Фридрих Незнанский - Факир против мафии

— Слушай сюда, баклан, — начал он со спокойной, флегматичной жестокостью, — ты кончай нам эту байду сливать, понял? Че, думаешь, на козлов нарвался, фишку не рубим? Да я сразу все понял, когда ты Дашко на базар разводил. Все выпытывал, в натуре он эту суку завалил или исполняет? Так что ты меня за лоха не держи. Колись, чего ты ему про нас с Дашко наплел? И не вздумай говорить, что ты про нас не упоминал. Этим ты оскорбляешь мой разум, понял? Я тебя за одно это пришью.

Побледневшее лицо Штырева пошло пятнами. На плешивом лбу выступили крупные капли пота.

— Ладно, скажу. — Он сглотнул слюну и заговорил, сбивчиво, быстро: — Прижали меня, пацаны. На крючок посадили. Сказали, если сотрудничать не буду — кандалы наденут и по этапу пустят. Велели разузнать про Отарова и про депутатшу эту…

— Что ты успел рассказать? — спросил Халимон.

— Да почти ничего. Только про то, что Дашко похвалялся. Но имен я не называл! Сукой буду — не называл. Да и не знаю я их, имен-то.

— И не узнаешь уже, — хрипло сказал Халимон и спокойным, расчетливым движением перерезал Штыреву горло.

Кровь брызнула на ветровое стекло, забулькала у Штырева на губах, обильно полилась ему на грудь. Он несколько раз дернулся (Халимон придержал его за плечи) и затих.

Дашко смотрел на все это расширившимися от изумления глазами.

— Ты че, Халимон? — выговорил он, сглотнув слюну. — С катушек съехал? Хрен ли ты его пришил?

Халимон спокойно и неторопливо вытер окровавленную бритву о плечо мертвого Штыря, сложил ее, затем достал из кармана платок, завернул в него бритву и положил ее в карман. После этого спокойно посмотрел на Дашко и сказал:

— А ты че хотел, чтобы он тебя ментам сдал?

— Он же имен наших не знал!

Халимон еле заметно усмехнулся:

— Сегодня не знал, а завтра бы узнал. Менты бы заставили.

Дашко задумчиво поскреб в затылке и кивнул:

— И то верно. Об этом я как-то не подумал.

— Я за тебя подумал, — сказал Халимон. — Стирай пальцы. Наследили мы тут. Платок-то хоть есть?

— Есть. — Дашко поспешно достал из кармана носовой платок.

— Три везде, где щупал, — назидательно сказал ему Халимон. — Только в кровь не вляпайся.

Дашко стал припоминать, до чего он тут успел дотронуться, затем вздохнул и начал усердно тереть платком приборную панель.

Заместитель генерального прокурора Константин Дмитриевич Меркулов был хмур и бледен. За окном падал мелкий, колкий снег, легонько постукивая в замерзшее стекло; Меркулов, вторя этому легкому постукиванию, постукивал пальцами по столешнице.

— Черт бы ее побрал, эту погоду, — проворчал Константин Дмитриевич. — И чертов организм, который от нее зависит. Еще лет пять, и буду хрустеть суставами перед каждым дождем.

— Что, так плохо? — прищурился Турецкий.

Меркулов скривил лицо, давая понять, насколько туго ему пришлось прошедшей ночью.

— Полночи проворочался, — сварливо ответил он. — Дурацкое состояние — спать хочется до смерти, а уснуть не могу. Голова тяжелая, как будто ее бинтами стянули. Черт его знает, что такое. Давление, что ли, скачет?

— К врачу не ходил? — спросил Турецкий.

Меркулов махнул рукой:

— Какое там. Ты же знаешь, мне сейчас не до врачей. Кофейком с утра накачался, на этом горючем и живу. — Константин Дмитриевич оторвал руку от столешницу и потер пальцами усталые глаза с опухшими веками. Посмотрел на Турецкого. — Ладно, Саня. Давай рассказывай, что там с агентами Грязнова? Удалось что-нибудь выяснить?

— Кое-что удалось, — кивнул Турецкий. — Агенты, мобилизованные Грязновым, сообщили интересную информацию. В свите Юрия Отарова есть команда специалистов по ликвидации неугодных персон.

— Команда киллеров — так, что ли?

Александр Борисович кивнул:

— Угу. Бандит по кличке Дашко за игрой в покер хвалился, что он и его напарник «завалили депутатшу».

— А кто об этом сообщил?

— Один из агентов. Он сидел за игровым столом. Потом позвонил офицеру, который его курировал.

— О как! — неопределенно сказал Меркулов. — И что же, этому трепу можно верить?

— По-моему, да. Ребята Славы Грязнова занялись этим Дашко вплотную. Проверяли по всем каналам. Дело осложнилось тем, что агент, который сообщил о Дашко, исчез. Он должен был выйти на связь со своим куратором, но так и не вышел.

Меркулов кивнул:

— Ясно. А что за агент? Человек-то хоть проверенный?

Турецкий пожал плечами:

— Не знаю. Он вроде бы был на крючке. И вроде бы не особенно жаждал с этого крючка соскочить. Возможно, бандиты узнали, что он стукач, и разобрались с ним по-своему.

— Может быть, может быть… Ну а как насчет этого… Дашко?

Турецкий ответил:

— Авторитета с такой кличкой в Москве нет. Но среди людей Юрия Отарова есть парень по фамилии Дашкевич. Возможно, это он.

— Гм. — Меркулов задумчиво почесал пальцами подбородок, поглядывая на Турецкого из-под нахмуренных бровей. — Что ж, вполне может быть. Под наблюдение его взял?

Турецкий кивнул:

— Да. Все как полагается.

— Ну, дай Бог, дай Бог, — вздохнул Меркулов и потер пальцами виски.

Турецкий чуть склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на Меркулова.

— Константин Дмитриевич, — заговорил он, — если все, что говорил этот Дашко, правда, то мы с тобой обязаны провести повторный осмотр места происшествия. А также следственный эксперимент с привлечением экспертов-криминалистов. Нужна комплексная медико-криминалистическая и баллистическая экспертиза.

— Это само собой, — согласился Меркулов. — Он поднял взгляд и лукаво посмотрел на Турецкого. — Я смотрю, об отпуске ты уже и не заикаешься?

Турецкий недовольно дернул бровью:

— А чего о нем заикаться? Я ведь с самого начала чувствовал, что увязну в этом деле по самые уши. Жизнь показала, что интуиция не обманула меня и на этот раз.

— А как Ирина?

— Отдыхает, — сказал Турецкий. — И все еще надеется, что я вырвусь к ней хотя бы на пару дней.

— Бедная девочка, — улыбнулся Меркулов. — Но с другой стороны, она ведь знала, за кого выходит замуж.

— Она не знала, какой зверь у меня начальник, — иронично ответил Турецкий. — Знала бы — наверняка бы не вышла.

Егор Дашкевич, известный преступному миру по кличке Дашко, достал из холодильника копченое мясо и бутылку пива. Мясо он порезал на аккуратные пластики и выложил на тарелку. Пиво открыл зубами — благо зубы у него были такие, что только гвозди ими перекусывать.

До двух часов дня Дашкевич был абсолютно свободен. Однако из дома решил не уходить. Черт его знает, что может прийти в голову боссу. Вдруг он захочет, чтобы Егор срочно куда-то ехал, а на мобильник своему верному помощнику (Дашкевичу приятно было думать, что он не просто «шестерка» босса, а его «верный помощник») прозвониться не сможет. Как потом оправдаться?