Фридрих Незнанский - Взятка по-черному

— Почему? — равнодушно переспросила она.

— Потому что во всех показаниях обязательно фигурируете вы, Нина Георгиевна. Вы, ваш братец Сергей Георгиевич, дважды судимый вор в законе Григорий Семенович Мамонов, которого я уже нынче поминал. Ну и, наконец, Леонид Исаевич Вакула, к сожалению, мой коллега. Но, полагаю, это будет длиться уже недолго — я про коллегу. Не желаете дать пояснения?

— Я? — Нина внимательно посмотрела ему в глаза и как бы ожила, выпрямилась, одернула на коленях непослушную юбку. — Я… пожалуй… Но сначала о другом. Послушайте, Александр… знаете. Давайте по-простому. Без отчеств, мы с вами еще не слишком старые, к тому же, как вы говорили, коллеги. Александр, Саша, а я — просто Нина… Не будете возражать?

— Не буду. — Он приятно улыбнулся, сцепил пальцы в замок и положил на них подбородок.

— Так вот, Саша. Знаете пословицу: человек предполагает, а Бог располагает? Вот и я тоже предполагала. И промазала. Так бывает в жизни. Но я одна знаю, где в этой истории, — она кивнула на пухлое дело, — лежит правда. Предлагаю совершенно безупречный вариант. Мы вдвоем с тобой…

«Смотри-ка, мы, оказывается, уже на „ты“!» — изумился Турецкий и понял: вот оно, началось! Теперь ухо востро!

— Ты и я, мы с тобой вдвоем, да? — повторил он, чтобы скрыть предательскую ухмылку.

— Вот именно, — понизив голос, произнесла она. Поднялась, обошла стол и присела на его край, рядом с Турецким, полностью обнажив при этом ногу. — Ты, Саша, и я. Вдвоем. Найдем вариант, при котором эти бумажки потеряют свой опасный смысл, абсолютно не нужный ни тебе, ни мне, и превратятся в нормальные показания, которые и займут свое место вот здесь. — Она хлопнула ладонью по папке с материалами. — А за это…

— Вот-вот, это меня очень интересует, — с загоревшимися глазами заторопил ее Турецкий, — что за это?

— За это, — подчеркнула она, — ты будешь иметь все, что хочешь, начиная с меня. Причем всегда, в любом месте, в любой момент, и можешь поверить, своих слов я на ветер не бросаю и никогда от них не отказываюсь. Поверь, Саша, тебе стоит подумать. А я готова ждать столько, сколько ты мне прикажешь… Жарко здесь у тебя. И душно, несмотря на открытое окно… Странное лето, не правда ли?

— Очень странное, — напряженным голосом подтвердил он. — Но вот этого я бы, на твоем месте, делать не стал.

— А ты потом займешь мое место — снизу! — И Ершова рывком освободилась от форменного кителя, небрежно швырнув его на пол.

— Зря, не нужно этого, — спокойно произнес Турецкий.

— Я ничего не делаю зря, Саша, и ты сейчас в этом убедишься! — Обеими руками, крест-накрест, она наклонилась, взялась за подол своей юбки и, подняв голову, жарко взглянула на него. — Ну, твое последнее слово! Ну же!

— Нина Георгиевна, не занимайтесь глупостями, вы уже не девочка, кончайте комедию и продолжим работу. Я готов оценить ваш темперамент, но у меня нет ни малейшей охоты заниматься в собственном кабинете любовью с вами.

— Ах так? Ну так на же!

Она с треском разорвала на себе юбку, потом с выпученными глазами фурии сделала то же самое с кофточкой, сорвала и отшвырнула в сторону бюстгальтер, затем кинулась к нему и рванула на нем рубашку вместе с галстуком. У него полетели пуговицы. Но и сама она от резкого толчка Турецкого отлетела назад, ударившись обнаженной спиной в дверь. В истерике схватилась за ручку и стала ее дергать, истошно крича при этом:

— Помогите! На помощь! Спасите! Меня… помогите! Отойди, мерзавец! Отпусти, гад! Урод! Сволочь! — и колотила при этом в дверь обеими руками, рыдая и размазывая по своему расцарапанному до крови лицу слезы и сопли.

С той стороны в дверь постучали.

— Александр Борисович?

— Одну минуту, сейчас открою. — Он поднялся, подтянул галстук, достал из кармана ключи и открыл дверь. — Заходите, Константин Дмитриевич.

— А это что такое? — с удивлением спросил Меркулов, глядя на валяющуюся на полу почти обнаженную женщину, громко рыдающую и бьющуюся в конвульсиях.

— А это… — ухмыльнулся Турецкий. — Полагаю, трагический финал тщательно разыгранного фарса, Костя. Сейчас увидишь начало. — Он выглянул в коридор и крикнул: — Ребятки, помогите. Пожалуйста.

Сквозь слегка раздвинутые пальцы, прижатые к лицу, она взглянула на вошедших, и вот тут ей стало действительно плохо, до потери сознания.

Вошли двое. Одного она не знала, он нес стремянку, которую она видела в коридоре, а второй… вторым был Валера!

— Доставать? — спросил тот, который со стремянкой.

— Да, — кивнул Турецкий, — спектакль окончен. Нина Георгиевна, вы бы оделись, а? Простудиться недолго.

— Туфта… фуфло поганое… — сказала она и стала медленно подниматься.

Валера поднял с пола ее бюстгальтер, разорванную пополам юбку, китель, встряхнул все это и протянул ей.

— Оденьтесь, Нина Георгиевна, — сказал он сочувственно. И от этого совершенно ненужного теперь ей сочувствия она громко разрыдалась, уже искренно.

Потом она попробовала как-то закрепить на себе юбку. Меркулов пошарил в кармане, нашел английскую булавку и протянул ей:

— Возьмите.

— Валера, — простонала она, еще на что-то надеясь, — ты видишь, что он наделал со мной? Разве я это заслуживала?..

— Извините, Нина Георгиевна, — мягко сказал Филя, накидывая ей на плечи китель. — Не Валера я, меня зовут Филипп Кузьмич, и работаю я в этом здании, в системе безопасности. А вот сейчас вы окончательно успокоитесь, мы все присядем и посмотрим любопытное кино, которое заснял мой коллега вот этой камерой. Видите, там, на стене, портрет бывшего генерального прокурора? Так вот, у него в левом глазу — объектив камеры, которая все здесь засняла. Очень советую посмотреть. Иногда, если взглянуть со стороны, ну абстрагироваться, как выражаются умные люди, выглядит просто замечательно! Коль, ты закончил? Давай вставляй побыстрей в видак! Интересно же!

Она резко обернулась к Меркулову:

— Я вижу, вы здесь старший по званию, но не знаю вашего имени-отчества…

— Константин Дмитриевич Меркулов, — сухо представился Костя.

— Могу я обратиться к вам с просьбой?

— Можете.

— Я прошу вас избавить меня от очередного издевательства.

— Не возражаю. И прошу ознакомиться. — Он протянул ей сложенный пополам лист бумаги.

— Что это? — нахмурилась она.

— Подписанное мной постановление о вашем временном задержании. В дальнейшем — посмотрим.

— То есть как?!

— И попрошу без истерик. Вы знали, на что шли.

— Но я должна хотя бы сообщить… руководству!

— Руководству сообщат. А может быть, уже сообщили. У вас дома сегодня, в вашем присутствии, будет произведен обыск. Вы имеете возможность добровольно выдать деньги, которые путем вымогательства получили от своего подследственного.