Николай Шамрин - Пустыня. Чужие пески

– Не дойдёт. Подорвётся. – Это уже Джураев сказал. – Он говорил, духи мин не жалели. Знали, что к воде будем прорываться. Они нас и без гранат к реке пропустили бы. Так начальник решил. Потом добили бы. Начальник приказал пленных не брать. Только стволы и рации. Вашу – обязательно целой.

Я привык, нет, я сросся со своей радиостанцией и совершенно забыл, что она весит без малого пятнадцать килограмм. Когда-то комбат обматерил меня за промедление с ответом на радиозапрос. С тех пор я отказался от связиста и сам носил свой «багаж». Связь, что на сопровождении, что на «боевых», основа основ. И я благодарен комбату за урок. Неудивительно, что душманский начальник мечтал об «аппарате».

– Ещё он сказал, что в дипломате списки душманских активистов и задания на ближайшие две недели. Он случайно увидел. Начальник не знал, что Абдулбаки грамотный, учился в медресе и знает арабский. – Джураев замолчал, вглядываясь в спину уходящего парня. – Подорвётся!

– Да, умолкни ты! Хватит. Он выведет нас к реке, и я его отпущу. По-нормальному, не так как принято у кого-то. Пусть живёт. Может, поймёт, что мы ему не враги.

– Не поймёт. Его родные погибли от авиабомбы. Все. У нас тогда говорили, что наводчик ошибся. Помните?

– Помню. Его как зовут? Я не расслышал.

– Абдулбаки. По-русски «раб вечного». Или как-то так.

– Ясно. Не мешай.

Фигура нашего «миноискателя» постепенно размывалась и начинала походить на ночной мираж. Я видел миражи, но только днём. Наверное, ночных миражей не бывает. Я не видел. И не слышал. Посмотрел на часы. С момента «старта» прошло полторы минуты. Если «раб вечного» не соврал, то у нас в запасе часа полтора, чтобы напиться, набрать воды и оторваться от духов. Ещё надо решить проблему с транспортировкой Сергеева и Раджабова. Носилки в рейд не берут, а сейчас они очень бы пригодились.

– Ты, вот, что боец. Не хрен здесь ошиваться. Возьми кого-нибудь в напарники, посмотри, может палки найдёшь. Для носилок.

– Есть, товарищ капитан. Найдём. Там в километре пуштунская палатка брошенная. Песком занесло. Наверняка жерди есть. Я Ледка с собой возьму. Можно? Он из Сибири. Крепкий!

– Леденёва, что ли?

– Ну, да. Леденёва.

– Хорошо. Иди уже. Только будьте осторожны. Духи где-то недалеко. Посты предупреди, чтобы не беспокоились. Если, что, рвите назад. Ясно?

– Так точно! – Джураев, зашуршал песком и исчез в ночи.

Подошёл медик. Он стоял за моей спиной и не решался начать разговор. Я всем телом повернулся к нему:

– Что? Раджабов?

– Нет. Пока дышит. Но вряд ли дотянет. Нам же до связи ещё километров десять топать?

– Пятнадцать. – Я посмотрел в глаза санинструктору, – ты, вот что! Если доставишь его живым, представлю к награде. Ладно, не бычись! Я, так, к слову. Но ты постарайся! Хорошо?

– Есть, товарищ капитан. Я постараюсь. Что смогу.

Я посмотрел в спину уходящего медика. Он шёл, ссутулившись, загребая кирзачами песок. В этом, растворяющемся понемногу силуэте, чувствовалась какая-то обречённость. Впрочем, это могло мне только казаться. Устал фельдшер, вот и гнёт его пустыня. Сумка с «таблетками» чуть меньше радиостанции весит. Я поднял глаза к луне……

Я поднял глаза к луне и не успел рассмотреть каверны-кратеры на белом диске. Взрыв разорвал тишину. Огненный всполох на мгновение озарил подножие бархана. Там, где пару секунд назад стоял безусый моджахед, кружась, оседал песок. На чём подорвался байча, было уже неважно, гораздо важнее было то, что упал старлей. Упал как подкошенный. Я рванулся к нему, вернее, к ним. Иманявичус сидел на корточках, держась за голову. Он был контужен взрывной волной. Я не стал тревожить его бесполезным расспросами, а лишь призывно махнул рукой санинструктору и перевернул взводного на спину.

