Фридрих Незнанский - Черный пиар

— Нам известно, что у вас есть материалы на нынешнего губернатора Андреевска, Ершова. А так как Зайцев тоже собирается стать губернатором… Я думаю, вы понимаете, зачем ему эти материалы, — пояснил второй человек.

Сельвинский выдержал длинную паузу и наконец произнес:

— Да, у меня действительно имеются материалы прослушки.

— Великолепно, — констатировал один из мужчин.

— Вас известили о том, что эти материалы не какая-нибудь там дешевка, а стоят больших денег?

— Разумеется.

— И точную сумму, я надеюсь, вам тоже назвали?

После этих слов Сельвинского один из мужчин просто поставил на стол чемоданчик, раскрыл его, и взгляду Казимира Семеновича предстало его содержимое. Он был набит пачками стодолларовых купюр. У Сельвинского загорелись глаза, нытье в груди тут же прекратилось. Он хотел взять одну из купюр, но мужчина захлопнул чемодан.

— Будьте добры, материалы прослушки, — попросил он.

Сельвинский открыл сейф, достал оттуда толстую папку и передал ее мужчине. Тотчас же он получил чемодан, открыл его и стал пересчитывать деньги.

От этого занятия его отвлек насмешливый голос одного из мужчин:

— Казимир Семенович, на минутку отвлекитесь от денег и взгляните сюда.

Сельвинский с недовольным видом приподнял голову. Перед его глазами было раскрыто удостоверение… Сначала Казимир Семенович ничего не понял, но страшная догадка вспыхнула у него в голове. Он перевел взгляд на мужчину, держащего удостоверение. Тот лучезарно улыбнулся и произнес:

— Турецкий. Старший следователь управления по расследованию особо важных дел генпрокуратуры.

Потемневшее небо разрезала молния, и Сельвинского оглушил страшный удар грома. Он вскрикнул, отпихнул от себя чемодан и схватился за сердце. Чемодан упал на пол, из него вывалилось несколько пачек долларов. В кабинет вбежала встревоженная вскриком Сельвинского секретарша. Глазам ее открылась удручающая, близкая к апокалипсису картина: часто дышавший и хватающийся рукой за сердце Казимир Семенович, доллары, разбросанные на полу, двое мужчин в черных костюмах, словно ангелы смерти, и все это на фоне вспыхивающих в темном небе молний и раздающихся время от времени раскатов грома.

— А вот и понятая, — весело воскликнул один из «ангелов смерти».

Вскоре картина переменилась. Секретарша отпаивала Сельвинского валидолом и еще какими-то таблетками. Ему было уже значительно лучше, но он все еще держал руку на сердце.

— Составляем протокол, — сказал Турецкий.

— Казимир Семенович, как у вас окно открывается? После дождичка, верно, так свежо на улице, — произнес Гордеев.

Сельвинский не мог вымолвить ни слова. Секретарша открыла окно.

— Так, — протянул Турецкий. — Придется вам ответить на несколько наших вопросов.

— Не буду, — вдруг выдохнул Сельвинский.

— Что, простите? Вы отказываетесь отвечать на вопросы?

— Нет, — тряс головой Сельвинский. — Я без адвоката отвечать не буду. Вызовите моего адвоката.

— Так… — Турецкий аккуратно поднял с пола чемоданчик, — ну вот, ваши отпечатки тут есть, на деньгах тоже. Большое спасибо.

— Адвоката, — затравленно произнес Сельвинский.

Пришлось ждать, пока он не вызовет адвоката и пока тот не приедет.

Гордеев с Турецким стояли в коридоре и курили.

— Как мы его взяли! Это нечто! Ты видел его физиономию! А до этого сидел — кум королю! Лицо вытянулось, за сердце схватился, — Гордеев изобразил Сельвинского.

Турецкий покосился на Гордеева.

— Юра, тебе сколько лет? Просто восторг пятнадцатилетнего мальчишки! Ты вообще представляешь, что у нас сейчас может все сорваться. При адвокате с ним по-нормальному не поговоришь! Сам небось знаешь. И что же нам делать?

— Да ладно! Я сам адвокат. Разберемся, — ответил Гордеев.

— Да, точно ребенок, — подтвердил Турецкий. — Короче, смотри на меня и подыгрывай. Ладно. Только постарайся не испортить комедию…

К ним подошла секретарша и сообщила, что прибыл адвокат. Они пошли в офис.

Вскоре в кабинет вальяжной походкой вошел адвокат Сельвинского. Он был высокого роста, подтянут, на лице его играла самодовольная улыбка. На его безымянных пальцах горели золотые печатки.

— Чеширский кот, — шепнул Гордеев на ухо Турецкому.

Они подошли к адвокату с целью рукопожатия, но тот даже не взглянул на их протянутые руки. Он тут же взял быка за рога и произнес:

— Попрошу вас оставить меня с моим клиентом на некоторое время. Он не будет отвечать ни на какие ваши вопросы, не посоветовавшись со мной.

— Да, конечно, — вздохнул Турецкий.

Они снова оказались в коридоре.

— Вот гад, — ворчал Гордеев.

— Да ладно, гад. Твой коллега, между прочим. А ты бы разве не так поступил на его месте?

— Я, в отличие от него, не защищаю подонков.

— Ах ты, боже мой! Благородный Робин Гуд, — усмехнулся Турецкий. — Неизвестно еще, что из себя Зайцев представляет.

— Зайцев — порядочный человек, — сказал Гордеев, впрочем, без особой уверенности в голосе.

— Угу, все они порядочные. Поверь моему опыту, порядочные люди в губернаторы не выбиваются.

— Так вот на него и повесили всех собак, потому что он порядочный…

— Юра! С кем я сейчас разговариваю? С опытным юристом или с подростком?

Гордеев промолчал.

Вскоре их позвали в кабинет. Теперь они оба, адвокат и его клиент, сидели, вальяжно развалясь, в креслах.

Турецкий сел напротив них.

— Ну давайте, задавайте свои вопросы, — снисходительно разрешил адвокат.

— Фамилия, имя, отчество, дата и год рождения, — понуро начал Турецкий.

— Сельвинский Казимир Семенович. 8 декабря, 1951 год рождения.

— Слушайте, это составление протокола или допрос? — спросил адвокат. — Мой клиент сказал мне, что протокол уже составлен. Пожалуйста, переходите к более важным вопросам.

— Хорошо. Расскажите нам все, что вам известно о Веселовском.

— О каком Веселовском? Я не знаю никакого Веселовского, — ответил Сельвинский.

— Ну как же так? Он работал… Он был заместителем начальника андреевского РУБОПа.

— Ну и отлично. Вот и идите к этому начальнику. Мой клиент его не знает, он же вам сказал, — вмешался адвокат.

Турецкий посмотрел на них с неодобрением.

— Хорошо. Тогда откуда у вас компромат, который собирал Веселовский?

— Какой компромат? Ничего не понимаю.

Турецкий выходил из себя. Гордеев следил за всем происходящим и думал, что ничего сделать будет нельзя. Глухая стена, которая становится все толще и толще с каждым новым вопросом… Впрочем, судя по виду Турецкого, у него в запасе был какой-то ход…

— Казимир Семенович, — спросил Турецкий. — В чем заключается ваша работа здесь?

— Казимир Семенович, — тут же влез адвокат, — не отвечайте на этот вопрос. Это может быть секретной информацией. Да и вообще, что за провокация!