделаем замеры, и если все в порядке, поедете дальше.

Алексей тем временем судорожно ворошил сумки с инструментами и запчастями в багажнике «Волги». Было все, кроме ламп.

– Могу помочь вашей беде, – сообщил механик, демонстрируя нужную лампу.

– Сколько? – выдохнул Алексей.

– Двадцать долларов, – невозмутимо ответил механик.

– Что это у тебя за лампа? Позолоченная, что ли? – враждебно спросил Алексей. Сон с него как рукой сняло, и он снова рвался в бой.

– Лампа самая обычная, – без намека на стеснение ответил механик, – в цену просто входит работа по их замене.

– Я сам могу заменить, мне нужна только лампа, – осторожно заметил Алексей.

Механик сделал вид, что очень обижен его замечанием. Отвернувшись, он буркнул что-то вроде того, что, если сам можешь – сам и меняй: иди в магазин, покупай и ставь, а у него не ларек по продаже запчастей.

Наблюдая, как «ЗИС» заезжает на стенд, Алексей решил, что из-за каких-то двадцати баксов не стоит тянуть время, когда на кону золото и победа в престижном соревновании. Он достал деньги и сунул их механику в карман. Тот стремительно подобрел, забыл все обиды и направился к стоп-сигналам «Волги». Чтобы не терять времени, Алексей усадил в машину Ирину, сел сам и приготовился стартовать, как только механик закончит копаться с лампой. В зеркало Алексей увидел, что механик особенно не торопиться, а просто стоит за машиной и озабоченно морщит лоб, что-то разглядывая.

– Че копаешься! Мы, блин, не на выставке, – крикнул он механику в окошко, – лампу поменять – три секунды!

– Дело в том, что у меня возникла небольшая проблема, – пробормотал неуверенно механик, – я не могу заменить лампу стоп-сигнала, потому что у вас его нет, и нет даже гнезда, куда его можно установить. Не понимаю, как это возможно.

– Да как нет! – потеряв терпение, Алексей выскочил из машины и подбежал к горе-мастеру. – А это что? – Он указал на лампу, торчавшую из гнезда. И тут до Алексея дошло. Он и сам так однажды прокололся. На губах его заиграла улыбка.

– Тут одна лампа, а должна быть еще одна – стоповая, а тут только для поворотников, я проверял, – сконфуженно мямлил механик.

Алексей спокойно отобрал у него стекло от задней фары-лодочки, приладил его на свое место и попросил Ирину включить сначала сигнал поворота, а потом, выключив его, нажать педаль тормоза. Несмотря на то, что лампа была одна, она и мигала при включенном «поворотнике» и загоралась в режиме торможения. У латышского механика, чуть крыша не поехала от увиденного.

– Лампа, то одна, – растерянно повторил он.

– Это русское волшебство, – ухмыльнулся ему Алексей и ловко выудил из нагрудного кармана механика две свои десятки, – бывай!

Оставив механика с открытым ртом, Алексей прыгнул в машину и завел двигатель.

– Чего он от тебя хотел? – поинтересовалась Ирина, указав глазами на обалдевшего механика.

– Хм. Да ничего, – хмыкнул Алексей, резко выруливая на дорогу, – чувак никогда не слышал о транзисторном реле в цепи световой сигнализации двадцать первой «Волги». Привык к иномаркам, а дай ему простой советский «Запорожец» – у него от натуги мозги из ушей полезут.

Иннокентий с ненавистью смотрел вслед «Волге». Губы сжались в узкую бескровную полоску. На скулах играли желваки.

– Суки, – выдохнул он и вздрогнул от прикосновения Пригожина.

– Пошли, Кеша, отойдем, пошептаться надо.

Ненавидящий взгляд Иннокентия переместился на Пригожина.

– Ладно, чего зыркаешь, дыру протрешь! – хохотнул Пригожин. Затем бесцеремонно оттащил своего подопечного в сторону.

Механик в это время вставил в выхлопную трубу «ЗИСа» датчик и отошел к пульту, чтобы зафиксировать параметры выхлопа. В следующую секунду работавший на холостых оборотах двигатель «ЗИСа» взорвался. Пригожин толкнул Иннокентия на землю. Сам упал сверху, а над головой, вращаясь, пролетел оторванный капот их машины. В баке было полно горючего, поэтому после взрыва стенд и покореженные останки «ЗИСа» объяло пламя. В небо повалили черные клубы дыма. К ногам дорожного полицейского грохнулся горящий карбюратор, и латыш с хриплым криком отпрыгнул в сторону, матерясь на чистом русском языке. Никто не знал о презервативе, заполненном гептаном, который Пригожин спустил в бензобак. Это взрывоопасное вещество применялось в сверхмалых дозах для уменьшения октанового числа бензина. Доза же его в презервативе была лошадиной. Латекс растворился в бензине, гептан попал в двигатель и сдетонировал. Во взрыве погибли все улики, а главное – не осталось никаких следов. Никто не сможет определить, из-за чего рвануло. Работа была сделана на высшем уровне.