Фридрих Незнанский - Черный пиар

Сторож, жалкий, как побитый щенок, сидел в углу тамбура и затравленно озирался по сторонам, прижимая к груди так и не брошенный им в трудную минуту кулек. Гордеев поговорил с проводницей, выяснил, что поезд идет не в Москву. Пришлось выяснять, где можно сойти, чтобы пересесть на поезд, следующий до Москвы. Проводница была миловидная светловолосая девушка. Гордеев вспомнил о намечавшемся на сегодня двойном свидании и грустно вздохнул. Ему совсем не хотелось возвращаться к этой нюне Коваленко. Он с удовольствием бы выпил с проводницей еще стаканчик чаю, но у него были некоторые опасения, что у оставшегося в одиночестве Коваленко может случиться от страха приступ эпилепсии. Он вернулся к своему свидетелю, который почему-то как загипнотизированный смотрел в сторону.

— Что с вами? — устало спросил Гордеев. — Увидели тень отца Гамлета?

— По-моему, это они, — выдавил из себя Коваленко.

Гордеев вздрогнул, он сразу понял, о ком речь. За стеклянными дверьми, ведущими в тамбур, шевелились две тени. Гордеев на цыпочках подошел к дверям и прислушался.

— А она такая вся из себя фифа, — услышал он чей-то высокий голос. — Я ей говорю, мол, не выпендривайся!

Гордеев приоткрыл дверь. Там стояли и курили два представительных мужчины.

— Извините, — сказал он им, когда они с удивлением взглянули на Юрия, и возвратился к Коваленко.

— У вас, кажется, мания преследования началась, уважаемый, — обратился к нему Гордеев. — А из меня скоро заику сделаете! Расслабьтесь уже! Все позади! И хватит с такой нежностью, словно Мадонна своего младенца, жать к себе эти кульки.

— Я не вынесу, — пропищал Коваленко.

— Это я не вынесу! Вашего общества. Хватит ныть! Я, между прочим, из-за вас сегодня такое свидание пропустил! Ну да ладно. Не будем о плохом.

Москва встретила их обычной сутолокой, от которой Гордеев уже успел отвыкнуть в тихом сонном Андреевске. Впрочем, он знал, что тишина эта была обманчивой…

Турецкий с интересом смотрел на измотанного, но вдохновленного удачей Гордеева. Коваленко спал в специально отведенной для него комнате, тревожно прижимая к груди свои кульки «с необходимыми вещами».

— А я тебе что говорил! Я говорил, чтобы ты был как можно осторожнее! — напоминал Турецкий Гордееву.

— Говорил. Я единственного понять не могу, как они обнаружили его жилье! Ведь это не жилье, а черт знает что такое! У черта на куличках!

— Ну а как ты обнаружил? Так же и они…

— Все дело-то в том, что Коваленко только той женщине и оставлял свой адрес, больше никому. И она уверяла, что никому о нем не рассказывала.

— Не такое уж это хитрое дело — найти живого человека, зная точно, что он в определенном городе. Самое главное, что ты нашел его первым и привез сюда.

— Да, но каких трудов мне это стоило! Я думал, что уж из этого переплета я не выберусь. Причем основную проблему составляли не эти головорезы, а сам свидетель. Ты бы знал, как я с ним намаялся!

— Но, слава богу, все закончилось благополучно! Я вот что решил. Надо постараться это дело изъять оттуда…

— А кому передать? — подмигнул Гордеев.

— Кому, кому. Турецкому, естественно… Кто у нас козел отпущения?

— Вот это правильно! Вот это отлично! — покивал Гордеев.

— Ну конечно, не ты же с ног сбиваешься, одновременно ведя десять дел… Впрочем, — Турецкий внимательно отлядел Гордеева, — Юра, ты бы пошел отдохнул. А то мне на тебя смотреть жалко.

— Ладно. Мне действительно не мешало бы поспать часок.

— Ну иди, иди.

Турецкий приехал в Генпрокуратуру довольно быстро. Зашел к Меркулову.

— Ну что? — весело спросил Меркулов. — Наверняка какое-нибудь дело спихнуть хочешь?

