Андрей Воронин - Инкассатор. Однажды преступив закон

– Смешно ему, – проворчал Колюня. – Крыша! Слыхал такое слово? Это когда одни бандюки обещают тебя от других защитить, а за это дело стригут тебя каждый месяц, как барана.

– Погоди, – сказал Юрий. – А при чем здесь таксопарк?

– Таксопарк вроде как и ни при чем, потому как он государственный. Зато таксисты – другое дело. Они хоть и государственные, а все-таки живые люди. А пока человек живой, его можно доить. Ну а Валиев твой – тот и вовсе частник, с него брать сам Бог велел. А чечены, я слыхал, нынче все такси и все автосервисы по Москве под себя подгребли. Смекаешь, что получается?

– Хорошо, – сказал Юрий. – Это я могу понять.

– А чего не можешь?

– Почему Валиев отказался от аренды, вот чего я не понимаю.

– Платить он отказался этим черномазым, вот почему! А аренду наш Букашин сам аннулировал. Я, конечно, человек маленький, но мнится мне, что он не сам до этого додумался. Присоветовали ему, надо полагать. Так что с ремонтом у тебя ничего не выйдет. Ремонта-то много ли?

– Стекла, – лаконично ответил Юрий. – Фары. Капот помяли, зеркало своротили… ну и по мелочи кое-что.

– Это на «Победе» твоей, что ли? Пошли, посмотрим.

Они вышли за ворота. Колюня осмотрел машину Юрия и протяжно присвистнул.

– Слыхал я, – задумчиво глядя в небо, сказал он, – что вчера в Быково заварушка была. Вроде как частники с нашим братом деньги делили… Ты не слыхал?

– Краем уха, – ответил Юрий.

– Ага, – кивнул Колюня, – ясно… Если бы не краем, а в самое ухо, от машины, наверное, мокрое место осталось бы. Да и башку бы тебе не ушибли, а проломили насквозь.

Он указал на украшавший затылок Юрия пластырь. Юрий неловко рассмеялся.

– Тебе бы, Колюня, в прокуратуре работать, – сказал он. – Твоя правда, был я там. Хотел деньжат подрубить, совсем, понимаешь, брюхо подвело. Первый раз выехал. И занесла меня нелегкая в это Быково… Ну а там, сам понимаешь, никто не стал спрашивать, прав я или виноват.

– Круто было? – с любопытством спросил Колюня.

– Да круче я, пожалуй, и не видал, – ответил Юрий. – Не пойму только, из-за чего они завелись. При мне такого не было. Частников, правда, недолюбливали, но чтобы такое… Ну, не поделят клиента или место в очереди, ну, облают друг друга, а то и в зубы дадут, но до настоящей драки не доходило. А тут… Это не драка, а прямо какое-то побоище, честное слово. Какая муха их укусила?

– Черножопая, – без промедления ответил Колюня. – С бородой и в кожаной куртке. Они, собаки нерусские, не спрашивают, удачный у тебя был день или нет. Они одно знают: «Дэнги давай». Наши ребята волками воют, кто пожиже – те и вовсе увольняются.

– Интересно, – медленно сказал Юрий.

– Интересно ему! – передразнил Колюня. – Телок ты, Юрик, хоть и здоровенный, как шкаф. Загоняй свое корыто в мой бокс, посмотрю, что можно придумать.

– Денег у меня маловато, – признался Юрий.

– На литр белой хватит? – спросил Колюня.

– На литр хватит.

– А больше и не надо, иначе вся работа козе под хвост. Букашин охренеет, он и так все время за сердце хватается. Ладно, дуй в магазин, машину я сам загоню.

Сергей Русланович Валиев не привык пасовать перед трудностями. В самые тяжелые минуты, когда его так и подмывало бросить все и отступить, он вспоминал пыльные горы Афганистана, горячий от сумасшедшего солнца бронежилет и прочие прелести своей армейской биографии. После таких «погружений в прошлое» трудности текущего момента казались ему пустяковыми. Он с улыбкой перешагивал через них и шел дальше.

Платить бородатым чеченским бандитам он не собирался. Они живо напоминали ему тех, с кем он воевал в Афганистане, и Сергей Русланович не счел нужным скрывать это от двоих типов, которые однажды вечером пришли к нему в мастерскую и потребовали денег. Они говорили с таким сильным кавказским акцентом, что у Валиева возникли сомнения в том, что они способны понять хотя бы половину из сказанного им. Для скорейшего достижения взаимопонимания Сергей Русланович взял стоявший в углу гаража стальной лом и грохнул им по гулкому жестяному боку пустой двухсотлитровой бочки. На бочке осталась огромная вмятина, и гости моментально перестали нуждаться в услугах переводчика. Помянув больного ишака, они удалились, стараясь не поворачиваться к хозяину спиной.

Валиев знал, что они обязательно вернутся, и принял меры предосторожности. Не слушая протестов жены, он погрузил ее вместе с двухлетней дочерью в машину и отвез в Рязань к матери. Возвращаясь в Москву, он задумчиво покусывал нижнюю губу: было очень трудно сказать, когда они увидятся снова и увидятся ли вообще. Валиев хорошо понимал, с кем имеет дело. Эти люди не знали ни жалости, ни сострадания и ради достижения своих целей шли на все. Это были «сверхчеловеки», явившиеся в этот мир, чтобы покарать «неверных» и при этом набить свои карманы деньгами. Он догадывался, на что идут собираемые по всей Москве деньги: на них покупалось оружие, из которого бородачи в камуфляже рано или поздно снова будут стрелять в российских солдат. Национальное самосознание и ислам были для них всего лишь флагами, броской вывеской, под прикрытием которой можно было с чистой совестью кормиться обыкновенным разбоем. Слово «разбой» наиболее точно характеризовало то, что творилось вокруг, и Валиев, думая об этом, озабоченно хмурил густые брови. Ему хотелось только одного: спокойно жить в родном городе, заниматься своим делом и вдвоем с женой растить дочь.

Он полагал, что ему есть к кому обратиться за помощью. Идти в милицию бесполезно, но у него имелся один припрятанный в рукаве козырь, и Сергей Русланович, думая о нем, криво усмехнулся: ему казалось, что он может устроить смуглым рэкетирам небольшой сюрприз. Его друг и одноклассник, с которым они поддерживали тесную связь на протяжении всей жизни, служил в отделе по борьбе с организованной преступностью. Его широкие плечи украшали капитанские погоны, он был красив, спортивен, неплохо образован и очень уверен в себе. Прихватив бутылку коньяка, Валиев нанес ему дружеский визит и с удивлением убедился в том, что его козырный туз на самом деле – обыкновенная шестерка, да к тому же взятая из другой колоды. Выслушав просьбу о помощи, капитан со значительным видом нахмурил брови, закурил и после недолгого размышления предложил Валиеву не дергаться и заплатить чеченцам столько, сколько они требуют, пока те не увеличили сумму.

– Что? – не поверил своим ушам Валиев. – И это говоришь мне ты? Вы что, совсем не можете с ними бороться? Или просто не хотите?

– Хотите, не хотите… – недовольно проворчал капитан. – Мы, брат, вопреки расхожему мнению, такие же люди, как и все остальные. И хотим мы того же, чего и все нормальные люди: чтобы вокруг была тишь да гладь да божья благодать. А отличие наше от нормальных людей как раз в том и состоит, чтобы все это обеспечить…