Сергей Зверев - Обойму монетами не набьешь

Первым движением Мангуст подбил ствол трещотки. Парень, державший автомат, рефлекторно нажал на спуск, но было уже поздно, очередь только напрасно вспорола крышу автомобиля. А Мангуст уже наносил второй удар. Если бы не наручники, он вырубил бы обоих противников одновременно, а так пришлось атаковать по очереди. Но ничего – скорость его движений была такой, что и настоящий мангуст позавидовал бы. Скованные стальными браслетами руки метнулись вправо, и костяшка среднего пальца угодила липовому копу точно в висок. Вроде и не слишком сильный удар, но быстрый и хлесткий, а оттого опасный. Парень слева попытылся врезать Мангусту стволом по голове, но Андрей ловко уклонился и всадил ему локоть в солнечное сплетение. Глаза у бедняги вылезли из орбит, рот распахнулся в тщетной попытке сделать вдох. В общем, ближайшие минуты он никакой опасности представлять не мог. Так что Мангуст мог заняться третьим лжекопом, сидевшим спереди.

Все побоище на заднем сиденье заняло какую-то секунду, так что обосновавшийся за рулем тип и понять ничего толком не успел. Правда, Энрике тоже среагировал с опозданием – Мангуст надеялся, что он возьмет шофера на себя, но зря. Впрочем, может, оно и к лучшему – если бы он на него бросился, машина могла потерять управление, а это сейчас совершенно излишне.

Шофер дернулся, сунул руку за пазуху, но, разумеется, не успел. Мангуст подался вперед, ухватил его сзади, его пальцы с боков впились в шею противнику, как железные штыри. Если бы не наручники, Мангуст бы провел другой захват, более надежный, но и этого оказалось вполне достаточно. Шофер захрипел, изогнулся.

– Сворачивай! – прошипел ему в ухо Андрей. – Медленно и плавно! А то горло вырву!

Шофер попытался дернуться, но Мангуст на секунду усилил нажим. После этого попыток бунта уже не было, лжеполицейский послушно свернул с дороги в первую же едва заметную прогалину в лесу.

Опомнившийся Энрике попытался было перехватить руль, но Мангуст пресек эту акцию резким окриком:

– Не надо! Лучше оружие у него забери!

Спустя минуту, когда машина остановилась среди леса, в ней уже царили тишина, порядок и гармония. Оба автоматчика еще не очухались, шофер держался за шею, Энрике приставил к его виску его же пистолет. А Мангуст избавлялся от наручников – он даже не стал времени тратить на то, чтобы ключи отыскать. Благо застегнуты браслетики были довольно халтурно, свободно. А освобождаться от таких украшений его в свое время учили на совесть. Заученным движением Мангуст вывихнул себе правую кисть, вытащил из стального кольца и тут же вправил обратно. Так же и с левой – на всю операцию у него ушло секунд пятнадцать, никак не больше. Оно и понятно – на тренировках браслетики на них инструктор застегивал получше, а норматив был двадцать секунд.

Освободившись, Андрей первым делом вытащил из машины ушибленных автоматчиков и уложил их на травке. Потом выволок шофера и швырнул на землю рядом с ними. Энрике выбрался сам.

– Найди ключи, – попросил он, демонстративно поднимая скованные руки. – Я таким цирковым номерам не обучен.

Мангуст обыскал всех троих. Шофер попытался ерепениться, но, отхватив кулаком по ребрам, стал сговорчивее. Добыча была невелика, но весьма любопытна. Три удостоверения работников полиции, фотографии совпадают с оригиналами. Одна водительская карточка, три бумажника, в каждом понемногу денег. Ключи, сигареты, зажигалки, прочая мелочовка. И две сложенных пополам фотографии отличного качества. На одной фотографии – Тимохин. На второй – Степан.

– Наши клиенты, – протянул Мангуст, рассматривая снимок. Его интересовали две вещи – где снимали и когда. На первый ответить было затруднительно. И Тимохин, и его главный бодигард находятся на фоне то ли белой стены, то ли еще чего-то такого. В общем, снимки, как на документ какой. Похоже, фотографии прогнали через компьютер и сменили фон. А насчет времени, когда сделана фотография… Похоже, совсем недавно – на Тимохине тот же костюм и тот же галстук, которые он в Москве носил… Стоп! В Москве! Но здесь-то он их не носит! А галстук приметный, не ошибешься, да тем более Тимохин упоминал мимоходом, что у него, как и полагается солидному человеку, на каждый день галстук новый, Мангуст еще про себя удивился – каких только глупостей ради имиджа людям делать не приходится.

Получается, снимок сделан еще в России. Те, кто постарался сменить фон, о костюме просто не подумали. Что ж, и на старуху бывает проруха. Так, и что же из этого следует? Следовало отсюда еще два вопроса. Первый: кем сделан снимок? И второй: для чего? Причем ответ на второй вопрос, кажется, ясен. Для того, чтобы местным головорезам раздать. Кстати, его собственной фотографии нет. Ну, это понятно, сработала его хитрость – кто бы фотографию ни делал, жалкого адвокатишку он, видимо, просто счел недостойным своего внимания. Да, самые простые предосторожности тоже оказываются нелишними. Известно ведь, что все гениальное – просто. Ладно, все это нужно будет хорошенько обдумать потом.

Пока Мангуст спрятал снимки в карман и освободил Энрике. Тот тут же схватил автомат, наставил его на лжеполицейских. И вовремя, пожалуй, они как раз стали приходить в себя. Правда, жить им было явно невесело – только что они были хозяевами положения и везли пленных то ли убивать, то ли допрашивать. И вдруг ситуация в корне изменилась – теперь они сами всецело зависят от своих бывших пленников.

– Лежать! – рявкнул Мангуст по-испански, видя, что один из автоматчиков – тот, что постарше, пытается приподняться. Окрик он сопроводил мощным пинком под ребра – для большей убедительности. Нехорошо, конечно, беззащитного человека бить, но ведь он первый начал. Мангусту всегда нравился ветхозаветный принцип насчет «ока за око». По его глубокому убеждению, со сволочами только так общаться и можно, все прочее они за слабость принимают.

Пленные притихли, только буравили Мангуста и Энрике ненавидящими взглядами. Впрочем, страха там было, пожалуй, побольше, чем ненависти.

– Я офицер полиции! – визгливо заявил шофер. – Немедленно отпустите нас! По закону за нападение на полицейских…

– Молчи, законник. – Мангуст посмотрел ему в глаза и нехорошо улыбнулся. Улыбка эта была особенная – так бы, наверное, мог волк улыбаться. При взгляде на эту улыбочку полицейский поперхнулся своими словами.

– Молчи, скотина, – повторил Мангуст. – Дай подумать, что с вами делать.

– Убийство офицера карается… – начал старший из бывших автоматчиков. И тут же снова получил под ребра, на этот раз куда сильнее.

– Убийство офицера оно, конечно, карается, это точно, – кивнул Мангуст. – Но, несмотря на это, то и дело то там, то тут этих самых офицеров пришибают. И далеко не всегда находят тех, кто это сделал. Тем более что, может, мы вас убивать и не будем. Свяжем покрепче, да отнесем в сельву еще метров на семьсот. Я думаю, этого хватит, воплей ваших точно никто не услышит. Да и долго ли вы вопить будете? Ночью ягуары на охоту выйдут… А можно ведь вас, например, недалеко от муравейника оставить. Огненные муравьи – это не шуточки. Тогда ягуарам за ваш счет поживиться не удастся.