— Не спихнуть, а наоборот, забрать…

— Ну да, ну да…

— Это то дело Зайцева, якобы убившего маленькую девочку.

— С чего бы это вдруг?

— Ну ты же знаешь, я весь в работе. Но тут практически решенное дело. К тому же у тебя ведь есть жалоба «группы избирателей».

— Так раз оно практически решенное, зачем нужно его забирать из Андреевска? Да и потом, кем оно решено?

— Так в том-то и дело… Распутал его Юра Гордеев.

— Ах! Опять этот наш Юра!

— Да. Гордеев даже свидетеля привез.

— Ну ладно. Раз так… Только под твою ответственность.

— Давай быстренько рассказывай, — обратился Турецкий к Гордееву, когда тот через пару часов приехал в Генпрокуратуру и теперь сидел в кожаном кресле и потирал сонные глаза.

— Значит так, я нашел свидетеля преступления. Он видел, кто убил девочку. И утверждает, что это губернатор Андреевска Ершов, а вовсе никакой не Зайцев, находящийся сейчас за решеткой. Это, кстати говоря, подтверждает и то, что на свидетеля было покушение. И вообще, Александр Борисович, это было нечто! Мы еле ноги унесли!

— Ты там тоже, что ли, был?

— Ну конечно! Благодаря мне и живы!

— Н-да, от скромности ты не умрешь!

— Но ведь так и есть! Если бы ты там оказался… Ох, и намучался я с этим свидетелем!

— Ну хорошо, хорошо. Пойдем допрашивать.

Коваленко, сонный и всклокоченный, жадными глотками пил горячий кофе.

— Что, Виктор Филиппович, успокоились? Все уже позади, — начал Гордеев.

— Да-да. Успокоился.

— Тогда расскажите нам, пожалуйста…

— Я очень хотел бы вас попросить, — обратился Коваленко к Турецкому. — Ваш коллега вам, наверно, уже рассказал, что на меня было совершено покушение…

Турецкий кивнул головой.

— Так вот, я хочу попросить вас, чтобы вы приняли все возможные меры моей безопасности. Ведь нет же гарантии, что покушение не повторится вновь.

— Хорошо. Мы обещаем принять все меры…

— Нет-нет. Я хочу знать наверняка! Я же знаю, что в нашей стране нет службы по защите и охране важных свидетелей. Я хочу знать, какие меры вы предпримете.

Гордеев устало посмотрел на Турецкого, мол, я же тебе говорил… Турецкий ответил ему понимающим взглядом.

— Хорошо, — ответил он. — Вы будете находиться у нас. Мы поселим вас на время на квартире. Там вас никто не тронет. Это вас устроит?

— Вполне.

— Тогда прошу вас. Начинайте свой рассказ. Только все по порядку, не торопясь. Сколько лет вы работаете сторожем…

— Вообще-то, я родился и вырос непосредственно в Москве, — начал свой рассказ Коваленко. — Я коротко сейчас расскажу о том, как я оказался в Андреевске, и надеюсь, что эта информация не будет распространяться без моего на то согласия.

Я работал главным бухгалтером в одной московской фирме. У меня были довольно хорошие отношения с директором. Надо сказать, я знал, что наша фирма занимается обналичкой. А тут налоговая проверка. И подписи-то на всех бумагах и документах мои! И засадят-то меня, если что! Что делать?! Я — к директору. Сидеть-то не хочется вообще, а за другого человека тем более! Ну и директор знает, что мне своя шкура дорога и что я молчать не буду. Он мне и говорит: «Филиппыч, мол, нужно тебе на некоторое время на дно залечь!» Я говорю, какое дно? Вы в своем уме! Будто я бандит какой-то! Мне полтинник скоро стукнет, а я — на дно залегать! Да и на какие шиши я «залегать» буду! А он мне: «Оформи административный отпуск и езжай ко мне на дачу, в Андреевск (у него вообще-то две дачи, одна в Подмосковье, а вторая — под Андреевском, о которой никто и не знал). Все равно я там не бываю. Семьи у тебя, говорит, нет. А я, говорит, буду тебе деньги кое-какие высылать. А как все наладится, я тебя обратно вызову». Ну и вот так получилось, что я там под видом сторожа уже около четырех лет проживаю…