– Живой? – Вопрос был глупым, но так спрашивают всегда!

– Живой, – голос прозвучал слабо, – просто долбануло в плечо. – Старлей посмотрел на меня мутными глазами.

– Глянь, что там, у меня? – он затих и прикрыл веки ладонью левой руки.

В правом плече офицера, сквозь «песочку», торчал осколок. Светлая куртка набухала от крови. Если бы осколок прошёл навылет, кровь хлестала бы фонтаном.

– Медик! Твою мать! Быстрее! Сделай что-нибудь. – Команда была лишней, санинструктор уже склонился над лежащим офицером и лихорадочно вытряхивал из сумки медикаменты. Двое бойцов со щупами в руках бежали к нам. Бежали медленно, с трудом переставляя ноги.

– Так. Идёте след в след. У воронки осмотритесь внимательно. До воды осталось метра два, не больше. Береговую линию необходимо проверить тщательно. Духи могли поставить там мины. Наберёте воды во фляжки и возвращайтесь назад. Всё ясно?

– Так точно, товарищ капитан! – Бойцы осторожно обогнули нас и двинулись к месту подрыва. Я подозвал трёх, ближайших ко мне солдат:

– Берите термоса и ко мне. Быстро! – Я посмотрел на медика. Тот бинтовал плечо взводного. Офицер был без сознания.

– Как он?

– Тяжёлый. Сам не дойдёт. Я ввёл промедол. Сейчас ему уже не больно. Спит. Не понимаю, как мы их потащим?

– Не «потащим», солдат! Мы их доставим. Живыми. Так будет.

– Понял, товарищ капитан. Доставим. Так будет!

Откуда-то сверху скатились Джураев и Ледок. В руках они держали жерди и рулон грубой ткани – «верблюжки», которую пуштуны натягивают на каркасы своих шатров. Странно, но солдаты не выглядели уставшими, наоборот, от них веяло силой и уверенностью.

– Всё-таки подорвался. – Джураев посмотрел на Леденёва.

Может быть, они заключили пари? С них станется. Но мне было не до того. Подошли бойцы с термосами. Двое «сапёров» уже закончили проверку и возвращались к отряду. Я посмотрел на часы. Наша фора перед моджахедами катастрофически таяла с каждой секундой.

– Вы….. Вот, что! Как только «сапёры» выйдут с тропы, хватаете термоса и, мухой к реке. Набираете воду и назад. Времени нет вообще. Нам надо уходить отсюда. Скоро к духам подойдёт подкрепление с миномётами. Если не успеем уйти, то нам…. Понятно? Будьте осторожны. С тропы не сходить.

– Есть, товарищ командир – ответ прозвучал не по уставу, но мне было наплевать на условности.

– Товарищ капитан, – Леденёв стоял почти навытяжку, – мы с Джурой носилки смастерили. Крепкие. Ребятам будет удобно.

– Молодцы! Грузите раненных и Сергеева. Распределите бойцов. Как только напьёмся, сразу уходим. Отдохнули достаточно. Нам ещё с десяток вёрст надо отмотать.

– Товарищ капитан! – Джураев стоял, держа в руках дипломат. – Как с ним? Может, закопаем? Или в реку выбросим?

– Я тебе выброшу! Держи при себе. Головой отвечаешь. Понял?

– Есть, товарищ командир! – Было видно, что солдат рассчитывал именно на такой приказ, ему не надо было «впрягаться» в носилки.