Фридрих Незнанский - Одержимость

— Не из уважения к Воскобойникову вы звоните в такое время. И вы не извинились.

— Хорошо, я приношу свои извинения.

— Хорошо, принимаю.

— Но все-таки дайте себе труд подумать: для чего и для кого вы стараетесь. Для убийц — вольных или невольных — или жертв? Пока вы заняты своим расследованием, Development Comp.Inc. почему-то чувствует себя преспокойно и исподволь готовится замять дело. Вам это не кажется странным? Кому на руку ваше расследование?

— Я Ангелине Марковне все объяснила, уверена, она вам передала мои слова во всех подробностях. Вы хотели прочитать мне предсмертную записку Константина.

— И уже почти передумал! — повысил голос Мовсесян. — Слушайте:

«Вардан Георгиевич! Я был глубоко не прав и полагаю, что принесенные извинения недостаточны. Сожалею, что сразу не смог найти нужных слов, но я себя не оправдываю — причиной тому было недостаточное раскаяние. Надеюсь, вы меня поймете: напряжение за доской колоссальное, компьютер играет очень сильно. Сильней, чем казалось вам, согласитесь. И, подозреваю, даже сильней, чем утверждал я сам. Думаю…»

На этом все обрывается. Полагаю, комментарии не требуются?

— Там дата есть? — спросила Женя. — Константин все записи в дневнике датировал.

— Нет тут никакой даты. Но я уверен, Константин написал это перед смертью: 17-го утром или 16-го вечером.

— А я не уверена. В чем я с вами согласна — это действительно письмо, а не тезисы покаянной речи, которую он вырвал, не закончив. Иначе там стояла бы дата.

— Призываю вас снова: подумайте, кому выгодно ваше расследование! — сказал Мовсесян вместо «до свидания».

Надо меньше пить или почаще с кем-нибудь спать!

Гордеев проснулся от какого-то странного звука, но глаза открывать не стал. Судя по ощущениям, было довольно раннее утро. Вчерашние воспоминания обрывались попыткой найти вход в метро, ключи от машины остались в куртке. Наверное, вход он все же нашел. Или поймал тачку. Непонятно, правда, чем расплатился, если и деньги тоже остались в куртке… Вообще-то, мог часами… А может, попался сердобольный водила или добрая бабушка пропустила мимо турникета… Метро все-таки или машина? Значения не имеет, но интересно… А ведь как отрезало, даже никаких намеков на воспоминания.

Мягко, тепло, одеяло до подбородка, значит, не в канаве, не в вытрезвителе и не в обезьяннике. Тело вроде слушается, голова варит, значит, все хорошо, не убили, не ограбили, не забрали в милицию до выяснения. А Валерия?.. Валерии можно позвонить, извиниться, что неважно себя чувствовал. Черная вдова! Господи, примерещится же такое! Хотя с какой стати такой эффект от двух несчастных бокалов вина? Очередные сюрпризы, связанные с черепно-мозговыми травмами? И ведь как завелся! Еще бы чуть-чуть и мог, чего доброго, столиком ее по голове чебурахнуть. Или бутылкой.

Господи, а не чебурахнул ли?!

Да нет. Нет… Точно нет! Момент бегства из квартиры помнился совершенно отчетливо. Она тогда еще была жива-здорова, даже крикнула что-то вслед. Когда уже был на площадке. И дверь потом закрыла, щелчок замка довольно громкий, и на первом этаже в пустом ночном подъезде слышно его было прекрасно.

Ну и слава богу. Значит, надо позвонить, причем чем скорее, тем лучше, соврать что-нибудь: мол, почувствовал приближение острого приступа кататонии (то бишь психического расстройства с преобладанием двигательных нарушений). Да и вообще, съездить забрать пиджак и куртку. Только с пустыми руками нельзя, надо чего-нибудь преподнести в знак извинения и глубочайшего раскаяния. Только не цветы, цветы — слишком интимно и вроде как с намеком на еще один шанс, и не вино — хватит вчерашнего на год вперед, и не конфеты — это слишком пошло… Можно фрукт какой-нибудь, и желательно не вызывающий никаких похабных ассоциаций, м-мм… ананас, например. Хотя, черт, это тоже с подтекстом. Заставнюк говорил, первое средство для повышения потенции. Киви? Вообще ни в какие ворота. Арбуз? Где его достать — хороший посреди зимы? Или вялый окажется, или… Может, кролика ей подарить? Живого, повышенной пушистости. На Арбате в зоомагазине такой экземпляр можно отобрать! Натуральная помесь гигантского хомяка и карликового ослика.

А вообще, зачем голову забивать? Ну не свидание же расстроилось. Собирались поговорить — поговорили. А что не слишком вежливо попрощался, что без пиджака ушел — с кем не случается. Можно ограничиться словесными реверансами.

Значит, на том и порешим. Извините, дражайшая Валерия, выпимши были, собой не владели, в следующий раз — не дай бог, он случится — не осрамимся, не опорочим честное имя, не запятнаем. Короче, в следующий раз все у нас получится.

И в конце концов, мелочи все это… Болотников… Он недодумал — опять причудилось вчерашнее: мертвый Болотников и колышущаяся паучья тень над ним. Бр-рр! Гордеев тут же заставил себя переключиться на другое. Щапов вон контакты с богом налаживает. Одно дурацкое видение сменило другое: Щапов с дыркой в голове объясняет ангелам принцип работы богоприемника.

Черт! Какая каша в голове!

Гордеев с наслаждением, до хруста в костях, потянулся и ощутил кончиками босых пальцев непривычную шелковистость белья.

Засалилось за неделю? Уже чувствуя недоброе, приоткрыл глаза. Прямо перед глазами — незнакомый, оклеенный пупырчатыми обоями потолок, незнакомая люстра в три шара-плафона. Медленно-медленно повернул голову. Слева — незнакомый столик, на нем — красный ночник а-ля китайский фонарик и будильник, скрипучее тиканье которого и разбудило, у незнакомой стены — пустой детский манеж с колышущимися сверху блестящими рыбками на ниточках, закрытая, черная с непрозрачными стеклянными окошками дверь. Решительно себя ущипнул и почти не почувствовал боли.

Очередной сон? Или совсем заглюкался?

Привстав на локте, оглядел то, что справа. Узкий шкаф, телевизор, еще один столик с близняшкой — китайским фонариком. И правая половина незнакомой широкой кровати с примятой подушкой. Подушка уже холодная.

— Господи!

Отбросил одеяло, догадываясь, что там. Точно — никаких признаков одежды. Нет ее и нигде поблизости. На пуфике — махровый халат в зеленую и черную полоску, тех же цветов полотенце, рядом с кроватью кожаные шлепанцы. Осторожно встал, прислушиваясь к звукам в квартире, — полная тишина, только будильник тикает. 11.15. Ничего себе раннее утро! Закутался в халат. В кармане что-то зашуршало. Записка. Крупными округлыми буквами с сильным наклоном влево:

«Мучительно спешу. Кофе и завтрак на кухне. Спасибо за все.

Лера».

— За какое такое «все»?! — еще не веря в реальность происходящего, Юрий сильно ущипнул себя еще раз. Черт, больно!